– Ну и конечно, – продолжал граф, – такая просьба ослабила бы восточную границу, поскольку, как верно заметил мой сын, верданно славятся ненавистью к се-кохландийцам, а лагеря их долго оставались бы неприступными твердынями.
– Только как долго эти твердыни удержались бы, граф? Лагеря, которые были у нас на юге, стали слишком многолюдны и велики, чтобы их защищать. Впрочем, два из них пока на месте. Деревн’ло и Больший Калеар. Остались в них женщины с маленькими детьми, старики и немного взрослых воинов, поскольку кому-то нужно присматривать за табунами и стадами, пока в Лав-Онее не вырастет трава.
Жена графа поджала губы.
– Нужно было перегнать их вместе с фургонами.
– Полмиллиона голов?
Эвенс едва не опрокинул на колени бокал, который как раз наливал, а графиня на миг замерла с полуоткрытым ртом.
– Полмиллиона?
– Мы – народ пастухов и скотоводов, господин граф. – Дагена послала ему лукавую улыбку. – Скот и лошади для нас почти то же, что для меекханского дворянства – земля.
– Но Лав-Онее не прокормит стольких животных. Здешним землям едва по силам удерживать наших коз и овец.
– Именно потому часть животных мы перегоняем в Вермох и дальше на запад. Тамошние пастбища более тучны, а вожди уже оговаривают вопросы о том, чтобы получить их в пользование. Впрочем, мы надеемся, что когда стихнет замять в Степи, император бер-Арленс позволит нам вернуться на восточное пограничье.
– А до того времени группа стариков и женщин с малыми детьми станет охранять это богатство? – Эвенс отставил графин, но не потянулся к наполненному бокалу.
– Им помогает меекханская армия.
Ох, вот она и сказала то, чего они, собственно, ждали. Сообщила, что меекханские солдаты «охраняют» стада верданно, и пояснила, каким кнутом погоняют Фургонщиков на север. По крайней мере это было просто и понятно для присутствующих.
– Однако мы до сих пор не понимаем, отчего император высказал такую… просьбу, – не отступал граф.
– Ох, разве это не очевидно, отец? – Эвенс отпил из бокала, после чего крутанул им, насмешливо пародируя Дагену. – Отец Войны подыхает где-то в своей берлоге, не оставив, если я правильно понимаю варварские обычаи, законного наследника. Сыны Войны готовятся к битве за наследство, а значит, котел под названием Великие степи вскоре закипит. Существует шанс, что кипеть он будет много лет, и блюдом, в нем приготовленном, будет то, что кочевники перестанут представлять серьезную угрозу. Останется после них всего лишь – уж простите за банальное сравнение – осадок на стенках и немного кровавой каши на дне. Разве что некто, извините за еще одну банальность, ткнет в котел копьем. Тогда он может взорваться прямо нам в лицо.
Дагена одарила его очаровательной и холодной улыбкой.
– Чтобы ткнуть во что-то копьем, необходимо обладать достаточными силами и отвагой, чтобы им воспользоваться. Могу обещать одно: верданно не выйдут в Великие степи, чтобы бросить вызов кочевникам, ибо такова воля императора, которого мы уважаем, хотя, как бы это сказать… э-э-э… Лучше присыпать уголья землею? Я верно запомнила пословицу? Лучше быть предусмотрительным, чтобы не привести к войне. Чтобы некие горячие головы не подожгли всю восточную границу.
Граф взял серебряную шпильку и принялся колоть выложенные перед ним холодные закуски, словно насаживая врагов на пику.
– Значит… прошу простить меня за непосредственность вопроса, княжна, но приказы из столицы были слишком общими… значит, Фургонщики не переселены сюда навсегда?
– Сюда? – «Княжна» вздернула брови. – В горы? Где нет места ни для людей, ни для животных? Где единственным в меру плоским пространством остаются имперские дороги, а остальное – это лишь скалы, деревья, камни и мох? Кроме того, как я уже сказала, мы не подданные меекханского императора, чтобы он мог переселять нас куда пожелает. Мы лишь исполняем его просьбу, чтобы отойти от границы и не провоцировать никого на глупые поступки. А чтобы быть верданно, нам нужны открытые пространства.
Двери за спиной Кайлеан отворились, и один из слуг объявил:
– Аэрих-дер-Малег, второй сын Цивреса-дер-Малега и Евхерии-дер-Малег-сег-Видрам, наследник рода дер-Малег, Высоких Восточных Полей, Калонвэе, Чехран, Малопаса…
Видимо, согласно местной традиции, прибытие наследника предполагало соответствующую оправу, а слушающей длинный список городков и сел Кайлеан пришлось признать, что владения графа достаточно велики, хотя, как ей помнилось, село, в котором она родилась, состояло из пяти домов и трех сараев. Наверняка хрустальный бокал, стоявший перед нею, стоил больше, чем годовой доход от преимущественной части перечисляемых сел. Но число их было впечатляющим.
Она взглянула на Эвенса. Тот вежливо улыбался, да и в глазах его была лишь искренняя радость, а руки, в которых он держал бокал, не тряслись. Лишь глядя, как он стискивал зубы, она могла бы поспорить: вставь между ними подкову – и та, перекушенная, упадет на пол.
Дагена повернулась к входящему. Кайлеан поступила так же. У Аэриха волосы были чуть светлее, чем у старшего брата, зато глаза немного темнее. Прямой, как копье, высокий, широкий в плечах, он мог бы позировать еще для одной картины из коллекции графа как меекханский покоритель мира. Хотя наверняка уже сделал это.
Он даже был в соответствующей одежде. Высокие сапоги для конской езды, темные штаны, кожаная куртка, пояс, отягощенный мечом и изрядным кинжалом. Все ношеное и пропыленное, будто он едва сошел с седла. Кайлеан поймала себя на том, что смотрит на двери, опасаясь увидеть в коридоре коня. Настоящий наследник воинственной аристократии, с детства обученный сражаться.
– Ваше высочество, – прервал он провозглашающего литанию слугу и поклонился в пояс. – Отец, мать, дражайшая Лайва, брат, брат, – он кланялся каждому по отдельности, но уже не так низко. – Госпожа…
Остановил на ней взгляд.
– Девица Инра-лон-Верис. – Кайлеан привстала и присела в поклоне. – Подруга и переводчица ее высочества.
– Я загнал двух лошадей, торопясь на эту встречу, но все равно буду жалеть о каждой пропущенной минуте. Потому, прошу вас, простите меня за дорожную одежду.
Он сделал ударение на «загнал» и цокнул по-военному шпорами так, что те аж зазвенели. Кайлеан перевела взгляд на его сапоги. Шпоры были кроваво-красными.
Она ткнула каблуком в стопу Дагены так, что та подскочила со стула. И тут же склонилась к уху «переводчицы».
– Что с тобой? – прошипела на анахо.
За столом уже воцарилось замешательство, граф с графиней тоже вскочили на ноги, оба смотрели на вошедшего так, словно у того вдруг выросла вторая голова.
Кайлеан лишь шепнула:
– Он тебя оскорбил.
Даг отреагировала мгновенно: без раздумий отодвинула кресло и, ни на кого не глядя, направилась к двери. Аэриха миновала с таким лицом, как будто был он лишь кучей дерьма, покрытой опарышами.
– Ваше высочество! Ваше высочество! – Циврас-дер-Малег попытался побежать за ней, но Кайлеан бесцеремонно преградила ему дорогу.
– Прошу прощения, господин граф, – присела она в поклоне. – Но, когда княжна в таком настроении, лучше ей не мешать. Я попытаюсь ее как-то успокоить.
И вышла, оставив всех в бесконечном удивлении.
* * *
Едва лишь они добрались до своих комнат, Дагена замерла, словно прислушиваясь.
– Ну ладно. Скажешь мне, в чем там, собственно, было дело? Если граф почувствует себя оскорбленным…
Кайлеан снова стукнула себя пальцем по уху. Ее подруга фыркнула.
– Нет, на этот раз – определенно нет. У меня свои методы. Бабка меня и этому научила. Итак: отчего мы рискуем быть вышвырнутыми из замка?
– Потому что ее высочество Гее’нера из рода Френвельсов при одном упоминании о том, что он заездил двух коней, плеснула бы Аэриху вином в лицо. А после демонстрации окровавленных шпор – разбила бы ему бокал о голову.
Даг смягчилась.
– Об этом я не подумала… – Она чуть улыбнулась. – Получается, что я оскорблена в доме графа, и при этом – смертельно? Так что, ожидаем извинений?
– Не можем ждать, поскольку Циврас-дер-Малег, похоже, слабо понимает, что произошло. Через пару минут я отправлюсь к графу с твоим пожеланием отправить гонца и вернуть наш фургон либо приготовить завтра собственный.
– А если он согласится?
Кайлеан покачала головой:
– Нет. Он придерживается – или старается произвести такое впечатление – старых меекханских обычаев, а там нет большего позора, чем оскорбить гостя. Захочет нас удержать. Прикажет сыну извиниться. А мы позволим ему. Но только завтра. Пока же ты играешь дикарку в ярости. Разбей зеркало, сломай мебель, порежь обивку на софе.
Дагена скривилась от нетерпения.
– А потом?
– Ты играешь гостя, который едва дает себя упросить и который не всегда имеет желание общаться с хозяином. Это даст нам побольше свободы. У нас есть еще три дня, и лучше не терять их зря.
