на нее, думая о чем-то своем. В голове начал нарастать шум, и девушка автоматически потянулась к фляжке, что висела на поясе.
— Госпожа! — позвал Гурам. Имельда моргнула, сбрасывая наваждение, взгляд стал осмысленным, и она повернула голову к мужчине.
— Да, иду.
— Милка, иди в дом! — гаркнул мужчина девочке через забор, и ее как ветром сдуло.
— Дочка? — Имельда прошла вдоль ограды за мужчиной.
— Она, — с отеческой любовью протянул он.
— Дар в ней есть. Через пару лет лучше в школу городскую отдайте. Куда идти?
Гурам пару раз хлопнул глазами, осмысливая новую информацию. Имельда махнула у него перед лицом:
— Гура-ам, — повторила, улыбнувшись, — Куда идти?
— Ах, да, да, вон туда, сарай там.
К забору позади всего участка притулилась достаточно большая деревянная постройка, такая же крепкая, как дом, забор и сам мужчина.
— Хороший вы хозяин, Гурам. Все у вас как надо, — похвалила Имельда, оглядывая постройку.
— Спасибо, госпожа, — мужчина зарделся, непривычный к комплиментам от женщин. Нервно пригладил русые вихры и надел шапку.
— Стойте здесь лучше. Я сама осмотрю труп.
— Как скажете.
Он снял с двери засов и навесной замок и отворил широкую дверь настолько, чтобы можно было войти, но не больше.
Имельда, молча, зашла, положив руку на кинжал в ножнах, но пока не достала его. Справа лежало сено. Под крышей хранились мешки с прошлогодним зерном. На балках висели пучки трав и сухие веники для бани. Слева в сарае стояла телега, разный рабочий инвентарь, веревки висели на стенах и прочая снедь.
Имельда прошла мимо телеги и остановилась, оглядывая труп, что лежал на пустом мешке. Она озадаченно изогнула бровь, даже не подойдя к бывшему пьянице. В потемках сарая было отлично видно, что тело цело и невредимо. Никаких явных травм не было, ни укусов, ни оторванных конечностей, ни вырванных кусков плоти. Девушка подошла и присела рядом. Левая нога заинтересовала девушку больше всего. На бедре было заметно небольшое темное пятно. Совершенно не стесняясь и не обращая внимания на запах, она распорола на мужике штанину.
— Хм, — вздохнула девушка, обнаружив на бедре приличный укус с необычным кровоподтеком. Серые прожилки вен шли в разные стороны, красного цвета не было. Грязно-серое пятно на фоне бледной синюшной кожи. — Это кто ж тебя так спокойно высосал то? И почему ты не сопротивлялся? Неужели настолько пьяный был? — задала риторические вопросы, пытаясь разобраться в остатках ауры, но среди этих гнилых кусков некогда бывшего полотна души уже мало что можно было разобрать, кроме разве что того, что это точно повлекло за собой последствия, и несчастный уже был в процессе обращения в упыря обыкновенного. Но, судя по состоянию его гнилых нитей, до завершения еще было достаточно времени.
— Гурам! — позвала некромантка, вытаскивая кинжал и поднимаясь на ноги. Мужичок заглянул в сарай.
— Да, госпожа?
— Вы где его нашли? Как именно? — она размяла затекшие колени, проверила лезвие.
— Дык, как обычно, на лавке у плетня валялся. Думали, что опять наклюкался и спит, а как попытались растолкать, так и поняли, что холодный давно уже бедняга. А окровавленную штанину увидали и поняли, что дело не чисто.
— И не слышал никто ни криков, ни возни?
— Нет, госпожа.
— Ясно. Готовьте костер, Гумар. Сжечь надо будет тело… — она повернулась к телу и едва успела подставить кинжал, как на нее кинулся бывший пьяница. Упырь напоролся на лезвие, не разбирая ничего и ничего не боясь. Тварь повалила девушку, пытаясь дотянуться зубами до любого участка плоти. Имельда от удара прикусила язык, и промахнулась. Вместо ямочки под ключицами всадила кинжал в легкое. Упырь взвыл и дернулся, снимаясь с ритуального лезвия. Имельда саданула ногами, помогая твари отлететь от нее. Хрустнуло еще раз — упырь запнулся за инструменты и завалился на них, насадившись плечом на грабли. Но в отличие от посеребренного кинжала, грабли были ему нипочем.
Гурам как стоял, наполовину сунувшись в сарай, так и замер, с широко распахнутыми глазами от страха. Имельда подорвалась с земляного пола и рявкнула на мужика:
— Ну, чего встал!? Живо за огнем и дровами! — повторять дважды не нужно было. Мужик быстрее ветра рванул из сарая. Как и упырь. Только ему не нужна была дверь. Проломив стену, он стремительно рванул в лес. — Как живехонький! Словно и не было многолетнего пьянства, — ворчливо проговорила девушка и бросилась в погоню, по пути сплевывая кровь, — надо было сразу башку отрезать! Глупая курица, чтоб тебя! — она бежала следом за упырем, который, словно целенаправленно, двигался в нужном ему направлении. — Да куда ж ты рванул-то!? Что за чудеса, чтоб тебя, — ругаясь, Имельда пыталась продраться сквозь кустарник, хлюпая ногами по сочной почве, которая постепенно превращалась в топь. — Я здесь, тупое ты создание, сюда иди, куда ты прешь?!
Но упырь стремительно шел все дальше. И его ни капли не смущала ни разорванная штанина, ни прохлада сумерек, ни вода под ногами, ни кусты, что царапали кожу. А вот Имельде все это очень даже мешало. Она бросала тревожные взгляды на небо, стремительно замедляясь, и вскоре остановилась. Воды было уже по колено, исцарапанные щеки горели огнем, а упырь давно скрылся из виду.
Вокруг стояла тишина, которую разбавляли только ненасытные комары, которым все было нипочем.
— Кровопийцы проклятые, — шлепнула ладонью по щеке Имельда, непонятно кого ругая: упырей, комаров или всех сразу. Тяжело вздохнув, девушка решила, что лучше не соваться на болота на ночь глядя, а потом развернулась и направилась обратно, уже не так быстро.
Из сосредоточенной задумчивости ее вывел тихий всплеск где-то недалеко. Она остановилась и прислушалась, оглядываясь. Небо темнело постепенно, но около горизонта было все еще светлым и теплым. Имельда сконцентрировалась и всмотрелась в заболоченную местность. Она стянула с рук перчатки и нарисовала в воздухе пару замысловатых фигур. Они вспыхнули нежно-розовым светом и рассеялись в пространстве.
Заклинание на обнаружение нежити в непосредственной близости вернулось спустя секунд десять, и Имельда выругалась. Судя по всему, ее окружали со всех сторон не меньше восьми упырей.
— Твою то мать. Сука, сука, сука, — она стала стягивать к себе энергию с округи, скручивая ее в тугой шарик, и стремительно пошла в ту сторону, где была прореха в упыриной цепочке. В какой-то момент она остановилась и стала читать другое заклинание, отпуская энергию из рук, превращая ее в белесый туман. Он обволакивал кусты, гнилые кочки с пожухлой растительностью, стволы деревьев и старые редкие пни.
Уже через несколько минут такой нервной ходьбы, девушка заметила два белесых тела, целенаправленно идущих к ней. Они тоже ее заметили
