— Манро — принять командование! Томбс, Сноуи, Макени — за мной!
Если кто-то думает, что бригадир оставил свой отряд наверху, а сам спрятался под землю от пуль — он ошибается. И для того, чтобы понять всю глубину этой ошибки — нужно хоть раз самому побывать в кяризах. Бригадир брал на себя самую опасную часть задания, он и те кого он выбрал, уходили в неизвестность. В темноту…
Фонарь в зубы. Так делать нельзя, Немой сколько раз предупреждал. В темное время нельзя держать фонарь перед собой, тем более зажимать его в зубах. Если в тебя будут стрелять — то противник положит пули именно по источнику света. Но здесь, в тесноте кяриза свободных рук для фонаря — нет. В одной руке нож — против змей и для ощупывания того, что перед тобой. В левой — пистолет, он здесь менее ценен, но все-же нужен. Винтовка, груз — волочатся за тобой на ремне. Места нет — иногда тоннель таков, что невысокому человеку можно идти, не пригибаясь, иногда он низок как лаз для собаки в двери. Но всегда он — темен, холоден, сыр и узок как крысиная нора. Низкий потолок в некоторых местах подпирают толстые чурбаки — это при том, что дерево в Афганистане буквально на вес золота. В некоторых — он держится сам. Скальная порода…
Под ногами — точнее под коленями, сочился ледяная вода. Лаз сыр и промозгл, но иного пути нет. Где то лаз поднимается, так что можно просто идти пешком, где-то — едва протискиваешься.
Афганцы-кяризники — умные люди. В земной тверди есть слабые места, есть и пещеры, есть и промоины в грунте. Каким то сверхъестественным чутьем они выискивают такие места и соединяют их друг с другом, получая кяриз. Поэтому лаз извилист и разной высоты…
Злобное шипение раздалось из темноты, Араб остановился. Резко, так что идущий следом Брат буквально ткнулся в него носом сзади. Повел фонарем, высвечивая стены и…
Змея атаковала. Атаковала на свет фонаря, как только увидела свет — так и атаковала. Это была гюрза — змеиный спецназ одна из самых злобных рептилий в мире. Обычная змея атакует только в критических ситуациях, если ситуация не критическая она предпочитает уползти. Кобра, оберегая зубы, перед тем как ужалить, делает угрожающую стойку и обычно пару раз делает ложный выпад — бьет головой, не открывая рот. Только потом, если этого так и недостаточно, жалит. Гюрза атакует сразу, даже если есть возможность уйти…
Что-то серое, упругое ударилось в камень совсем рядом с рукой, только спецназовская выучка позволила Арабу среагировать. Отдернув руку с линии атаки, он выстрелил из пистолета — раз другой, третий, стрелял, пока не опустел магазин. Удушливый, резкий запах сгоревшего пороха заполнил кяриз, грохот выстрелов больно ударил по ушам. Теперь все, кто есть в кяризах, знают, что они здесь, что они идут. Но другого выхода нет — на повторную атаку змее нужно несколько секунд. Хорошо, что не автомат — иначе рикошетами с такого расстояния покрошило бы всех.
Продышавшись и прокашлявшись, Араб посветив на то место куда он стрелял. Ничего — лишь ошметки змеиного мяса и черная блестящая кровь на камнях…
— Араб…
— Норма. Двигаемся дальше — подрагивающими руками Араб вставил новый магазин в пистолет — передай дальше, пусть Бес ловушку поставит…
— Стоять!
Бригадир проговорил команду шепотом, но услышали все. Замерли — черные тени в непроглядном мраке…
Выстрелы… Они что охренели? И вправду ведь выстрелы…
— Сэр…
— Тихо! — вкладывая в голос максимум ярости, проговорил Феттерляйн
Где… Не поймешь, звук в таких местах очень обманчив. Интересно, они правильно идут? Кяризы ведь — система сложная, ветвящаяся. Это русским все равно куда идти, лишь бы подальше от места боя. А вот им надо пройти точно по следу русских.
И какого черта они стреляют?
Здесь ширина кяриза позволяла, поэтому бригадир полез в карман и достал большой, черный цилиндр, зажал его в левой руке. Затем молча пополз дальше…
Влево или вправо…
Им надо было уходить. Подальше от места боя, как можно дальше. Забиться в нору как крысам, дождаться вертолетов эвакуации. Но как понять, куда ведет кяриз? Под землей невозможно ориентироваться, можно лишь сворачивать по системе — если прошлый раз свернул вправо — значит сейчас надо влево. И идти — как можно дальше уходить от места боя. Идти по этой подземной тропе в никуда — может быть она выведет их прямиком к водам Стикса[27] и им нечем будет заплатить Харону[28] за перевоз…
Внезапно, Араб почувствовал, что впереди кто-то есть — не увидел, а именно почувствовал. Дальнейшие его действия были на инстинкте — упав прямо в ледяной ручеек, струящийся по полу, он открыл огонь из пистолета, сам не зная по кому…
Феттерляйн сместился влево, тоже на инстинкте — в темноте кяриза инстинкты важны как нигде ты не видишь, не слышишь — ты чувствуешь. За спиной кто-то упал на пол, сдавленно выругался…
Где стреляют? Черт, где стреляют?
В темноте, где-то впереди оглушительно застучал пулемет…
— Свет! — сказал уже в голос Араб и даже испугался. В кяризах нельзя говорить, тот кто впереди сразу выстрелит на голос…
Но впереди уже никого не было. Живых. Только вода вдруг превратилась во что-то кисловатое. И потеплела…
Получилось так, что несколько афганцев вышли на них — и как назло для афганцев и на удачу для русских этот участок кяриза оказался прямым как стрела. Прежде чем афганцы успели опомниться — их скосил огонь Араба и длинная пулеметная очередь вовремя сообразившего, что делать Беса. Они так и легли — ввосьмером, друг за другом.
Не доверяя — за поворотом мог быть кто-то еще, Араб достал РГД, выдернул чеку, с пистолетом наготове пошел вперед. Когда достиг намеченной им самим точки — размахнулся, бросил гранату вперед, снова упал…
Громыхнуло, острые как бритва осколки прошелестели по стенам…
Ничего…
Араб поднял голову, включил фонарик — и столкнулся с полным безумной муки взглядом умирающего афганца, первого из тех, кого они попластовали в этом проклятом кяризе. Он не мог подняться — но он был еще жив. И он смотрел на Араба — а Араб смотрел на него…
И тут Сашку вывернуло — тяжело, мутно, одной желчью, он стоял на коленях, и его буквально трясло, выворачивая наизнанку. Никогда до этого с ним такого не было, ни в учебке, никогда. Да и не могло быть. Ведь когда ты стреляешь — это выглядит как какая-то игра — автомат трепещет в руках — и фигурки вдали падают одна за другой. Азартная игра, не более.
Здесь же — это была уже не игра…
— Командир…
Бес первым понял состояние Араба…
— Давай, в середину колонны. Отдохни…
Наскоро обыскали афганцев. Нашли один неповрежденный туристический фонарь, питающийся керосином, три фляжки с керосином и все забрали. Заминировали тела, использовав две гранаты — гранат было мало, а у этих — не было. Потом пошли дальше…
Феттерляйн остановился. Резко, так что идущий за ним Томбс ткнулся в него, вовремя не остановившись…
Впереди что-то было. Он этого не видел — но впереди точно что-то было.
Томбс коснулся плеча командира, тот поймал его руку, пальцем по тыльной стороне ладони отстучал приказ — ждать здесь. Они здесь были не первый раз и могли использовать такую форму общения. Томбс все понял, достал веревку, привязал к поясу командира — если он нарвется, те кто останется позади, смогут его вытащить. По веревку можно также бесшумно подавать сигналы. Потом Феттерляйн осторожно двинулся вперед…
Через несколько метров он понял, что привлекло его внимание.
Запах… Запах крови и опорожненных кишечников. Обычный запах смерти…
Через пару десятков метров он наткнулся на первое тело — вовремя увидел что-то на полу кяриза и остановился. Обыскивать не стал — могло быть заминировано. И фонарик чтобы осмотреться тоже не рискнул включить — не исключено, что тот кто это сделал, оставил арьергард, и он только и ждет вспышки света, чтобы открыть огонь.
И тут…
Он не понял, что произошло. Показалось, что какая-то волна прокатилась по земле, что-то накатило — и враз отступило. Ни грохота, ничего. Просто наверху что-то произошло…
Бесовщина какая то…
Он нащупал веревку, дернул три раза — условный сигнал "ко мне".
Томбс и остальные через минуту появились — они шли быстро, зная что по этому пути прошел командир и путь безопасен. Феттерляйн поймал руку Томбса, нарисовал знак вопроса — "что происходит?". Томбс стукнул в ответ командира пальцем по ладони один раз — "не знаю"…
И впрямь… бесовщина…
Ядерное взрывное устройство взорвалось, как это и было задумано британцами на высоте примерно в триста метров над земной поверхностью. Очищающее ядерное пламя лизнуло раскаленным языком горы, превращая в пепел всех, кто там воевал — и правых и виноватых, и своих и чужих. Но ракета, потерявшая управление взорвалась не совсем там, где это было нужно, она отклонилась от траектории и взорвалась дальше, горные хребты приняли на себя часть удара, ослабив его. Но все равно — удар был силен, те, кто находился в этот момент на земле, погибли все. Те же, кто находился в пещерах, в кяризах, прикрытые толщей каменной земли — не пострадали, они даже не поняли сразу, что происходит…
