Года через два-три, с окончанием периода воспитания чувств, вместе с наивной юностью сколоты утрачивали веру в легенду и все эти манящие звуки разом исчезали.
– Нет там никакого института, – отозвался он не совсем уверенно.
Она снисходительно и печально улыбнулась:
– А мы со временем убеждались, что вас там нет. И ваши голоса в Пещере Слез – иллюзии, слуховые галлюцинации, акустические особенности подземных пустот…
– Значит, мы с тобой однокашники?
Наверное, Зазноба истолковала его слова по-своему и тотчас поставила некий возрастной заслон.
– Намечтаете себе там невесть что! – заговорила она с учительской ворчливостью. – Потом являетесь в мир и попадаете в плен! Если не обстоятельств, то в плен страстей, достойных лишь изгоев… У твоей московской избранницы крашеные волосы! Неужто не заметил, когда расчесывал?.. И вовсе не зеленые глаза – у нее стоят линзы!
Сколот послушал крик птицы.
– Все равно остались сомнения… Понимаешь, если она лишена памяти, может красить волосы, вставлять линзы, менять имя…
– Тебя обманули. Ты ошибся, а за ошибки надо нести наказание.
– Повинуюсь року…
– Да ты хоть знаешь, где сейчас очутился? Что́ здесь, знаешь? И как называется эта гора?
Внешне место ничем не отличалось от прочих мест в Подмосковье: высокий лесистый холм с пологими склонами, непроглядный уже горизонт, косой вечерний свет, тихий поздний вечер и где-то далеко птица кричит… Но во всем этом он только сейчас ощутил незримый круговорот пространства, своеобразный медленный вихрь магнитного поля.
Птичий крик, закрученный в спираль, ходил по кругу.
– В ловушке для странников, – определил Сколот.
– Ты и впрямь много чего помнишь… На горе Маура!
– Пусть будет Маура…
– Этого места нет даже на карте! И из Космоса его не видно. Отсюда ты никогда не выйдешь. И тебя никто не найдет.
– Ничего, отдохну от суеты после перекрестка… А для Валькирии не существует ловушек.
– Блаженный! – с возмущенным восторгом заключила Дара. – Поэтому ничто тебя не берет… Добро, Валькирию я тебе искать не стану, но последнюю твою просьбу исполню. Скажи, что ты больше всего хочешь? Кроме своего вещества и гитары? Только коротко, я спешу.
Он задумался на минуту, встряхнулся и сказал с затаенным сарказмом:
– Нет! Не могу воспользоваться твоим великодушием. Да вряд ли у тебя это получится. Ты же не можешь лишить меня рассудка…
– Говори.
– Помоги найти отца!
Просьба прозвучала неожиданно. Зазноба выпрямилась, глянула сверху вниз:
– Отца?.. Чем он поможет? От наказания не освободит и даже совета не даст. Ты уже избрал себе судьбу.
Ему хотелось рассказать о своем разочаровании, о несправедливой воле Стратига – Зазноба была первой Дарой, которую он встретил после одинокого существования в мире изгоев, – но это заняло бы слишком много времени.
– А я спрошу его, как он отыскал свою Валькирию, – вместо откровений сказал Сколот. – Нужен его опыт.
– Мальчишеские надежды. Твой отец прошел путь!.. Впрочем, никто не знает, за что Валькирии избирают себе спутников. Мы считаем – за геройство, а они поступают вне всякой логики. На то и богини…
И замолчала – видимо, и так сказала много сочувственного, лишнего для лишенца, затворенного на Мауре…
Сколот тоже встал, сдерживая вдруг нахлынувшие внутреннюю суетливость и смятение – показалось, Дара сейчас уйдет, он останется один и на него обвалится небо.
– Не видел его двенадцать лет. С тех пор как Стратиг отослал меня к Трем Таригам… Ты же знаешь Мамонта… или слышала о нем?
– Слышала…
– Что слышала?
– Что его звали Мамонт.
– И всё?
– Сначала он был Страгой Севера. – Зазноба буквально выдавливала из себя слова. – Потом жил на Западе… Но об этом мне ничего не известно. А последние годы – на Востоке. Где-то в Китае…
– В Китае? – Сколот как-то возмущенно оживился. – Опять Китай… Что он там делал?
– Откуда же я знаю? Исполнял урок.
– Меня лишили пути, но не права встречаться с родителями. Где он сейчас?
– Год назад видели в Швейцарии. В составе какой-то китайской делегации…
– А потом? Что потом?
– Вынуждена огорчить тебя… – Дара задумчиво поиграла гребнем. – Больше ничем не могу помочь. А это я себе оставлю. Буду расчесывать волосы и вспоминать.
– Но ты ведь знаешь о нем больше? Я чувствую…
Дара что-то скрывала и потому изображала прежнюю решительность.
– Видишь свое жилище? Вселяйся! Там все есть для существования… блаженного отшельника. Тебе скоро станет хорошо.
– Не отпущу, пока не скажешь!
– Мой тебе совет: не ищи отца, это бесполезно, – резко заявила она и сделала несколько шажков вниз по склону. – У тебя быстрее получится встретить свою Валькирию на Мауре. Если она того пожелает и сюда явится. Но она сюда не явится никогда…
Зазноба уходила с холма совсем в другую сторону!
– Ты куда? – спросил Сколот.
– К машине.
– Но мы пришли с другой стороны!
– Тебе показалось… Ладно, прощай, отшельник!
– Я провожу! – Он поплелся следом.
– Ну, проводи, – сказала ехидно. – Хочешь запомнить дорогу?
– Хочу встретить ее здесь! – с вызовом заявил Сколот. – Свою Валькирию! Назло всем!
– Ты понимаешь, что это будет означать? – на ходу спросила Дара.
– Догадываюсь. Признак потери рассудка?
– Молодец, соображаешь… Всё, дальше не ходи за мной!
– Вернусь, если скажешь, где мой отец.
– Я не знаю, где твой отец! – сердито выкрикнула она. – И всё, отстань!
– Ладно, отстану, – мгновенно согласился Сколот. – Счастливого пути!
Он снял ботинки, сдернул носки и растянулся на мягком мху, закинув руки за голову. Перед глазами в светлом весеннем небе кружились редкие звезды.
Дара тотчас скрылась в темноте, а он лежал и слушал ночной лес. Птица еще кричала, оказываясь то впереди, то сзади, но голос ее был обманчивым, как и все остальное на Мауре. В подобных ловушках Сколот никогда не бывал, однако много слышал о них от странников и Авег, разносящих Соль, – те утверждали, что вихри магнитного поля Земли опасны лишь для перелетных птиц и изгоев, иногда случайно в них попадающих. Ну и для таких лишенцев, как он…
Между тем Дара спустилась к оставленной внизу машине, и было слышно, как она хлопнула дверцей – вероятно, села за руль. Потом включила стартер – тот заухал, как филин, оглашая вечерний лес, но мотор чихал, стрелял и не заводился. Сколот выжидательно ухмыльнулся:
– Сказал же – не отпущу…
Через десять минут Дара вернулась с обескураженным и рассеянным видом – и пришла с другой стороны горы, оказавшись за его головой.
– Двигатель не запускается, – пожаловалась. – Сама в ловушку угодила…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
