Повара беспрепятственно пропустили пирата в кладовую и, прикрыв за ним дверь, продолжили играть в карты.
Оранжевый Платок открыл бочонки с подсолнечным, арахисовым, оливковым, ореховым, маковым, конопляным, соевым маслами и стал поливать продукты. Пустые бочонки свалил в дальнем углу, облил ромом и аккуратно запалил рядом свечу.
И удалился, прихватив на память два ведра варенья и горсть цукатов.
Повара закрыли за ним тяжёлую дверь, навесили громадный замок и продолжили игру.
Свеча горела, горела… – в рассчитанное Оранжевым Платком время подожгла пустой бочонок.
Бочонок разгорелся не сразу, но когда запылал, за ним вспыхнули другие, – и вскоре горела вся кладовая.
Когда из-под двери стал просачиваться едкий дым, караульные, наконец, забеспокоились, открыли дверь, – получившее приток свежего воздуха пламя забушевало с новой силой.
Тушили пожар всю ночь.
Повара только успевали подтаскивать к кладовой воду.
Дворцовая стража искала Морских Ястребов, лишних людей не было, поэтому команде Акватики никто не помогал, ведь по каменным коридорам пламя не могло распространиться далеко. Дворец был в безопасности. А акватиканцы спасали своё имущество.
Хорошо, что Главный Повар был без сознания: вынести, как горят заботливо отобранные для конкурса продукты он бы, наверное, не смог.
На полу кладовой образовались лужи расплавленного сахара вперемешку с вытекшим из лопнувших бочонков вареньем. Дочиста сгорели грецкие орехи, миндаль, фундук, арахис и фисташки. Ничего не осталось от цукатов и мармелада.
Уцелел лишь глиняный кувшин с содой.
Повара измазались в чёрной липкой саже от макушки до пяток, пытаясь хоть что-то спасти, – но бесполезно.
Угрюмые и смертельно уставшие, они собрались на кухне, где их ждали посудомойки и поварята.
– Вот! – поставил почерневший кувшин с содой на стол старший помощник Главного Повара. – Это всё.
– А четвёртый тур? – спросил испуганно поварёнок Укроп.
– Без нас перебьются, – проворчал повар. – Отсоревновались.
Повара отправились спать, а поварята побежали в лазарет к тётушке Гирошиме.
Но ей было некогда.
Главному Повару стало хуже и она суетилась около больного.
– Нет, ребята, – сказала лекарша, выслушав поварят. – Похоже, нам в четвёртом туре не участвовать. Вот подумайте: продуктов нет, повара после пожара никакие. Я от раненого отойти не могу. Разве что сами что-нибудь придумаете… Да если и не придумаете – не расстраивайтесь. Мы честно прошли три тура, прошли бы больше, если бы не эти подлецы!
Поварята побрели на кухню держать совет.
– Давайте, и правда, хоть что-нибудь состряпаем! – сказал поварёнок Огурчик. – Только что мы можем сделать?
– А продукты какие остались? – спросил Укроп.
Кинулись проверять шкафы, полки и кастрюли.
– Три булки хлеба, лапша, лук и морковка, специи, – уныло перечислил Огурчик. – Из этого набора ужин хороший не приготовишь, не то что блюдо на конкурс. Сахара ни крупинки, ни яиц, ни муки, оливкового масла три ложки. Тётушка Гирошима была права.
Поварята приуныли.
– Давайте хоть сухарей насушим… – с горя предложил Бублик. – Подсолим их, поперчим, ещё чего-нибудь добавим. Чтобы были остренькие и хрустящие.
– С ума сошёл? – накинулись на него поварята. – Там все торты выставят до небес, пирожные и печенья невиданные, а мы – сухари.
– А что тогда? – невинно спросил обидевшийся Бублик.
И наступила тишина, больше ничего не придумывалось.
– Можно размочить лапшу и из получившегося теста нажарить лепёшек, – предложил Укроп. – Они тоже вкусные.
– Ты умеешь жарить на трёх ложках масла? – спросил Огурчик.
– Сам дурак, – отозвался Укроп.
– От дурака слышу! – огрызнулся Огурчик.
– Оба вы дураки, – вставил Бублик.
– А ты молчи! – закричали хором Укропчик и Огурчик. – Ты ещё больший дурак, чем мы вместе!
Через пять минут дураками были все и по кухне каталась куча мала, в которой каждый, пихаясь руками и лягаясь ногами, старался доказать остальным, что он не дурак.
Когда потасовка кончилась, поварята разобрали с пола помятые и испачканные колпаки, нахлобучили их и дружно решили сделать сухарики по рецепту Бублика.
Глава двадцатая
Финал
Четвёртый, финальный поединок задумывался устроителями как самый роскошный.
Круглый зал убрали с особой пышностью.
На этот раз все команды должны были присутствовать в зале от начала до конца, пока Император вместе со своими советниками определяют победителя.
Акватиканская команда не собиралась присутствовать при собственном позоре, чего бы там всякая мелочь не настряпала.
Решили послать в круглый зал поварят, раз уж они старались и парочку поваров, присматривать за мелюзгой.
Поварята приоделись, взяли своё блюдо с сухариками, и пошли на четвертый тур.
В круглом зале были в сборе все команды, дожидались только Акватику.
Поварята поставили одинокое блюдо на скатерть и столпились за своим столом. Повара встали поодаль, всем видом показывая: они здесь ни при чём.
Горнисты сыграли сигнал внимания. Барабанщики подхватили, выбивая палочками такую дробь, что круглый зал завибрировал, словно огромный барабан.
Окружённый советниками и свитой, появился Император, держа в одной руке скипетр, подозрительно похожий на венчик для взбивания яиц, а в другой державу, напоминающую кекс, облитый глазурью и украшенный цукатами.
Император сел на трон и начал говорить очередную речь.
Ради финала он растянул её на час, но потом всё-таки началось то, из-за чего все собрались: Император положил скипетр и державу, сошёл с возвышения и двинулся по залу, обходя столы с шедеврами и пробуя выставленные сладости.
Советники потянулись за ним. Замыкал шествие одетый в чёрное Канцлер, который, похоже, сильно похудел за время турнира.
Император пробовал всё подряд. Лицо его то сияло, то становилось задумчивым.
Следом советники припадали к попробованному Императором блюду, а уж после них мало что оставалось даже Канцлеру.
Канцлер жевал печенья и пирожные с видом крайнего отвращения, словно ему специально подсовывали что-то несъедобное. Он заметно отставал от советников, держа дистанцию в один свободный стол.
Увидев предоставленные Акватикой сухарики, Император пожал плечами, и прошёл мимо.
Советники из вежливости брали по сухарику, но было ясно, что все они поставили Акватику на последнее место.
– Ор-ри-ги-наль-но… – пророкотал один, тот самый, что уговаривал тётушку Гирошиму потанцевать, и поспешил к следующему столу.
Поварята повесили головы, хотя знали, так и будет.
Император и советники собрались на возвышении и обсуждали кандидатуру победителя кулинарного турнира, когда Канцлер дошёл до акватиканского стола.
Он зачерпнул горсть сухариков и с кислым выражением лица поковылял дальше. К Канцлеру подбежал посланный Императором лакей и поторопил, сказав, что ждут только его.
– Весь этот конкурс – сплошная глупость и транжирство, – пробурчал Канцлер.
– А может уйдём? – заныл Укропчик. – У меня в животе урчит, я бы тоже всех этих сладостей попробовал, да никто не даёт!
– Тише, – одёрнул его один из поваров. – Терпи, раз пришёл. Акватика стоит до последнего!
Наконец у трона определили победителей.
Снова протрубили горнисты, призывая к вниманию.
Император встал.
– Итак, мои кулинарные гении, величайший турнир всех времен завершён! Победителем становится команда Аквилона, которая и получает Золотую Скалку!
Под восторженный рёв команды, аквилонский повар, пунцовый от счастья, выкатился круглым мячиком на середину зала, где получил из рук Императора скалку чистого золота, почти такую же большую, как настоящие. На ней была выгравирована поздравительная надпись, а рукоятки украшены рубинами.
– Серебряную Скалку большинством голосов мы присудили команде Лимы, – продолжил раздачу скалок Император.
Поварята не поверили глазам, – получать приз отправили их старого знакомого Грушу.
Тот залихватски отсалютовал Императору полученной Серебряной Скалкой (её ручки были инкрустированы аквамаринами), приветственно помахал всем, а команде Акватике – два раза и крикнул:
– Спасибо, что не бросили на Перекрёстке!
После этого вернулся к своим.
– Бронзовую Скалку получает команда Ньямагола! – держа последнюю награду в руках, сказал Император.
Ньямагольцы радостно кричали “Виват!” “Ура!” “Победа!”, пока их повар получал Бронзовую Скалку, украшенную бирюзой.
Император, сияя так, словно он не отдал, а получил три награды зараз, сел на трон.
Из-за трона тихонько выдвинулся вперёд мрачный Канцлер.
Предчувствуя неприятности, все утихли и без горнистов.
– По условиям турнира, с которыми вас ознакомили в начале и которые вы благополучно забыли, – угрюмо сказал Канцлер, – слово Канцлера – весомое слово.
