Всего на этой территории 128 266 домов было разрушено землетрясением, 447 128 сгорело, 868 снесено циклонами и 126 233 частично повреждено.
Что касается человеческих жертв, то погибло 93 331 человек, пропало без вести 43 476, тяжело ранено 103 733 человека.
Было ли это землетрясение самым опустошительным в новое время, как писалось в официальном отчете? «Нет, — категорически заявил Имамура, — если землетрясение 1923 года и нанесло Японии самый сильный урон, то все же нельзя утверждать, что оно было самым тяжелым из всех когда-либо перенесенных страной».
Действительно, магнитуда землетрясения 1923 года составила по подсчетам 8,2, тогда как некоторые сейсмические возмущения большей магнитуды причиняли меньше ущерба. Такими были землетрясения 5 августа 1897 года (8,6), 1933 года (8,5) и 1952 года (8,3). Землетрясение 1946 года убило «только» 1330 человек, хотя его магнитуда составила тоже 8,2.
Добавим, что в 1923 году эпицентр находился в заливе Сагами, как правильно определил Имамура. Он точно установил местоположение эпицентра: 8 километров к северо-востоку от острова Осима.
Рельеф морского дна изменилсяТеперь необходимо дополнить подведенные нами итоги еще одними данными. При катастрофе 1923 года не только погибло 140 тысяч человек и был причинен материальный ущерб, определявшийся в несколько миллиардов иен, но и изменилась сама земная кора, как это произошло в Сан-Франциско. Причины изменений в США и Японии были почти одинаковыми.
Не будем останавливаться ни на разломах, образовавшихся после толчка, ни на последовавших за землетрясением деформациях земной коры, ее оседаниях или поднятиях, хотя в некоторых местах эти явления достигли поистине поразительных масштабов. Так, у оконечности полуострова Миура (точнее, в Мисаки) берег поднялся на 7,6 метра и морское дно обнажилось, выставив напоказ покрытые ракушками скалы. Но это продолжалось недолго и уже через 72 часа земная кора начала оседать, стабилизовавшись окончательно на уровне, который на 1,5 метра превосходил первоначальный. В этом районе подобные поднятия наблюдались не впервые. Обнаружены следы подобных явлений, относящиеся к 808 и к 1703 годам.
Горизонтальные смещения, выявленные после повторной триангуляции, повлекли за собой, как и в Сан-Франциско, более серьезные последствия. Подтвердилось, что целый район, от полуострова Идзу до Токио, сместился к юго-востоку. Амплитуда этого смещения увеличивалась по направлению с запада на восток и дошла на полуострове Босо до максимума — 4,55 метра.
Но открытие, вызвавшее наибольшее удивление ученых и сильное волнение среди моряков, было сделано Управлением морского рыболовства. Это ведомство, после того как оно произвело несколько зондирований в заливе Сагами, убедилось, что рельеф морского дна изменился и что придется полностью переделать гидрографическую карту.
Понятно, что военно-морское ведомство тоже насторожилось. Был мобилизован аппарат гидрографической службы, и четыре специальных судна занялись тщательным измерением глубин в заливе Сагами. За несколько месяцев было сделано 83 тысячи промеров, полученные данные сравнили с отметками на картах, и раздался хор изумленных восклицаний.
Дно залива стало неузнаваемым. К северу от острова Осима глубины увеличились на 100–200 метров, а в другом месте и на 400 метров; зато к северу от главного района опускания дно поднялось на 250 метров!
Японские моряки, когда им сообщили о создавшемся положении, прежде всего отказались этому поверить. Но в конце концов им пришлось признать правильность данных, так как современные методы промеров исключают возможность ошибок. Спрашивается, что же произошло на этом маленьком участке затопленной морем земной поверхности? Признаемся, что ответы ученых до сих пор разноречивы. Объясняется ли изменение рельефа морского дна простыми подводными оползнями? Следует ли винить в этом подвижки расположенных по соседству глыб, из которых состоит Япония? Как бы то ни было, в этом уголке земного шара, как и в Сан-Франциско, хрупкость земной коры таит в себе постоянную угрозу.
Глава шестая
1960 год: серия катастроф в Чили
Я думаю, читатель согласится со мной, что любая катастрофа кажется тем страшнее, чем она ближе к нам. Так, мы придаем какому-нибудь событию мировое значение, если оно произошло в наших краях, но готовы поместить его под рубрикой «разное», если оно разыгралось на Камчатке или на Огненной Земле. Это замечание особенно верно, когда речь идет о землетрясении. Так, например, парижане уделили значительно меньше внимания сейсмическому возмущению, опустошившему Китай в 1920 году и повлекшему за собой столько бедствий, чем толчку, от которого 11 июня 1938 года затрещало несколько перегородок в Менильмонтане, хотя им стало об этом известно только по трескучим заголовкам газетки «Пари-суар».
Но даже среди читателей этой книги, справедливо рассматривающих землетрясения 1755, 1906, 1908, 1920 и 1923 годов как катастрофические Гедствия, немало тех, кто со спокойной совестью забывает о землетрясении 1556 года в Китае, унесшем примерно 830 тысяч человеческих жизней. Ведь Китай так далеко, а 1556 год такая старина…
Относительность понятия „катастрофа“С той же чисто субъективной точки зрения 1960 год признан исключительным в сейсмологическом отношении. Нам напоминают о землетрясениях в Мелузе, Агадире, Чили, нам показывают потрясающие фотографии, помещенные под крикливыми заголовками в газетах, и спрашивают: «Что вы на это скажете? Разве этот год не отмечен максимальным сейсмическим возмущением, а стихийные бедствия, такие, как в Агадире, не вызывают ли они, ужасные воспоминания о Сан-Франциско и Мессине?»
Жалкие иллюзии наивного эгоизма! Лишь потому, что землетрясение в Агадире произошло, так сказать, у нашего порога и некоторые газеты поместили о нем сенсационные сообщения, нам кажется, что мы живем в исключительную эпоху рекордов, когда даже природа побивает рекорд своих злодеяний. Поспешим же, как честные люди, осадить это неуместное тщеславие и предоставим слово авторитетному специалисту — профессору Ротэ. Вот что писал этот ученый в сентябре 1960 года: «Высвободившаяся за последние несколько месяцев[37] сейсмическая энергия значительно слабее той, которая отмечалась за прежние годы, например в 1906 году…»[38]
У вас, безусловно, будет более точное представление о сейсмических явлениях, когда вы узнаете, что, по мнению профессора Ротэ, землетрясение в Агадире, вокруг которого было столько шумихи, оказалось в 450 раз слабее, чем в Мессине, и в 80 тысяч раз слабее, чем в Лиссабоне. И если даже общий итог жертв землетрясений в Мелузе, Агадире и Ларе выражается в нескольких десятках тысяч, то нет никакого основания относить эти людские потери за счет сейсмической деятельности, тогда как виновны в них в первую очередь, как и в Мессине, невежественные архитекторы и алчные предприниматели.
Давайте ознакомимся вкратце с этими недавними событиями.
Агадир, 1960 годГлавный толчок при Мелузском землетрясении раздался 21 февраля 1960 года в 8 часов 13 минут. Эпицентр находился в Джебель-Шукотте, примерно в 125 километрах к юго-востоку от Алжира.
«Землетрясение с магнитудой, близкой к 5,5, — пишет Ротэ, — причинило разрушения, локализовавшиеся в деревне Мелуза и в поселке (дуар) Бени-Ильман. Улочки этих поселков протянулись на террасах по склонам хребта, что привело к полному или частичному разрушению большей части сложенных из камней хижин (гурби). Подсчитано, что погибло 47 человек и ранено 88».
Через 8 дней последовала катастрофа в Агадире. 29 февраля около 23 часов 40 минут весь город был сотрясен резким толчком с магнитудой 5,75. Цифра эта сравнительно скромная; ежегодно приборы регистрируют землетрясения большей магнитуды, не вызывающие никаких толков. Все зависит от того, на каком расстоянии находится эпицентр. И понятно, что люди, находящиеся в 100 километрах от очага землетрясения, могут его даже не заметить, тогда как населенный пункт, расположенный над самим очагом, разрушается до основания.
Такое несчастье постигло Агадир. Ему не повезло втройне. Не только гипоцентр оказался на глубине 2–3 метров от поверхности, как утверждает профессор Ротэ, но и эпицентр находился в самом Агадире, в особо перенаселенном его квартале. Добавим, что в этот час все жители были дома и смерть настигла их в постели. Итак, большинство агадирцев было погребено под обломками. За какие-нибудь 20 секунд под аккомпанемент подземного гула, неизменного спутника сейсмических катастроф, начали рушиться дома, обломки завалили двери, порвались телефонные и электрические провода, город с 50-тысячным населением погрузился во мрак, и началась паника. Вскоре зарево пожаров осветило развалины и одновременно гигантская волна обрушилась на берег, разбив бетонные глыбы мола.
