— Но… — переспросил Джано. — Но зачем?
Герт фыркнул:
— Да за тем, что теперь, убрав нас с дороги, он займется убийством Гутцмана сам. Всегда был уверен, что этот малый тот еще умник.
— Именно, — согласился Райнер. — Кое-кто заботится только о собственной шкуре.
Повисла неловкая тишина. В темноте Райнер увидел, как Павел толкнул Халса локтем. Халс сердито отстранился, но потом вздохнул:
— Хорошо, хорошо. — Он поднял глаза на Райнера, углы рта опустились, отчего Халс стал похож на бульдога. — Капитан, я вас прямо спрошу о том, что все хотят знать. Что происходило в вашей комнате в борделе перед нападением крысолюдей?
Райнер покачал головой.
— Мы сидим под арестом, наша подлинная цель раскрыта, и петля вот-вот сожмется вокруг наших шей, а вы вот о чем думаете?
— Мне все равно, что там у вас было, — сказал Джано. — Это им надо. Любовь есть любовь, а?
— Это не ответ, — буркнул Герт.
— Тогда отвечу я, — отрезал Райнер. — То, что там происходило, — не ваше дело. Ну, кто скажет, как нам отсюда выбраться?
— Но это наше дело! Как мы пойдем за тобой, если у тебя есть от нас секреты? — не удержался Павел. — Как мы можем доверять тебе, если ты солгал?
— Да это же просто смешно! Мы тут все лжецы. У всех есть тайны. Вы с Халсом, если уж на то пошло, так и не объяснили, что на самом деле случилось с вашим командиром.
— Объяснили, объяснили, — отозвался Халс.
— И вообще, это не одно и то же, — покачал головой Павел. — Наши тайны не делают нас непригодными для командования.
— Моя — тоже.
— Капитан, — умоляюще произнес Карел, — просто скажите, что это неправда, и давайте покончим с этим.
Павел осклабился.
— Спать с мужиками нормально в игорных домах Альтдорфа, а в армии это не пройдет, мы тут живем, так сказать, бок о бок…
— Капитан не извращенец, мать твою растак! — крикнул Даг. — И я убью того, кто станет утверждать подобное!
— Тогда ты всех нас перебьешь, не иначе, — оскалился Герт.
Райнер вздохнул.
— А, вот в чем дело. Ну так я вас успокою. Даг прав. Я с мужиками не сплю.
— Вот видите! — завопил Даг. — Видите!
— Но, если бы это было и так, — продолжал Райнер, — на мою способность командовать это не повлияло бы…
Он смолк, увидев лица Халса и Павла, на которых отразилось почти комичное огорчение.
— И что теперь?
— По крайней мере, мы надеялись, что ты не соврешь, — ответил Павел.
Халс сжал кулаки.
— Капитан, я вас видел!
— Ты, конечно, видел, но неправильно понял увиденное, — парировал Райнер. — Это ошибка.
— Тогда что это было? — спросил Павел.
Райнер покосился на Франку.
— Я не могу сказать.
— Очень зря, — буркнул Халс.
— Пикинер, — сердито выпалил Карел, — ты не вправе оскорблять старшего по званию подобным образом. Капитан…
Райнер махнул рукой.
— Забудь, парень. Забудь. — Он вздохнул и снова посмотрела на Халса. — А если бы я сказал «да», вы бы стали мне снова доверять? Пошли бы за мной?
Все молча смотрели в пол.
Наконец Райнер усмехнулся:
— Вот видите, я прав. Ложь и тайны не имеют значения. Вас волнует лишь, с кем я валяюсь в койке.
— Так ты признаешь, что… — спросил Халс.
— Нет, — с издевкой в голосе ответил Райнер. — Тебе хотелось бы это услышать, но…
Герт усмехнулся.
Даг вскочил на ноги и сжал кулаки.
— Грязный пес, ты умрешь!
Он налетел на Герта, размахивая руками. Тот отскочил, легко (при такой-то комплекции) выдержав удары, потом схватил лучника за ноги и опрокинул его. Они покатились по полу, избивая друг друга. Все, кроме Райнера и Йергена, кричали, чтобы они прекратили, и пытались разнять дерущихся.
Франка в ярости воскликнула:
— Прекратите, ненормальные! Прекратите! Вы все рехнулись! Капитан Гетцау не спит с мужиками! Это я знаю лучше любого из вас!
Сердце Райнера гулко ударилось о ребра.
— Франк… Франц! Не дури!
Райнер попытался утихомирить Франку, но она отбросила его руку.
— Я была в женской одежде и целовалась с капитаном Райнером, потому что…
— Франка! Нет!
— …потому что я женщина!
Райнер застонал. Тайна раскрыта. Франка больше не будет солдатом. Манфред отошлет ее прочь. Товарищи отвернутся от нее.
Но ее никто не услышал: все были заняты попытками разнять Дага и Герта. Тогда Франка схватила Павла за ворот рубахи и основательно встряхнула:
— Слушай меня, мать твою! Я женщина!
— Что? — заморгал Халс. — Что ты сказал, малый?
— Я не малый! — завопила Франка. — Ты что, оглох?
Теперь и остальные обернулись.
— Нет? — озадаченно переспросил Павел.
— Нет. — Франке стоило больших усилий сдерживаться. — Я женщина. Я переоделась мальчиком, чтобы сражаться за Империю.
Мужчины уставились на нее. Даг и Герт сидели на полу, разинув рты.
— Правда, что ли? — спросил Джано.
— Да нет, конечно, — печально помотал головой Халс. — Парень, я знаю, почему ты это сделал. Ты хочешь защитить капитана, это очень благородно с твоей стороны. Но твоя шутка не пройдет. Мы видели тебя в бою. Девицы не сражаются.
— Я сражаюсь, — отрезала Франка. — Вы что, никогда не задавались вопросом, почему я не моюсь вместе с вами? Почему сплю отдельно? Почему сказала, что убью любого мужчину, который ко мне прикоснется?
— Может, ты… это… боишься искушения? — спросил Павел.
Франка засмеялась:
— Что, пикинер, считаешь себя настолько неотразимым?
— И… вы не просите ее предъявить доказательства? — съязвил Герт.
На этот раз засмеялся Даг.
— Ага. Ага, покажи нам.
— Нет! — крикнул Райнер. — Я запрещаю. А ну прочь, грязные шакалы!
Франка пожала плечами.
— Думаю, придется, капитан. Иначе их, видимо, не убедить. Но не всем, поняли? — крикнула она, поймав их взгляды.
Она смотрела то на одного, то на другого и наконец приняла решение.
— Халс, иди туда.
Она показала в дальний конец камеры. Халс явно смутился, остальные хихикали.
— Давай, давай, — сказала Франка. — Покончим с этим.
Халс поплелся в угол, приготовившись к худшему. Франка встала лицом к нему и принялась расшнуровывать куртку.
Все молча ждали. У Дага заблестели глаза. Райнер за то, что они подвергли Франку такому унижению, был готов убить всех. Как они посмели не поверить ей на слово? А потом вспомнил, что и он в свое время ей не сразу поверил.
Халс неловко переминался с ноги на ногу, пока Франка расшнуровывала куртку и расстегивала пуговицы. Он не знал, куда деть глаза. Наконец Франка распахнула рубашку и опустила бинты на груди.
— Вот, — гневно сказала она, — все еще думаешь, что я лгу?
Райнер и остальные не видели ее наготы, но по выражению лица Халса все было яснее ясного. Райнер рассмеялся про себя. Ветеран-пикинер разинул рот, как рыба, вытащенная из воды. Он напоминал мужа-рогоносца из театрального фарса.
— Ты… ты девица! — выговорил он, моргая.
Франка запахнула рубашку.
— Да, — сухо сказала она, — и теперь у вас нет причин не доверять капитану, так?
— Но это ничем не лучше! — крикнул Павел, выходя вперед. — Мы… мы ругались в твоем присутствии. Рассказывали при тебе казарменные анекдоты.
— Во имя Сигмара, да мы отливали при тебе! — взревел Халс. — Ты видела нас раздетыми.
— Не переживай, — сказала Франка, — это не доставило мне ни малейшего удовольствия.
Герт рассмеялся:
— А ведь умна девчонка, этого не отнимешь.
Карел сурово поглядел на Райнера.
— И давно вы знали тайну девушки, капитан?
— С тех пор, как мы были в пещерах Срединных гор.
— И вы позволили ей сражаться, подвергать себя опасности?
— Да.
— И вы все еще считаете себя джентльменом?
Мальчик покраснел.
Райнер вздохнул:
— Во-первых, малыш, я никогда не называл себя джентльменом. Во-вторых, сам попробуй ее остановить. Она меня не послушает.
— Но это неправильно, — сказал Халс. — Девчонка не может сражаться. Так быть не должно. Надо сообщить об этом Манфреду. Отправить ее домой, к мужу.
Франку передернуло.
Райнер положил руку ей на плечо.
— Будьте уверены, Манфред уже знает. Его хирурги имели с ней дело точно так же, как и с нами.
Карел поперхнулся:
— Граф Манфред позволяет ей сражаться?
Райнер улыбнулся.
— Неужели даже после всего случившегося тебя все еще шокирует поведение будущего тестя? Для него Франка — лишь еще один преступник, а ее тайна — дополнительный рычаг, чтобы давить на нее.
— Ну его, этого Манфреда, и тебя тоже! — произнес Халс. — Так дело не пойдет. Пусть ни у кого не будет повода поставить мне в вину, что остландец позволил сражаться девице на поле боя!
