Строчка из ордера на арест бывшего сотрудника УНКВД ЛО ГОЛОБА:
…Достаточно изобличается в том, что, будучи оперативным сотрудником УНКВД ЛО, ГОЛОВ допускал преступные методы в следственной работе.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСАОт 14 апреля 1939 года.
Свидетеля – НОЖНИНА Федора Алексеевича, 1899 г. р., урож. Восточно-Сибирского края, Куйтинского р-на, дер. Харчев, русский, гр. СССР, б/п, главный бухгалтер 2 отделения 5 проектно-монтажного треста НКАП, прож.: Л-д, канал Грибоедова, дом 150, кв. 9.
ВОПРОС: С какого времени и с кем персонально Вы были связаны по секретной работе в органах НКВД?
ОТВЕТ: С органами НКВД я сотрудничаю с 1928 года. Персонально был связан по Иркутску – с нач. ЭКО МЕЛЬНИКОВЫМ, уполномоченным ПАВЛУХИНЫМ.
По Ленинграду – с опер. уполн. ЭКО АЙЗЕНШТАДТ В. Н., Нач-ком отделения ГОЛОБ.
ВОПРОС: В 1937-38 гг. Вы давали материалы на группу работников 5 проектно-монтажного треста НКАП в лице ОРЛОВА Е. Н., СОКОЛОВА Д. Ф., СОКОЛОВА П. В., ПАВЛОВА В. А., ШАПИРО М. П., ШУФРИНА И. А., ЕРНЯК Д. И., ОВАДОВА Р. Т., РЫБКИНА Е. Г., МУСАТОВА и РУВИМСКОГО. Большинство Ваших материалов не подтверждается.
Скажите, не было ли в Ваших донесениях искажений, преувеличений или корректировки со стороны ГОЛОБА?
ОТВЕТ: Нет, этого не было.
(допрос прерывается с 16.40 до 23.10 14 апреля в связи с плохим самочувствием свидетеля)
ВОПРОС: Оказывал ли на Вас сотрудник ГОЛОБ давление, имели ли место случаи корректировки Ваших донесений?
ОТВЕТ: Я должен заявить об исключительно тяжелом поведении ГОЛОБА во время наших деловых встреч, а именно: весной 1938 года, месяца и числа я не помню, в одну из наших встреч на его квартире (по ул. Воинова, 34, кв. 50), за то, что я долго не могу вскрыть к-р организацию в электро-слаботочной промышленности, он угрожающе заявил: «Вы, видимо, вошли в организацию, но от нас скрываете». Далее он сказал, что на вскрытие такой организации достаточно одного месяца и что я занимаюсь вредительством в работе НКВД, т. е. «ягодовщиной». Затем он угрозами заставил меня написать донесение, не соответствующее истинному положению вещей. Вскоре я узнал, что многие лица, проходящие по донесению, арестованы.
Несколько раз мне хотелось написать заявление в НКВД о том, что такое руководство пользы не принесет, но я боялся мести ГОЛОБА.
Записано с моих слов верно и мною лично прочитано.
Ф. НОЖНИНДОПРОСИЛ: НАЧ 2 ОТДЕЛЕНИЯ 3 ОТДЕЛА УГБ УНКВД по Л-ду – лейтенант ГБ (Устинов).
Внутренне дедушка очень опасался государства – если можно было не голосовать, то не голосовал или же голосовал «единолично»…
Александру Владимировичу тесть представил случай с Артемом как забавный и незначительный анекдот, а потом, когда дошли все-таки до Торопова подробности, – потом уже поздно было. В то время раскрученную машину остановить мало кому удавалось. Александр Владимирович искренне переживал, орал на дочь и тестя – а толку-то…
В квартире у Тороповых Артем бывать перестал. До суда все дошло образцово-показательно быстро. С судьей пытались говорить, она пила кофе с друзьями Токарева-старшего, ахала… Однако Артем получил «два на два» – то есть два года лишения свободы условно с испытательным сроком в те же два года. Сержант, кстати, уже готов был дать показания, что сам себя зверски избил. Но – «два на два». Система оказалась сильнее логики, справедливости и неформальных связей. Восторжествовал какой-то дикий, абсурдный и никому не нужный, по большому счету, идиотизм – абсолютно нормального, положительного парня, мечтавшего стать милиционером, навсегда сделали ранее судимым ради красивого партийного отрапортования. И никто ничем не смог помочь – хотя все сочувствовали.
Судье Петроградского народного суда
тов. Николенко О. В.
от Булина Юрия Евгеньевича,
1937 г. рождения,
прож. пер. Толмачева, 6-18,
тел. 312-45-98,
работающего ст. тренером
спорт-клуба «Ринг»,
раб. тел. – 314-67-09
Уважаемая Ольга Владимировна!
Не хочу отвечать на Ваш входящий – своим исходящим.
Уверен, что от подобных характеристик у Вас рябит в глазах.
Много лет я являюсь не только тренером, но и воспитателем. Видел судьбы разные и спорные. Серьезный боксер вырастает один из ста. Но остальные, я надеюсь и всеми силами стремлюсь к этому, уходят от нас в жизнь порядочными мужчинами.
И если они усвоили, что сила не в том, чтобы уворачиваться, а в том, чтобы подниматься после пропущенного удара, почувствовали, что нельзя читать чужие письма, воспитали в себе невозможность сидеть перед женщиной, имеют характер мгновенно ответить на оскорбление чести и встать на защиту товарища – значит, я сжигаю свои нервы не зря.
Что такого сотворил Артем? Ударил взрослого здоровенного мужика, вооруженного палкой и пистолетом, который был уверен, что это право принадлежит только ему.
Ольга Владимировна, это вечер, молодость, совсем не ложное товарищество, рядом с ним была его любимая девушка… Нужно ли Вам перечислять известное? Все это Вы и так видите. Хотя в бумагах, уверен, трактование иное.
Я вижу лишь небольшой несчастный случай. У меня есть достоверная информация, что сотрудник милиции не имеет претензий.
Так в чем же дело? А в том, что где-то среди столоначальников засела тыловая мышь. Именно она ради отчета готова испоганить биографию человеку, которого никогда не видела в глаза.
Извините за резкость, но последний вопрос к Вам в защиту Артема:
– Кого бы Вы как женщина выбрали себе в провожатые домой поздно вечером?
В любом случае прошу приобщить мое письмо, как официальную характеристику из спортклуба, к материалам дела.
На судебное заседание прийти не могу в связи с тем, что 5 декабря 1979 года уезжаю с командой в г. Таллин на чемпионат «Стран Балтийского моря».
Заслуженный тренер РСФСР по боксу, мастер спорта международного класса, двукратный призер Европы
Булин Ю. Е.P.S. Искренне, но не беспристрастно.
…После вынесения приговора Артему показалось, что он понимает чувства людей, в одночасье из здоровых превратившихся в инвалидов – навсегда. Страшное это слово – «навсегда».
Домой они с отцом пошли пешком. На Тучковом мосту Артем незнакомо-чужим и старым голосом спросил:
– Папа… Скажи – за что меня… так?..
Василий Павлович долго молчал, сопел, будто сглатывал что-то через силу, и наконец ответил:
– Ты знаешь, сынок, я человек очень реальный и приземленный. И в Бога, наверное, не верю. Но однажды – слышал я от священника очень умную мысль. Его тоже один человек спросил: за что, дескать, Бог меня так?.. А он ему ответил: не торопись принимать за наказание то, что, может быть, послано тебе во испытание… Знаешь, всем нам разные испытания назначает судьба. Наверное, в чем-то это определяется тем, кому что по судьбе сделать положено… Но лучше не думать об этом – можно свихнуться.
Артем горько, очень по-взрослому, усмехнулся:
– То есть ты полагаешь, что судьба уготовила мне особое предначертание и для этого сделала меня судимым? Что у меня, быть может, какая-то особая миссия?
– Н-ну… Может быть… Что-то в этом роде, – неуверенно сказал Василий Павлович, с тревогой глядя на иссушенное внутренним жаром лицо сына. Артем скрипуче рассмеялся:
– Будь она проклята, такая судьба! Будь она проклята!..
Токарев-старший даже вздрогнул от эха, неожиданно разлетевшегося от моста над черной водой: «проклята… проклята… проклята…».
Конец первой части
Часть II
Восьмидесятые
Все, кто верит в Бога, знают, что Он – всемогущ, справедлив и всеведущ, что не происходит на свете ничего, чего бы Он не знал. Поэтому очень многие верующие, сталкиваясь с какими-то очень черными и страшными делами, поднимают лица к небу и вопрошают гневно: «Как же Ты допустил?!» Стоящие на грани богохульства от непереносимой боли люди, как правило, не дожидаются ответа, вернее, не замечают его…
Кому дано постичь Провидение Божие? И как понять – в данном конкретном случае – действует Оно в наказание или во испытание?
Бог может все – и, даровав людям свободу выбора, Он и сам выбирает – какую судьбу уготовить и тем из них, кто даже не верит в Его существование. Выбирает, перебирает…
Немыслимые, невероятные повороты иногда совершает судьба – такие, что поневоле начинаешь думать: а не обладает ли провидение Божие чувством юмора? И не бывает ли иногда этот юмор черным…
В начале восьмидесятых годов мало кто из советских людей предполагал, что великой империи осталось всего лишь десятилетие. Но и те немногие, кто предвещал скорый крах советской Системы, – даже они не предполагали, что угарный и пьяный карнавал восьмидесятых отрыгнется в девяностых беспредельной жутью кровавого похмелья…
