Он поднял запястье и смотрел на него до тех пор, пока на нем не материализовались, подобно еще одной тату, светящиеся цифры. Пора идти — он терпеть не мог опаздывать.
Чтобы Парр не догадался, насколько близко Джонс живет к Заводу, он сказал Нэвину, чтобы тот подобрал его у площади Пьютер. Чтобы туда добраться, Джонсу надо было пересечь эстакаду на Обсидиан-стрит. Это был слегка выгнутый мост, спроектированный рамонами и построенный из невероятно крепкого рамонского дерева, когда-то выкрашенного в глянцево-черный цвет. Сейчас лак был весь в пятнах и потрескался, покрылся пылью и граффити. Разнообразные средства передвижения проносились в обоих направлениях, заполняя крытый мост ревущим шумом. Пешеходная дорожка была отделена от движения хрупким ограждением, отсутствующие секции которого были заплатаны проволочной решеткой. В полостях деревянного скелета моста гнездились бездомные. Большинство обитало в искусно возведенных паразитных структурах, сооруженных из картона, досок, листов металла, пластика или керамики. Пешеходная дорожка оказалась зажата между ограждением с одной стороны и этим крошечным городком — с другой. Некоторые из его обитателей продавали прохожим кофе или газеты, а некоторые заманивали их за свои мятые пластиковые занавески или отсыревшие картонные ширмы, чтобы предложить наркотики или секс.
Джонс знал одно из этих скрывающихся в тени существ — при его приближении оно выглянуло из своего убежища, словно ждало его. Его маленький домик был одним из самых искусных. На редкий случай массового выселения он придал своему жилищу подобие части конструкции моста, соорудив его из дерева и выкрасив в глянцево-черный цвет. У этой лачуги даже были фальшивые окна, в действительности являвшиеся пыльными зеркалами. Подойдя ближе, Джонс увидел в них многократное отражение собственного мрачного лица и черной лыжной шапочки, скрывающей татуировку.
Крошечная фигурка двигала своими паукообразными конечностями словно в замедленной съемке, но голова ее беспрерывно дергалась и периодически моталась из стороны в сторону с такой дикой скоростью, что черты лица расплывались. Когда движение приостанавливалось, становилось ясно, что они представляют собой маленькие черные дырочки в огромной безволосой голове (в два раза крупнее головы Джонса), почти идеально круглой и имевшей текстуру пемзы. Никто, кроме Джонса, не знал, что это был не обычный мутант, а Выращенный, которого забраковали на Заводе. Живое недоразумение, каким-то образом избежавшее сожжения и нашедшее свою свободу. Кто бы мог подумать, что они были клонами одного и того же Рожденного? Однажды дефективный остановил Джонса и завязал с ним беседу. Джонса выдали его безволосые брови. Теперь, выходя на улицу без темных очков, он натягивал свою шапочку до самых глаз.
— Куда это мы направляемся в такой час? — протрещало несчастное создание, называвшее себя Эдгаром Аланом Джонсом. Магниевый Джонс не понимал, как тени могло прийти в голову добровольно поименовать себя таким дурацким именем. Хотя порой он удивлялся, почему до сих пор не придумал новое имя для себя самого.
— Покой нам только снится, — пробурчал он, остановившись напротив лакированного кукольного домика. Оттуда доносился свист закипающего чайника и звучала приглушенная музыка, создававшая впечатление, будто кто-то с нечеловеческой скоростью играл на детском игрушечном пианино.
— До Рождества осталось всего три дня, — сказал бракованный клон, разверзнув щель беззубой улыбки. — Ты придешь меня повидать? Можем послушать вместе радио. Перекинуться в картишки. Я тебе чай приготовлю.
Джонс заглянул в миниатюрный домик. Могли ли они оба там поместиться? Идея навевала клаустрофобию. Кроме того, это было на его вкус слишком интимно. И все же он чувствовал себя польщенным и не мог заставить себя отказать ему напрямую. Вместо этого он сказал:
— В этот день я могу и не оказаться поблизости… А если окажусь… Посмотрим.
— Ты никогда не был внутри… Почему бы тебе не зайти сейчас? Я могу…
— Сейчас не могу, прости — у меня… кое-какие дела.
Шар головы задергался, неожиданно замер, улыбка передернулась в гримасу.
— Этот твой дружок Мудринг доведет тебя до могилы.
— Он мне не друг, — сказал Джонс и пошел прочь.
— Не забудь о Рождестве! — прокаркало существо.
Джонс кивнул через плечо, но не замедлил шаг. Он чувствовал себя странным образом виноватым из-за того, что не зашел внутрь на чашку чая. В конце концов, до встречи была еще куча времени.
— Когда-нибудь доводилось бывать в машине? — спросил с улыбкой Парр, выруливая с обочины в мерцающий темный поток ночного движения.
— В такси, — пробурчал Джонс, одеревенев, как манекен.
— Майда живет в Висячих Садах — это в нескольких кварталах от Бомонд-стрит. В отличие от своих людей ему не приходится голодать: с забастовок он возвращается в свою чудесную квартирку. Это все деньги синдиката.
— Ммм.
— Эй, — Парр оглянулся на него, — не нервничай. Просто думай о своих репликах. Ты станешь звездой ВТ, дружище… Знаменитостью.
3: Резной воин
Парр высадил Джонса, и его машина исчезла за углом. Как ему и было сказано, Джонс направился к противоположной стороне заваленного сугробами двора. Под ботинками скрипело так, словно он топтал пенопласт. Он проскользнул между двумя многоквартирными блоками и воспользовался пожарной лестницей следующего здания. Дверь для него уже была открыта. Парр поманил его внутрь и позволил двери захлопнуться за ним. Джонс услышал, как она защелкивается на замок. Он не стал спрашивать Парра о том, как тот прошел через вестибюль.
Вместе они направились в сумрак лежащего перед ними коридора. Их шаги смягчал ковер с узором из оранжевых и фиолетовых ромбиков. Окружавшие их стены и двери были девственно белыми. Это место напомнило Джонсу те зоны Завода, что были почище, — например, пару раз виденные административные уровни. Он прислушивался к скрипу, издаваемому кожаной курткой его партнера. Оба они были в перчатках, а на Джонсе все еще была его лыжная шапочка. К тому же вокруг его шеи был обернут шарф, защищавший от адского холода, к которому он никак не мог привыкнуть.
Лифт поднял их на шестой этаж. После этого они бок о бок направились к двери в самом конце коридора. Парр без долгих раздумий постучал, а затем взглянул на своего компаньона.
Джонс наконец стянул свою шапочку и затолкал ее в карман. Его безволосая макушка мягко отсвечивала в тусклом свете коридора. Огненный венец, наколотый на его коже, пылал темным пламенем. Он спрятал обе руки за спину.
— Кто это? — раздалось через интерком. Над дверью располагалась малюсенькая, не больше муравьиного усика, камера, которая в данный момент наверняка была направлена на них.
— Полиция, сэр. — Голос Пара прозвучал на удивление серьезно. И его черная униформа тоже вполне соответствовала избранной роли — кожаная куртка, жукоподобный шлем, оружие в кобуре. Он состриг свою шевелюру до ежика, а от обильной лицевой растительности осталась лишь аккуратная бородка. Он держал Джонса за локоть. — Можно вас на пару слов?
— В чем, собственно, дело?
— Ваш сосед по коридору сообщил нам о подозрительной личности, и мы обнаружили этого Выращенного, шныряющего по округе. Он заявляет, что не беглец и является собственностью Эфраима Майды.
— У мистера Майды во владении нет никаких Выращенных.
— Могу я побеседовать с самим мистером Майдой? — Парр раздраженно вздохнул.
Из интеркома раздался новый голос.
— Я знаю эту мразь! — прогремел он. — Он сбежал с Завода, убив при побеге двоих!
— Что? Вы в этом уверены?
— Да! Он работал с Печами. Об этом рассказывали в новостях!
— Могу я поговорить с вами во плоти, мистер Майда?
— Я не хочу, чтобы этот обезумевший убийца переступал порог моего жилища!
— Сэр, он в наручниках. Послушайте, мне нужно составить протокол… То, что вы его опознали, очень ценно для нас.
— Черт с вами. Но вам лучше не спускать с него глаз…
Джонс услышал, как клацнул замок. С другой стороны повернули дверную ручку, и, как только дверь открылась, он первым прошел внутрь, запустив правую руку в карман своего пальто. Внутри были двое, и лица их приобрели идентичные выражения шока и ужаса, как только он выдернул из кобуры маленький серебристый кирпичик пистолета и выбросил руку в их направлении. Один из мужчин был крашеным блондином, у другого были темные волосы. Джонс выстрелил блондину в лицо. Аккуратная третья ноздря появилась между двумя, данными ему от рожденья, а вот светловолосый затылок разлетелся к чертям собачьим. Брюнет в недоумении поглядел на забрызгавшую его кровь. Звук выстрела был тих, как кашель ребенка. Блондин почти с изяществом осел на пол. Джонс, а затем и Парр ступили на ворсистый белый ковер, и Парр запер за ними дверь.
