Павел аж рот разинул.
— Завтра!
Халс сплюнул.
— Хаос побери этого Шедера. Чесслово, он большая крыса, чем эти паразиты.
— Хуже Гутцмана, — сказал Павел. — Это уж точно.
— Ага, — согласился Герт. — Грязный перебежчик. Скормить бы ему его же кишки.
Карел покачал головой.
— Не могу поверить, что рыцарь Империи способен на подобное. Неужели чести больше не существует?
Компания разразилась смехом. Карел выглядел озадаченным.
— Ты забываешь, с кем повелся, — сказал Райнер. — Мы все не по наслышке знаем, чего стоит рыцарская честь.
— Худо дело, — произнес Халс. — Надо сообщить в форт.
Герт засмеялся.
— Вот ты и скажи им, что крысолюди идут их убивать. Да они запрут тебя в психушку.
— А зачем вообще их предупреждать? — спросил Даг. — Они нам не товарищи. Давайте свалим из этих треклятых гор и найдем более теплое местечко.
— Забыл про яд в нашей крови, мальчик?! — прервал Павел. — Крысы — не крысы, а у нас еще есть работенка. И за день ее закончить едва ли удастся. Надо предупредить.
— Кому-то придется туда поехать, — подвел итог Халс.
Пикинер опять покосился на Райнера.
Халс прокашлялся:
— Э-э… капитан…
— Вот как, я снова капитан? — протянул Райнер.
— Думаешь, ему можно доверять? — буркнул Герт.
— Я доверяю ему спасение наших шкур, — холодно ответил Павел. — Это по его части.
Райнер сердито заворчал:
— Хорошо. Я поговорю с Гутцманом. И если я свалю один, уж не обессудьте.
— Но… но нам надо убить Гутцмана, — нахмурился Карел. — Гутцман — предатель Империи.
— А кому тогда прикажешь докладывать? Шедеру? — спросила Франка.
— Шедер — предатель рода человеческого, — отрезал Герт.
Карел расстроился.
— Мы что, сначала попросим Гутцмана о помощи, а потом убьем его?
— Да уж, малый, дорожка у нас не розами усыпана, понял? — сказал Халс.
— Коли тебе не нравится, вини будущего тестя, — подхватил Павел.
— Манфред не мог предвидеть, что мы тут обнаружим, — занял оборону Карел.
— Есть способ не трогать Гутцмана. Убивать его нужно лишь в крайнем случае, так? Может, когда у него появится шанс сразиться за Империю, он еще раз подумает, прежде чем уходить? — предположил Герт.
— Ага, — оживился Павел. — Именно. Может и так получиться.
Халс кивнул Райнеру:
— Ладно, капитан. Вот вы ему и скажете о грозящей форту опасности. Идем.
— Как пожелаешь.
У главного входа в шахту царил хаос. Черные сердца почувствовали это раньше, чем увидели: колокола звонят, рога трубят, стражники выкрикивают приказы. Отряд тихо вышел из закрытого тоннеля и увидел, как из двух других тоннелей к выходу, страшно обеспокоенные, несутся рабочие с кирками на плечах. Их подгоняли стражники криками и лопатами.
— Что тут происходит? — спросил Райнер одного из солдат.
— Приказ командира Шедера. Инженеры сообщили, что нижний тоннель может в любую минуту обвалиться и шахту временно закрывают, до дальнейших распоряжений.
— Шедер, говоришь, приказал? Когда?
— Несколько минут назад, сударь. А теперь проходите.
Райнер нахмурился. Он видел, как Шедер исчез в боковом ответвлении крысиного тоннеля. Стало быть, тот выходит прямо сюда. Интересно.
В сумерках они наконец достигли форта, запыхавшись после долгого бега.
Страж ворот отсалютовал Райнеру и заступил ему путь.
— Простите, сударь, — сказал он, зажимая нос. — Но капитан Фортмундер велел, чтобы вы немедленно объяснили ему ваше отсутствие в течение всего дня.
Райнер обогнул стража.
— Мой привет капитану Фортмундеру, и передай, что зайду к нему, как только смогу.
— Может, сначала все же помоетесь? — крикнул стражник Райнеру вслед.
Райнер направился прямо к Гутцману, остальные Черные сердца последовали за ним. То и дело он оглядывался по сторонам, нет ли рядом Шедера и его людей или Молотодержцев, но те не появлялись.
У дверей на карауле стояли два воина из личной охраны Гутцмана. Они болтали друг с другом, но насторожились, когда в коридор ввалились Райнер со своим отрядом.
— Тише, господа, — сказал первый стражник, поднимая руку. — В чем дело?
Райнер отсалютовал, тяжело дыша.
— Капрал Майерлинг с рапортом, сударь. Я хочу говорить с генералом Гутцманом об опасности в шахте и предательстве в лагере.
Страж подался назад, прикрывая нос. Его напарник закашлялся.
— Вы должны соблюдать субординацию, капрал.
— Это срочно, сударь, — сказал Райнер, подобравшись. — Некогда бегать по инстанциям.
— Простите, капрал. У меня приказ…
За спиной у него распахнулась дверь, и показался Матиас.
— Что происходит, Нейхоф?.. — увидев Райнера, он умолк, потянул носом воздух и нахмурился. — Майерлинг, что вы здесь делаете? И что это так отвратно воняет?
Проигнорировав последнее замечание, Райнер произнес:
— У меня новости для генерала. А вы что здесь делаете?
— Ну, мне тут один малый доложил про всякие малоприятные вещи, и я привел его к Гутцману.
— Ну, у меня тоже история не из приятных. Не попросите его принять меня?
— Э-э… да. Попрошу. Подождите здесь.
Матиас закрыл дверь, и наступила пауза, на время которой Райнер и компания затаили дыхание. Райнер недоумевал, что могло настолько обеспокоить Матиаса, что тот внезапно утратил обычную жизнерадостность.
Через минуту Матиас появился, оставив дверь открытой.
— Хорошо, он вас примет. Остальные пусть подождут здесь. — Он показал на приемную.
Пока Матиас говорил со стражей, Райнер и его спутники прошли туда, затем Матиас жестом пригласил Райнера в кабинет генерала и сам вошел вслед за ним.
Гутцман сидел у камина в глубоком кресле, положив ноги в сапогах на решетку. Райнер салютовал, Гутцман махнул рукой в ответ:
— А, Гетцау. Вы хотели меня видеть?
— Да, сударь. Я… — Райнер застыл, сообразив, что генерал назвал его настоящее имя. — Гм…
— Полагаю, вы знаете моего гостя?
У огня стояло еще одно кресло, повернутое спинкой к Райнеру. Сидящий в нем подался вперед и оглянулся.
Это был Абель.
Райнер мысленно выругался. Чисто сработано. Впору бы аплодировать, если бы трюк не был задуман против него.
— Милорд, я не понимаю, — начал он, лихорадочно соображая. Что задумал Абель? Зачем выдавать его, если тем самым он выдаст и самого себя? Он же будет висеть на зубчатой стене прямехонко рядом с Райнером.
Гутцман фыркнул.
— Не тяните, Гетцау. Вы прекрасно все понимаете. Квартирмейстер Хальстиг мне все рассказал. Как граф Вальденхейм приказал вам убить меня. Как вы шпионили за моими офицерами, чтобы выведать мои планы. Как вы пытались завербовать Хальстига и других для участия в вашем заговоре.
— Простите, милорд? — Сердце Райнера бешено колотилось в груди. Он начинал понимать. Райнер недооценил Хальстига. Квартирмейстер был умнее, чем казался. Он нашел способ одновременно предать Райнера и обелить себя. Так он устранит Райнера, займется поручением Манфреда лично и одновременно вотрется в доверие к Гутцману.
Гутцман нахмурился.
— Вы отрицаете эти обвинения?
Райнер замялся. Можно пойти ва-банк и все отрицать или же положиться на свой дар убеждения и внушить Гутцману, что Хальстиг сфабриковал обвинения, но тогда шансы на успех будут невелики. Райнер прочистил горло.
— Я не отрицаю, что меня послал Вальденхейм, но не как убийцу. Хальстиг, я и остальные члены моего отряда получили приказ милорда Вальденхейма выяснить, кто ворует у Императора золото, а потом остановить виновных. Возможность казнить преступника не отрицалась, но и единственным предписанным способом действия она не была. Мы могли бы убедить вас…
— Мы? Убедить нас? — вскричал Абель. — Не пытайся запятнать меня собственной виной, предатель. Я к этому не имею никакого отношения.
Райнер посмотрел на Гутцмана.
— Он вам так и сказал, милорд?
— Гетцау приходил ко мне уже здесь, милорд! — вскинулся Абель. — В первый же день по прибытии! Он пытался восстановить нас против вас.
— Милорд, — парировал Райнер, — Хальстиг был с нами с самого начала. Нас десятеро. Все мы прибыли из Альтдорфа. Мы…
— Остальные ждут в приемной? — спросил Гутцман. — Вы решили, что я и есть преступник? Вы пришли убить меня?
Райнер поджал губы.
— Милорд может обвинить меня в измене, но надеюсь, он не думает, что я дурак.
Гутцман рассмеялся:
— Тогда зачем ты пришел? Распугивать моих офицеров вонью? Зигмар, Матиас, вы меня предупредили, но я и подумать не мог…
Райнер помолчал. Застигнутый предательством Абеля врасплох, он едва не забыл цель своего визита. Но сейчас…
