Кто-то отчетливо постучал в дверь. Полагая, что это вернулся Лоренс, Эшли ответила нетерпеливо и резко. Дверь медленно отворилась, и в комнату нерешительно вошла Кэтрин Кларк.
— Лоренс говорит, что вы присоединитесь к нам, мисс Мортимер. Я только хотела сказать, что вы желанная гостья. Если бы я могла предположить, что вам захочется провести вечер с нами, я, конечно, непременно пригласила бы вас, но… — она слегка пожала плечами, — мне показалось, что вам будет неловко, и захотелось оградить вас от этого. Вы тогда не поехали с нами к Фитцпатрикам, поэтому я подумала, что вам лучше просто вечерок отдохнуть, чем сидеть за столом с абсолютно незнакомыми людьми, да еще из другого круга. Мы с Лоренсом давно с ними дружны, но вам, вероятно, будет скучно.
— Не беспокойтесь, мисс Кларк, — выдавила из себя Эшли, закалывая волосы черепаховым гребнем, при этом она даже не взглянула на себя в зеркало.
— Пожалуйста, зовите меня Кэтрин, — любезно предложила блондинка. — Вы могли бы вместо этого съездить в Таллоу или Арклоу. Там, насколько я знаю, есть хорошие недорогие рестораны. Но Лоренс прав: раз вы здесь, вы должны быть с нами. И не смущайтесь, если он станет вас поддразнивать. Когда он приезжает сюда, то будто забывает все правила хорошего тона. Но он отнюдь не стремится кого-то задеть.
Эшли смотрела на нее с изумлением, изо всех сил сдерживая смех. Леди явно совершенно искренне пытается быть великодушной. Неужели она и впрямь не осознает, насколько снисходительно звучат ее слова?
— Я присоединюсь к вам на время обеда, Кэтрин, а потом, видимо, потихоньку уйду и еще на несколько часов засяду за работу.
— Ах да, портреты. И как идут дела? Полагаю, вы их уже почти закончили, не так ли? — В улыбке Кэтрин проглядывал вежливый интерес.
Ты надеешься, про себя поправила ее Эшли, а вслух спокойно произнесла:
— На самом деле я закончила портрет Денни как раз сегодня. Завтра я начну писать Патрика, если они вернутся вовремя.
— Замечательно. Тогда вы представите нам свою первую картину прямо сегодня после обеда. Возможно, у вас найдутся новые заказчики. Это было бы очень мило, не правда ли?
Час от часу не легче, подумала Эшли и как можно сдержаннее ответила:
— Это было бы прелестно, Кэтрин. Благодарю вас. Но, если вы не против, я не покажу портрет Денни до тех пор, пока его не увидят родители. Я просто немного суеверна: а вдруг они не будут удовлетворены, тогда мне придется переделать портрет.
Тонкие белесые бровки взлетели вверх, наморщив уже немолодой лоб.
— Да-да… гм, — проговорила мисс Кларк озадаченно. — Ну хорошо. Приходите к нам, когда вам удобно, Эшли. Мы будем рады. Жаль, конечно, что вы покинете нас сразу по окончании обеда, но, я уверена, все отнесутся к этому с пониманием. В конце концов, работающие девушки должны… работать, — невыразительно закончила она и как-то неопределенно улыбнулась.
Как только дверь за ней закрылась, Эшли совсем сникла. Господи, может, я слишком мнительна? Непонятно, то ли она по-кошачьи хитра, то ли по-идиотски простодушна? Ясно одно: Лоренс к ней равнодушен. Она бы за полдня замучила его своей глупостью. Зила намекала, что Кэтрин преследует его каждый год и в Дублине, и в Лондоне, и здесь. Но все не так, как я сперва представляла. Браки по расчету заключаются и в наши дни, но, видно, Лоренс О'Мэлли не является их сторонником.
Закусив нижнюю губу, Эшли надела босоножки бронзового цвета и затянула на талии яркий широкий пояс в тон кимоно.
Робби здесь, и через несколько минут я его увижу, вспомнила она.
Ей никак не удавалось вызвать в памяти его черты: высота действовала не только на зрение, но и на мозг. Эшли наложила на веки легкие золотисто-зеленые тени, чуть подкрасила губы апельсиновой помадой, побрызгала спреем воздух и шагнула в ароматное облако, надеясь, что парфюм перебьет въевшийся запах скипидара.
Эшли привыкла в любом обществе держаться абсолютно уверенно, но сейчас ей пришлось остановиться у двери в гостиную, чтобы преодолеть робость. За дверью слышались голоса, из столовой доносилось приятное позвякивание серебряных приборов — помощницы Зилы завершали последние приготовления. Эшли Мортимер, экстраординарная портретистка, неужто ты робеешь? Эшли Ланкастер Мортимер!
Вскинув голову, она словно гордый парус вплыла в комнату, шелковые жемчужно-зеленоватые крылья кимоно заколыхались широкими волнами.
На какую-то долю секунды гостиная показалась ей живописным полотном из причудливых переливов желто-зеленого и ярко-розового, лимонного и темно-синего, из затейливых красочных бликов на длинных юбках, из строгих черно-белых тонов мужских костюмов. На мгновение ей показалось, что люди застыли, а цвета ожили. Улыбнувшись всем, она проследовала туда, где стояли Роберт с женой.
Волнения не было. Эшли вообще ничего не чувствовала. Что это — оцепенение? Замедленная реакция? Нет, чувства просто исчезли. Единственное, что она ощущала, это легкое удивление, насколько слишком уж обыкновенным показался ей Робби. Она одарила их обоих милой улыбкой.
— Кто теперь ведет дела? — спросила она. — Наверное, мисс Беллингтон? Она вроде бы хорошая девушка, правда?
Марджи ответила ей, что Линду Беллингтон действительно взяли менеджером галереи, чтобы Робби мог поехать с ней на закупки в Милан и Париж. Жена мягко положила руку на острое плечо Роберта.
— Мы думаем отвести один из небольших залов под старинные европейские пейзажи. Тускловатые французские пасторали, например, пользуются большим спросом. Кстати, ваши картины тоже прекрасно идут. Мы продали все, кроме одной. По-моему, так. Да, Робби?
В это время подошел Лоренс, остановился рядом с Эшли и подал ей бокал со словами:
— Рад, что ты все-таки присоединилась к нам, дорогая. — Потом он обратился к Олстонам: — Видите ли, мне еле удалось выманить ее из студии. Эшли скорее будет голодать, чем бросит свою работу. — Он весело улыбнулся. — Боюсь, она поглядывает свысока на тех из нас, кто не наделен художественным даром. — Рукой собственника он обвил ее талию и отпил из ее бокала. — Гм, не слишком ли крепко, любовь моя? Нужно было мне самому приготовить тебе коктейль, а не доверять это официанту из клуба. По-моему, он больше смахивает на мальчика на побегушках, чем на бармена.
Как он мило, обходительно все представил! — кипятилась про себя Эшли, провожая взглядом чету Олстонов.
— Что случилось? — спросил он.
— Ты сам знаешь, — резко прошептала она и обожгла его злым взглядом. — Ты ни разу в жизни не делал мне коктейль, так к чему эта комедия?
— Как я мог, ведь ты признаешь только херес. И не думай благодарить меня. Может, ради Олстона ты все-таки согласишься сегодня на коктейли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
