– По-вашему, Дезмонд мог бы подумать, что если кто-то из родителей девушки был убийцей, то она могла унаследовать его преступные наклонности?
– Ну, не так грубо, но основная идея, возможно, заключалась именно в этом.
– Но откуда у приемыша деньги?
– Дезмонд не знал, кто его настоящая мать, но эта женщина, которая была актрисой и певицей и немало заработала, прежде чем заболела и умерла, захотела вернуть своего ребенка, а когда миссис Бертон-Кокс отказала ей, то завещала ему все свои деньги. Сейчас они находятся под опекой, и Дезмонд унаследует их в возрасте двадцати пяти лет. Естественно, миссис Бертон-Кокс не хочет, чтобы он женился, особенно на девушке, которую она не одобряет и на которую не рассчитывает иметь влияние.
– Да, это выглядит правдоподобным. Она ведь очень неприятная женщина, не так ли?
– Несомненно, – согласился Пуаро.
– И миссис Бертон-Кокс не хотела вашего вмешательства, опасаясь, что вы раскроете ее намерения?
– Возможно, – кивнул Пуаро.
– Вы узнали что-нибудь еще?
– Да. Всего несколько часов назад суперинтендент Гэрроуэй позвонил мне по какому-то другому поводу, но я задал ему вопрос и узнал, что старая экономка Рэвенскрофтов очень плохо видела.
– Это имеет какое-то отношение к делу?
– Очень может быть. – Пуаро посмотрел на часы. – Пожалуй, мне пора уходить.
– Вы отправляетесь в аэропорт?
– Нет. Мой самолет вылетает только завтра утром. Но сегодня я должен посетить место, на которое хотел бы взглянуть собственными глазами. Снаружи ждет машина, которая доставит меня туда.
– Что именно вы хотите увидеть? – с любопытством спросила миссис Оливер.
– Не столько увидеть, сколько почувствовать. Да, почувствовать и понять, что это такое…
Глава 18
Интерлюдия
Эркюль Пуаро прошел через ворота кладбища, зашагал по одной из дорожек и вскоре остановился у покрытой мхом стены, глядя на могилу. Простояв так несколько минут, он перевел взгляд на гряду меловых холмов и море внизу, затем вновь обратил его в сторону могилы. Кто-то недавно положил туда букетик полевых цветов. Такой букет мог оставить ребенок, но Пуаро так не думал. Он прочитал надпись на надгробии:
«В памятьДОРОТЕИ ДЖЕРРОУ,скончавшейся 15 сентября 1960 г.,ее сестрыМАРГАРЕТ РЭВЕНСКРОФТ,скончавшейся 3 октября 1960 г.,и ее мужаЭЛИСТЕРА РЭВЕНСКРОФТА,скончавшегося 3 октября 1960 г.
И в смерти они были неразлучны.Прости нам наши прегрешения,Как мы прощаем тех,Кто согрешил против нас.Господи, помилуй нас.Христос, помилуй нас.Господи, помилуй нас».
Пуаро простоял еще пару минут, потом кивнул, покинул кладбище и направился по тропинке, ведущей на утес. Вскоре он снова остановился, глядя на море и думая: «Теперь я уверен, что знаю, что произошло и почему, понимаю весь трагизм случившегося. Пришлось проделать долгий путь назад. «В моем конце мое начало» – или следует сказать по-другому: «В моем начале был мой трагический конец»? Швейцарская девушка должна об этом знать, но расскажет ли она мне? Дезмонд считает, что расскажет – ради него и Селии. Им не будет покоя, покуда они не узнают правду».
Глава 19
МЭдди и Зели
– Мадемуазель Руссель? – с поклоном осведомился Эркюль Пуаро.
Мадемуазель Руссель протянула руку. «На вид ей лет пятьдесят, – подумал Пуаро. – Явно властная женщина, умеет добиваться своего. Практичная, толковая и удовлетворенная жизнью со всеми ее радостями и горестями».
– Я слышала о вас, – сказала она. – У вас много друзей и в этой стране, и во Франции. Не совсем понимаю, чем я могу вам помочь. Да, я знаю, что вы объяснили это в письме. Вас интересует какое-то давнее событие, не так ли? Вернее, то, что может его объяснить. Пожалуйста, садитесь. Да, это удобное кресло. На столе печенье и графин.
Гостеприимство женщины не казалось навязчивым. Она держалась спокойно и дружелюбно.
– Когда-то вы служили гувернанткой в семействе Престон-Грей, – начал Пуаро. – Правда, сейчас вы едва ли их помните.
– Конечно, помню – не так легко забываешь то, что происходило в молодые годы. В семье было двое детей – девочка и мальчик лет на пять младше ее. Очень славные дети. Их отец стал генералом.
– У матери была сестра.
– Да, но ее не было в доме, когда я туда поступила. Кажется, у нее были неполадки со здоровьем и она где-то лечилась.
– Вы помните имя матери детей?
– По-моему, Маргарет. А вот как звали сестру, не помню.
– Доротея.
– Ах да. Довольно редкое имя. Они называли друг друга сокращенно – Молли и Долли. Сестры были близнецами и удивительно похожими – обе очень красивые молодые женщины.
– Маргарет любила сестру?
– Да, очень любила. Но вам не кажется, что мы немного запутались? Фамилия детей, которых я учила, была не Престон-Грей. Доротея вышла замуж за майора… забыла его фамилию. Эрроу? Нет, Джерроу. А фамилия мужа Маргарет была…
– Рэвенскрофт, – подсказал Пуаро.
– Да, да. Странно, как легко путаешь имена. Престон-Грей была девичья фамилия сестер. Маргарет Престон-Грей училась в пансионе во Франции, а уже будучи замужем, написала хозяйке пансиона, мадам Бенуа, не могла бы она порекомендовать кого-нибудь в качестве гувернантки для ее детей. Мадам рекомендовала меня. Я помню сестру Маргарет только потому, что она однажды при мне гостила в доме. Девочке было лет шесть или семь. У нее было шекспировское имя – Розалинда или Селия.
– Селия, – кивнул Пуаро.
– А мальчику было три-четыре года. Его звали Эдуард. Озорной, но милый ребенок. Мне повезло с ними.
– А им, как я слышал, повезло с вами. Дети очень любили с вами играть.
– Moi, j’aime les enfants[22], – промолвила мадемуазель Руссель.
– Кажется, они называли вас Мэдди.
Она рассмеялась:
– Мне приятно слышать это слово. Оно напоминает о прошлом.
– Вы знали мальчика по имени Дезмонд Бертон-Кокс?
– Да, знала. Он жил по соседству с Рэвенскрофтами. Дети часто играли вместе.
– Вы долго пробыли там, мадемуазель?
– Нет, только три или четыре года. Потом я вернулась сюда. Моя мать тяжело заболела, и мне пришлось ухаживать за ней, хотя я знала, что это не продлится долго. Она умерла через полтора или два года после моего возвращения. Потом я открыла здесь маленький пансион для девушек, изучающих языки. В Англии я больше не бывала, хотя год или два поддерживала связи с этой страной. Дети присылали мне открытки на Рождество.
– Генерал Рэвенскрофт и его жена казались вам счастливой парой?
– Очень счастливой. Они обожали своих детей.
– А они хорошо подходили друг другу?
– По-моему, они обладали всеми необходимыми качествами для удачного брака.
– Вы говорили, что леди Рэвенскрофт была очень предана своей сестре-близнецу. А сестра отвечала ей взаимностью?
– Ну, у меня не было особых возможностей судить об этом. Откровенно говоря, мне казалось, что у сестры – Долли, как они ее называли, – было не все в порядке с психикой. Один или два раза она вела себя очень странно. Думаю, Долли была ревнивой женщиной, и, насколько я поняла, она одно время была помолвлена или считала себя помолвленной с генералом Рэвенскрофтом. Вроде бы он сначала влюбился в нее, но потом предпочел ее сестру, потому что Молли была славной и вполне уравновешенной женщиной. Что касается Долли, иногда мне казалось, что она обожает сестру, а иногда – что ненавидит. Будучи ревнивой особой, она решила, что детям уделяют слишком много внимания. Мадемуазель Моура́ может рассказать вам об этом лучше, чем я. Она живет в Лозанне, поступила к Рэвенскрофтам через полтора-два года после моего отъезда и пробыла с ними несколько лет. Кажется, когда Селия поехала учиться за границу, она вернулась к ним в качестве компаньонки леди Рэвенскрофт.
– Я собираюсь повидаться с ней, – кивнул Пуаро. – У меня есть ее адрес.
– Мадемуазель Моура известно о Рэвенскрофтах куда больше, чем мне, и она очаровательная и толковая женщина. Думаю, ей известно, что привело к этой ужасной трагедии, но она очень сдержанная и никогда ничего мне не рассказывала. Не знаю, расскажет ли она что-нибудь вам. Может быть, да, а может быть, и нет.
Несколько секунд Пуаро молча разглядывал мадемуазель Моура. Она произвела на него не меньшее впечатление, чем мадемуазель Руссель, хотя была моложе ее как минимум лет на десять. Это была оживленная, все еще привлекательная женщина с добрыми глазами, внимательно рассматривающими собеседника.
– Я Эркюль Пуаро, мадемуазель.
– Знаю. Я ожидала вас сегодня или завтра.
– Значит, вы получили мое письмо?
– Нет. Наша почта всегда немного медлительна. Я получила письмо от кое-кого еще.
– От Селии Рэвенскрофт?
– Нет, но от очень близкого ей молодого человека по имени Дезмонд Бертон-Кокс. Он подготовил меня к вашему визиту.
