— Это радует, — задумчиво произнесла Узза. Встряхнула головой, будто отгоняя плохие мысли, и произнесла: — Сейчас мне нужно покинуть тебя на какое-то время. Если кто-то будет пытаться зайти в каюту, просто приложи руку к этой панели, — она указала на чёрную прямоугольную панель возле кровати. — Если вдруг тебе будет угрожать опасность, что нереально, я это почувствую и вернусь. К сожалению, я не имею права давать тебе оружие, но в каюте есть охранная система, которую я могу активизировать на расстоянии. Так что, — она подошла к двери и открыла её, — можешь ни о чём не беспокоиться.
Когда она ушла, я подошёл к иллюминатору. Разглядеть с такой высоты что-либо было довольно сложно, только общие очертания лагеря, лес и шоссе, петляющее между полей и деревьев.
Прошло, наверное, минут пятнадцать, когда раздался сигнал. Обернувшись, я увидел, что дверь тускло сияет. Насторожившись, я подошёл к панели и прислонил еле дрожащую ладонь к ней. Дверь раскрылась и на пороге появился Иг. В тот момент я понял, что значит замереть от ужаса. От Ига веяло угрозой, хотя он и выглядел довольно дружелюбным.
— Ну здравствуй, питомец, — проговорил он, заходя в каюту. — Вижу, ты уже обустроился.
Я хмуро следил за ним. Иг подошёл к дивану и вальяжно развалился на нём. Минуту он рассматривал меня заинтересованным взглядом.
— Всё же интересно, — задумчиво произнёс он, — что Узза в тебе нашла? Слышал, ты был учёным, но Уззу я знаю давно, такие вещи её не особо интересуют. Ей подавай психологию да способы подчинения воли. О да, она одна из лучших в этом деле! И чем сложнее подчинить существо, чем труднее сломить его, тем ей интереснее. Ты бы видел, как она наслаждалась вчерашним допросом. И, представь себе, не причинила ни капельки физической боли. Знаешь, её прошлый питомец, — я вздрогнул. Предчувствие чего-то ужасного сжало мне горло, внутренний голос орал, что надо бежать подальше от Ига, от тех слов, что он скажет, — был таким упрямцем. О, Узза долго приручала его. И, опять же, не применяя физической силы. Только психологическое давление. Увы, то существо совершило ошибку и погибло. Бедняжка Узза, — Иг покачал головой, — она не ожидала такого исхода. Но лучше ты сам у неё спроси, — он рассмеялся диким смехом. — Это будет чудесно! Такой тихий и покорный питомец вдруг покажет зубки. Уззе должно понравиться.
Я сделал шаг назад, потом ещё один и ещё, пока не уткнулся спиной в стену. Перед глазами всё плыло, в ушах стоял грохот, сквозь который я отчётливо слышал голос Ига.
— Я был уверен, что она убьёт тебя, когда ты попытался избавиться от клейма. Когда поступил сигнал, я был рядом и видел, в какой ярости она была. Как же так? Любимый питомец решил проявить верх непокорности и снять клеймо, заботливо надетое ему хозяином! — Иг укоризненно покачал головой. — И как же она была довольна, когда убедилась, что произошёл сбой, а ты не виноват.
Происходящее казалось мне абсурдом. Что-то сжало мне внутренности, отчего захотелось завыть, как раненый зверь, как брошенный заботливым хозяином в лесу пёс. Иг рассмеялся и, резко встав с дивана, подошёл ко мне.
— Что такое? — с притворным беспокойством спросил он. — Неужели Узза тебе не рассказала, что происходит?
Я отрицательно помотал головой. Внутренний голос продолжал кричать, что мне нельзя слушать Ига, что нужно зажать уши и бежать как можно дальше, что слова, которые Иной сейчас произнесёт, убьют меня. Но двигаться я не мог.
— Узза выбрала тебя, — Иг подошёл так близко, что я мог разглядеть маленькие пятнышки на радужке его глаз, — выбрала тебя в качестве питомца, игрушки, домашнего любимца. Ты для неё всего лишь развлечение, хобби, которое помогает отвлечься от тяжёлой миссии. Теперь ты не принадлежишь себе. Каждая секунда твоей жалкой жизни теперь принадлежит Уззе. Наивный мальчик, — Иг погладил меня по голове, — ты, наверное, думал, что Узза прониклась к тебе симпатией? Наверное, ты даже себе представлял себя с ней? Думал, что она сделает тебя равным себе?
Иг читал меня, словно открытую книгу с картинками. От этого было ещё больнее. Мне так хотелось скрыть это ото всех, оставить эти мысли и чувства в тайне, спрятать глубоко в подсознании это сокровище и лишь изредка прикасаться к нему, чтобы ощутить то безграничное счастье, что охватывало меня в последнее время, когда я видел или думал про Уззу. Как же было больно осознавать, что всё это была мне навязано. Меня никто не спросил, хочу ли я этого. А зачем спрашивать? Я ведь просто вещь в глазах Уззы, существо, чьи эмоции не имеют никакого значения. Что теперь из того, что я чувствую, правдиво, а что фальшивка, искусно созданная жестокой инопланетянкой? Действительно ли я готов покинуть свою планету, или я всего лишь ослеплён привязанностью к Уззе?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Меня, словно пса, посадили на короткую цепь. Преданное и послушное животное, готовое униженно ползать на брюхе и вилять хвостом, чтобы хозяйка была довольна. Короткая команда, и он готов перегрызть горло любому, кто посмел даже думать плохо про любимую хозяйку. Острый нюх легко находит предателей, и, доставив их к хозяйке, пёс преданно смотрит на неё и ждёт похвалы. «Ну же, погладь меня, скажи ласковое слово, я же такой молодец, я на всё готов для тебя!» — кричит этот взгляд, и хозяйка снисходит до питомца. Немного небрежно, но в то же время показывая остальным, что питомец только её, и трогать его запрещено.
Я почувствовал, как по правой ладони бежит тёплая кровь, но боли от клейма не было. Боль была совсем иная, и от неё весь мир взорвался. Осталось лишь рыжее сияние да злорадный смех Ига, больно, словно кувалда, бьющий по голове.
Глава 13
Когда я открыл глаза, Иг стоял надо мной, но теперь его лицо не выражало удовольствия и злорадства, только страх, и этот факт меня удивил. Физически я ощущал присутствие ещё одного живого существа и, даже не оглядываясь, я мог с уверенностью сказать, что это Узза. Моя хозяйка. Никто из них не заметил, что я пришёл в себя, поэтому, прикрыв глаза, я начал прислушиваться к их разговору. Увы, говорили они на своём языке, и в свисте, цоканье и хлопках я ничего не мог разобрать. Через какое-то время звуки оборвались, и я услышал глухой удар. Сквозь едва разжатые веки я увидел, что Иг перелетел к противоположной стене: он лежал, нелепо раскинув руки, и тяжело дышал. По его лицу быстрыми ручейками текла кровь, а правая нога выгнулась под неестественным углом.
Возле моего лица появились ботинки Уззы, и я закрыл глаза. Раздался тихий шорох одежды и прохладные пальцы Иной прикоснулись к моему правому запястью. Кончики волос защекотали шею, и я с трудом подавил желание отдёрнуть голову. Её присутствие сводило с ума, а сердце сжималось от боли и разочарования. В нос ударил сильный аромат сирени и ещё чего-то такого же нежного, но незнакомого.
Наверное, я потерял сознание, потому что, когда в следующий раз я открыл глаза, оказалось, что Ига в каюте уже нет, а я лежу на диване. Опираясь на локти, я привстал и огляделся.
Узза неподвижно стояла возле иллюминатора, скрестив руки на груди. По её лицу невозможно было сказать, испытывает ли она вообще какие-либо эмоции в данный момент.
— Узза, — голос не слушался. Я сел и, сглотнув, повторил чуть громче: — Узза!
Она не взглянула в мою сторону.
— Я недооценила твою эмоциональность, — равнодушно произнесла Узза. — Тебе стоит научиться себя контролировать, иначе ты погибнешь. А постоянно вытаскивать тебя из-за грани, — я слегка нахмурился от непривычной формулировки, — я не могу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Узза, — повторил я с мольбой. Она еле заметно вздрогнула, но так и не отвела взгляда от иллюминатора. — Пожалуйста, объясни мне! То, что сказал Иг, правда? И как такое вообще возможно? И зачем это всё?
— Ты задаёшь слишком много вопросов, — покачала головой Узза. — А я не планировала отвечать на них так скоро. Увы, Иг решил внести правки в мои планы, и тем самым навредил не только нам с тобой, но и самому себе. Подобные инциденты ещё не случались, и последствия неизвестны.
