– Да потому что ты старая, злобная…
– Шесть лет, – спокойно сказала я, разворачиваясь и уходя.
Кажется, он дошел до точки кипения.
– Ведьма! – крикнул он мне вслед.
– Семь! – не осталась я в долгу. На самом деле, я не собиралась держать его так долго, но он ведь об этом не знает. – Еще одно слово и останешься тут навечно!
Я даже остановилась и повернулась, с интересом глядя на злое лицо Вилиарна. Он явно хотел сказать что-то еще, но усилием воли проглотил рвущиеся наружу слова.
Удовлетворенно кивнув, я отвернулась и медленно побрела в сторону дома.
Я улыбнулась. С ним оказалось забавно спорить. Он действительно подобен вулкану. Такой же взрывоопасный и горячий. Но, несмотря на весь свой гнев, он не сделал в мою сторону не единого шага. А ведь вполне мог в порыве злости замахнуться топором, угрожая расправой. Просто ударить кулаком, в конце концов. Он злился, но все равно держал себя в руках. Вполне возможно, что сдерживает его вовсе не грань, а то, что он видит перед собой женщину. Пусть старую, по его мнению, злобную, но всё-таки женщину. Настоящего отморозка мало что могло бы остановить.
Через некоторое время я услышала стук топора. Видимо, виконт все-таки решил попробовать. Надеюсь, полки выйдут нормальными, иначе ему придется переделывать.
Вернувшись в дом, я огляделась. Наверное, нужно освободить стену, чтобы потом ничего не мешало. Кивнув сама себе, я принялась снимать всякие пучки, корешки и мешочки. Сундук оказался довольно тяжел, поэтому его я оставила, лишь наметила место, куда его потом нужно перетащить. Лавку тоже оставила. Она была слишком длинной, и подходила только сюда. Наверное, придется выносить на улицу и оставлять ее там.
Когда я закончила с травами, то пришла очередь зеркала. К моему удивлению, оно даже не думало сниматься со стены, словно прикипев к ней.
– И что делать? – пробормотала я, сдергивая тряпку. Поглядев на нее, поморщилась. Думаю, что ее давно пора выкинуть.
Затолкав полуистлевшую тряпку в печку, вернулась к зеркалу. С той стороны на меня снова смотрела бабулька. На этот раз я глядела на себя с большим любопытством. По моему мнению, на каргу я мало походила, да и на ведьму никак не тянула. Вполне себе симпатичная бабушка.
Через некоторое время, насмотревшись на себя, снова принялась за зеркало. Не сказать, что оно здесь сильно мешало, но мне бы хотелось поместить полки по всей длине стены.
Промучившись немного, я выдохнула и села на стул, чуть раздраженно глядя на зеркало. Либо его приклеили, либо тут не обошлось без какой-нибудь магии. Всё-таки зеркало не самое простое.
Встав, побродила по дому, слоняясь из угла в угол. Можно было повесить полки прямо поверх зеркала, но рама будет мешаться. Разбить?
Я остановилась и глянула в сторону непокорного предмета. Почему-то стало не по себе. Словно по комнате ледяной ветерок прошелся. Поежившись, кинула. Поняла, разбивать не стоит.
Интересно, что это вообще такое? Артефакт какой-то?
– А может быть, ты само на другую стену перейдешь? – спросила я тихо, чувствуя себя при этом идиоткой.
Нет, ну а что? Судя по тому, что я ощутила прохладу после мыслей о разбивании, нечто вроде интеллекта у зеркала есть.
Сев на стул, вздохнула. Дожилась, размышляю об интеллекте зеркала. И ведь подумала я так, будто в этом нет ничего такого. Еще немного и меня, наверное, ничем нельзя будет удивить.
За этим занятием меня и застал вернувшийся виконт. Войдя в дом, он спокойно огляделся и прошел внутрь, усевшись на стул напротив.
В воздухе повисла легкая неловкость. Мельком глянув на Вилиарна, я подумала, что не стоило его так злить. Наверное, нужно с ним мягче. Мне ведь его еще в себя влюблять. Как-то.
– Что-то случилось? – спросила я, постаравшись сделать голос дружелюбным. Судя по тому, как глянул на меня Вилиарн, получилось плохо. Неужели мой голос звучит настолько неприятно?
– Ничего, – спокойно ответил он. – Просто проголодался.
– А? Неужели уже обед? – я удивленно на него посмотрела, а потом поднялась. – Сейчас что-нибудь придумаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кажется, это перемирие. Интересно, как долго оно продлится?
Отступление 5
Наблюдая за ведьмой, Вилиарн размышлял о том, что его во всем этом задевает. Было в старой карге что-то странное. И он никак не мог понять, что именно. При общении с ней он ощущал легкий дискомфорт. Сначала Вилиарн подумал, что все дело в его ненависти, но вскоре с удивлением осознал, что это не так.
Даже в самом начале, когда Вилиарн еще не знал, что его ждет, он не испытывал к ней ненависти. Это была скорее злость из-за невозможности постоять за себя.
Когда он был подростком, то часто мечтал о том, как на Роанд нападут, его призовет король и вот там, на войне, он героически погибнет. Его имя будут воспевать в балладах и запишут чернилами в книгах его имя. А потом, когда-нибудь в будущем, воины будут рассказывать своим детям легенды о нем. С того времени он изменился, но смерть свою хотел встретить всё-таки на поле боя.
И всё это как-то не вязалось с гибелью при каком-нибудь ведьминском ритуале. Он понимал, что должен будет в определенный момент обуздать свои инстинкты, покорно дать убить себя. И это его злило и выводило из себя. Но даже так, он понимал, что сам согласился на все это, поэтому сдерживал все свои порывы.
Ненависть – это сильное чувство, почти такое же, как любовь. Вилиарн даже думать не хотел, что нужно сделать другому человеку, чтобы он его возненавидел. Одно он знал точно, ведьма не вызывала в нем подобных чувств.
После того, как она сказала, что убивать его не собирается, даже злость как-то поутихла. Теперь она его просто раздражала.
Он много слышал про Хозяйку этого места. Чаще всего ее описывали, как старую, страшную, пугающую и злобную. Когда с детства слышишь одно и то же, то невольно начинаешь думать, что это твои собственные мысли. До личной встречи с Хозяйкой, Вилиарн и сам считал так же. Все попытки Аарона обелить ведьму казались ему глупостью.
Страшная? Вилиарн окинул суетящуюся бабку пристальным взглядом. Старая поношенная одежда, давно выцветшая и растянутая. Сгорбленная спина. Седые волосы. Скрюченные руки. Кожа тонкая, морщинистая, кое-где покрытая старческими пятнами. Лицо старое со всеми вытекающими из этого последствиями.
Вилиарн не умел оценивать старых людей в плане красоты.
Однажды они всей семьей были в столице. И вот там, на очередном балу, они познакомились с герцогиней. На тот момент ей было далеко за шестьдесят. Так потом Вилиарн еще неделю выслушивал дифирамбы от брата в ее честь. Нет, между братом и герцогиней ничего, конечно же, не было, просто Аарона поразила красота женщины. Сам Вилиарн ничего особенного в ней не видел. Ну, да, высокая, статная, стройная. Она заметно отличалась от виденных ранее старых людей. Но все равно волосы ее были седыми, а кожа немного обвисшей и морщинистой. И пахла она старостью, несмотря на завесу из самых изысканных духов.
Карга явно была старше герцогини. А еще эти вещи…
Вилиарн огляделся по сторонам. Странно. Обстановка в доме небогатая, но при этом все вокруг сияет чистотой. Нет ни пыли, ни грязи. Покрывало на кровати яркое, словно новое. Половик тоже не выглядит сильно изношенным. Тогда почему ведьма одета так потрепанно?
Поразмышляв об этом некоторое время, Вилиарн решил вернуться к этому вопросу позже. Сейчас в голову ничего не приходило.
Он снова принялся наблюдать за ведьмой. Вот сейчас, когда она не корчила лицо, не глядела злобно, то выглядела вполне нормально. Красивой он ее все равно назвать не мог, но и страшной тоже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пугающая? О, это она могла. Карга словно была окутана чем-то, каким-то мистическим туманом, от которого по коже бежали мурашки, а волосы вставали дыбом. С этим пунктом Вилиарн был полностью согласен. Хотя прямо сейчас ничего страшного и отталкивающего в ней не было.
Злобная? В первое мгновение он хотел ответить утвердительно, но притормозил. Так просто кого-то назвать злобным, но ведь не все так просто. Да, она выглядит недоброй. Эти ее прищуренные глаза, усмешки, оскалы. Но как быть с ее поступками? Она помогает людям. Да, требует за это плату, но Вилиарн спокойно принимал это. За всем в мире нужно платить. Всё-таки ведьма святой не была.
