– Бьютифул! Вери, вери найс!
– Ихь… э… э… говорить… дойч, – робко произнесла я, – инглиш плохо, французский вообще мимо!
– Супер! – восхитился Арни и снова заболтал со скоростью деревянной трещотки.
– Он спрашивает, ты работаешь? – перевела Роза.
– Учусь, буду филологом, – ответила я, – специалистом по литературе.
Хоть убейте, не признаюсь, что я студентка вуза имени неведомого никому Иванко. Пусть Роза и Франсуа думают, что я посещаю МГУ.
– Супер! – восхитился француз. – Пушкин! Толстой! Достоевский!
– Бальзак, Виктор Гюго, братья Гонкуры, – быстро выдала я.
Арни закатил глаза, замер. Затем залопотал с утроенной скоростью.
– Ты ему, похоже, понравилась, – обрадовалась Роза, – он восхищен знаниями простой русской девочки, предположить не мог, что в России слышали о великих писателях Франции. А еще он обожает Аполлинера.
Я откашлялась.
– «Под мостом Мирабо тихо Сена течет и уносит нашу любовь». Уж не знаю, как ты это ему переведешь назад на французский, но скажи, что я цитирую его любимого Гийома.
Роза зачирикала. Я улыбалась во весь рот. Две строки из наследия поэта Аполлинера студентка Козлова выучила в ночь перед экзаменом по зарубежной литературе. Наутро, благополучно спихнув тему, я выкинула из башки всю информацию о Гийоме Аполлинере, единственное, что задержалось в мозгу, эта белиберда про мост. Очень кстати она сейчас пришла на ум.
Франсуа ринулся к баночкам и коробочкам. Роза безостановочно переводила его трескотню.
– Твое лицо настолько неправильное и некрасивое, что вызывает восхищение и желание поспорить с природой. Например, глаза слишком маленькие, нос, наоборот, большой. Рот асимметричен, левая щека больше правой, соотношение лоб-подбородок нарушено.
– Я похожа на перекошенного уродца? – испугалась я. – Мне никто до сих пор подобных «комплиментов» не отпускал. Знаю, я не могу победить на конкурсе «Мисс Совершенство», но не думала, что все так запущено.
Роза проигнорировала мои слова, она старательно перетолковывала чириканье Франсуа, а тот все сильнее впадал в раж, теперь он бегал вдоль стола, заваленного коробочками с косметикой, и тараторил, как сошедшая с ума сорока.
– Цвет кожи совершенно не соответствует ни времени года, ни модным тенденциям, ни возрасту. Осень на дворе, поэтому необходим легкий персиково-розовый загар.
Я украдкой глянула в зеркало и не удержалась от комментария:
– Не могу долго находиться на солнце, сразу облезаю, слишком белокожая.
– Скорей уж синяя, – от себя уточнила Роза и опять превратилась в переводчицу, – маникюр старушечий, сейчас ногти другой формы и длины в моде. Бюст…
– Пассаж про размер груди можешь опустить, – мрачно произнесла я, – отлично знаю, какими прилагательными его охарактеризует светило макияжа.
– Бюст безупречен, – неожиданно произнесла Роза, – фигура прекрасная, ноги вне всяких похвал, талия идеальная, руки супер.
Я поерзала на табуретке. Арни издевается? Знаете, почему я не люблю джинсы? Нет, я их ношу часто, они удобны, позволяют сэкономить на колготках и уместны практически в любой ситуации. Но несколько раз незнакомые люди, увидев меня в придуманных Леви Строссом штанах, обращались ко мне: «Мальчик». Все кругом мечтают похудеть, а у меня большое желание слегка поправиться, но только в определенных местах, в груди и попе. Руки, ноги, талия, живот меня вполне устраивают. Думаете, нет ничего легче, чем обзавестись парочкой лишних килограммов? Ешь на ночь торт с кремом, пей «латте» с булочками, лопай на обед картофельное пюре с котлетами, и дело в шляпе? Я тоже так считала. Но вот беда, как только я набираю нужный вес, он прилипает к бедрам и животу, до бюста не добирается, на попе не задерживается, зато уютно устраивается на талии. И я делаюсь похожей на кабачок.
– Но лицо надо исправить, – бубнила Роза, – и еще…
Франсуа на секунду притих, потом одним прыжком подскочил ко мне и со всей силы стукнул меня кулаком между лопаток. Я вскрикнула и выпрямилась.
– Супер, – улыбнулся Арни.
– Ходить надо так, хорошая осанка залог красоты, – заверещала Роза. – Не шевелись.
Следующие полчаса гуру макияжа колдовал над моим лицом, потом Роза поднесла мне зеркало. Я притихла. Оказывается, косметикой можно здорово изменить внешность. Наклеенные ресницы и красиво очерченные брови сделали мои глаза просто огромными, а вишневая помада уменьшала большой рот.
– А как он мне волосы затемнил? – только и сумела спросить я.
– Лак с эффектом краски. Последняя новинка, еще нет в широкой продаже. И ногти шикарные, – заметила Роза.
Я растопырила пальцы. Моим когтям сейчас позавидует любая землеройка, они примерно трехсантиметровой длины и выкрашены в цвет горького шоколада.
– Накладки легко снимаются, – пояснила Роза, – надо только подцепить осторожненько.
– Знаю, – тихо сказала я, – один раз такие покупала, но они быстро отлетели.
– Эти крепко держатся, – заверила девушка, – еще Франсуа хочет сделать тебе подарок, специальный жилет. Вот, его надо надевать под кофточку.
– Зачем? – спросила я, рассматривая фигню телесного цвета.
– Арни не отстанет, пока ты это не померяешь, – протянула Раза, – иди за ширму.
Я подчинилась, натянула на голое тело непонятную вещицу, сверху надела свою одежду и вышла в зал.
– Ну как? – поинтересовалась Роза.
– Отлично, – кивнула я, не понимая, зачем мне нужна странная деталь туалета.
Никакого функционального значения «жилетка» не имела, одно хорошо, она совершенно не выделялась под платьем, напоминала вторую кожу, не стесняла движений и не была холодной, неудобной. Села на торс, словно сшитая по моей мерке.
– Носи на здоровье, – сказала Роза, – она заряжена на год, потом выкинуть придется. В них весь подиум вышагивает, появилась эта новинка прошлой зимой, в декабре.
Надо было спросить, зачем моделям это странное белье, но стрелки больших часов на стене поспешно двигались вперед, и я решила не вдаваться в подробности. Вероятно, мне подарили нечто типа комбинации, современный вариант шелкового одеяния на бретельках, которое Белка всегда поддевает под праздничное платье. Я бы предпочла набор теней или губную помаду, но дареному коню под хвост не заглядывают.
– Вот здесь, в книге, напиши свой телефон и адрес, – попросила Роза.
Я покорно выполнила просьбу. Франсуа, еще раз стукнув меня между лопатками, закричал:
– Супер! Супер! Супер!
– Ходи прямо, – велела Роза, – не горбись. Ну да скоро отвыкнешь от дурацкой привычки крючиться.
Я помахала девушке и Арни рукой и, старательно отведя плечи назад, прошествовала на улицу. Мне вслед летели радостные вопли гения макияжа:
– Супер! Супер! Вери супер!
Глава 19
Увидев меня, Антон не выразил никакого удивления, впрочем восторга он тоже не продемонстрировал, даже не сказал дежурного комплимента, который принято говорить девушке, пришедшей на свидание. Я ожидала услышать фразу: «Ты шикарно выглядишь», – и приготовила достойный ответ: «Естественно, я всегда такая».
Но Антон выпалил:
– Надо же, ты не опоздала! Залезай в машину.
Я окинула взглядом парковку.
– Которая твоя?
– Самая лучшая! – гордо воскликнул Антон. – Вон там, за корявым, жемчужно-белым и излишне большим «Бентли».
Я прищурилась и с трудом разглядела крохотный, размером чуть больше спичечного коробка автомобиль.
– Двигатель – зверь, – хвастался колесами парень, когда я, согнувшись в три погибели, умудрилась втиснуться в салон, – летит мухой.
Я решила промолчать, очень надеюсь, что дребезжащая на все лады тачка доставит меня в целости до места назначения. Мне всегда казалось, что в машине, какой бы ужасной она ни была, ехать намного лучше, чем в метро, там плохо пахнет, полно людей, все норовят наступить тебе на ноги. Но сейчас, когда колени подпирают подбородок и некуда деть руки, я изменила свое мнение. Пожалуй, под землей не так уж и плохо, а в районе половины седьмого утра и полуночи там и вовсе свободно. Хорошо хоть мучиться в позе эмбриона в жуткой таратайке пришлось недолго.
– Приехали, – объявил Антон, лихо притормаживая у большого здания.
Я осторожно выдохнула. Теперь понимаю, что чувствовала Дюймовочка, плывя по речке в ореховой скорлупе, никаких приятных ощущений сказочная героиня не испытала. Но ей все же пришлось легче, чем мне, на воде нет ям и колдобин, а на московских дорогах их полно.
– Выходи, – скомандовал Антон, он догадался вылезти первым и протягивал мне руку.
Я, скрючившись, попыталась выползти из тесного пространства и внезапно ощутила сильный толчок в спину. От неожиданности я вскрикнула:
– Ой!
– Колготки порвала? – деловито поинтересовался кавалер. – Осторожнее надо.
– Твое кресло больно толкается, – пожаловалась я.
– Впервые слышу, – удивился Антон. – Пошли.
