Арчер отпил из своего бокала.
— Я сказал ему, что ты совершенно аморальна, ты не можешь жить без мужчин, но стоит тебе получить от них то, что нужно, как ты их вышвыриваешь. Потом я завел разговор о билете не самолет и о деньгах. Я убедил Ларри, что ты заслужила наказание, и что он может помочь мне в этом. «Вы честно заработали деньги и билет, — сказал я ему. — Возьмите их и предоставьте Хельгу мне».
Ларри согласился. Ему хотелось наказать тебя за твое презрение к нему. Мы стали вместе дожидаться твоего возвращения… Итак, Ларри уехал и нам вдвоем остается закончить нашу маленькую драку. Завтра утром в 7 часов я вылетаю в Лозанну.
Хельга подняла голову.
— Так рано?
Она подумала, что почтальон придет на виллу не раньше десяти.
— Да, меня ждут дела. Ну, Хельга, твоя карта бита. Тебе придется сказать Герману, что это была твоя идея купить акции австралийского никеля, и ты убедишь его оставить текущий счет в моем ведении.
— Почта придет не раньше десяти. Мы обсудим все заново, когда у меня в руках будут снимки. Так что твои срочные дела придется отложить.
Арчер посмотрел на Хельгу и начал беззвучно смеяться. Это напугало ее. Чтобы так смеяться, нужно быть очень уверенным человеком.
— Ты смеешься надо мной? — спросила она. Он вытер платком мокрые от смеха глаза, откашлялся и откинулся на спинку кресла.
— Это розыгрыш века, — сказал он. — Возможно, это послужит тебе уроком больше никогда не блефовать со мной, Хельга. — Он торжествующе усмехнулся. — Через пару минут я уезжаю в Лугано. Я проведу ночь в «Эдеме», а на следующее утро вылечу в Лозанну. Я не собираюсь дожидаться этой почты.
Он опять залился смехом, на этот раз громким, и каждое его ха-ха-ха действовало на Хельгу, как удар кнута. Она ждала, стиснув кулаки и стараясь придумать какой-нибудь уничтожающий ответ. В эту минуту она была готова убить Арчера.
Наконец он отдышался от смеха.
— Дура! — Его взгляд был полон презрения. — Я никогда не передавал фотографии в банк. Все это время они лежали в моем чемодане.
Удар был силен. Хельга потеряла дар речи. Она вспомнила, как Арчер сказал ей о плохом сердце, и она запретила Ларри его бить. Она вспомнила о головокружительной быстрой поездке Ларри в Базель и обратно, о трех тысячах франков, которые пришлось заплатить за подделку подписи, и о тех долгих часах, в течение которых она ждала письма из банка.
И все это время фотография лежала в чемодане Арчера в его машине!
Но пока что ничего не изменилось, они по-прежнему лежат там, и Хельга может получить их. У нее по-прежнему четыре туза в руках. У нее есть револьвер.
Она медленно встала и прижала платок к губам.
— Я… мне, кажется, плохо, — прошептала она и, пошатнулась, направляясь к двери.
Выйдя в коридор, она взбежала по лестнице в спальню, открыла ящик и вынула револьвер.
Взяв оружие в руки, она почувствовала неистовое желание убить Арчера. Если он не отдаст ей фотографии, она застрелит его и одним махом покончит со своими осложнениями. Он оскорбил ее, как никто и никогда. Он позволил себе издеваться над ней. Она не станет стрелять ему в ногу, она просто убьет его.
Хельга дышала часто и быстро, ее сердце гулко колотилось в груди. Так нельзя, подумала она. В таком состоянии она не сможет выстрелить метко.
— Хельга, — позвал снизу Арчер. — У тебя все в порядке? Она еще и еще раз вдохнула воздух, и постаралась взять себя в руки. Ее сердце стало биться медленней.
Спрятав оружие за спину, она вошла в гостиную. Арчер с улыбкой посмотрел на нее., — Ну, ты пришла в себя? Я не знал, что ты такая чувствительная.
— Отдай мне снимки, — сказала она, — или я убью тебя. С этими словами она вынула из-за спины револьвер и прицелилась в Арчера.
— Как драматично. — Он встал. — А теперь я уезжаю. Желаю тебе хорошо провести время в Нассау. Позаботься только, чтобы Герман не поймал тебя с каким-нибудь молокососом. — Он нагнулся, чтобы погасить сигару. — Итак, ты согласна принять на себя вину за спекуляцию и позаботиться о том, чтобы Герман не забрал у меня свой текущий счет?
— Я говорю серьезно. Отдай мне снимки или я убью тебя. Мне все равно, что со мной будет.
Арчер громко рассмеялся и направился к двери.
— Ты красивая женщина, Хельга, но, иногда бываешь чертовски утомительна.
Он открыл дверь.
Она прицелилась в его широкую спину и с внутренним содроганием нажала на курок. Раздался сухой щелчок.
Арчер повернулся и посмотрел на нее, подняв брови.
— Ты меня поражаешь, Хельга. Шлюха и еще, в дополнение к этому, убийца. Итак, ты и на это оказалась способна. Я не был уверен в этом и только на всякий случай принял предосторожности и вынул обойму. Всего хорошего и постарайся убедить Германа. Только не пытайся со мной блефовать, у меня это получится лучше, чем у тебя.
Хельга стояла, окаменев, и смотрела на разряженный револьвер в своей руке. Арчер вышел. Она услышала стук двери и через пару минут шум удалившейся машины.
Тогда она подошла к креслу, рухнула в него и заплакала. Она всегда считала Арчера глупее себя и относилась к нему с превосходством, а теперь этот негодяй перехитрил ее. Он предусмотрел каждый ее шаг, и теперь она связана с ним до смерти Германа.
Хельга задыхалась от ярости и разочарования. Ей придется принять на себя вину за растрату двух миллионов и неизвестно, как еще Герман отнесется к этому.
— Мэм!
Дернувшись от испуга, Хельга оглянулась. В дверях стоял Ларри. От удивления Хельга потеряла дар речи. Она молча смотрела на него и только всхлипывала.
— Все в порядке, мэм, — сказал он, подходя к ней и бросая ей на колени большой конверт. — Не плачьте.
Хельга дрожащими пальцами разорвала конверт и вытащила два снимка: на первом она передавала деньги Фридлендеру, на втором — она, обнаженная, лежала на кровати, и рядом с ней стоял Ларри. Оба негатива лежали там же.
— Лучше всего их сразу же сжечь, — сказал Ларри.
— Где вы их взяли?
— Я знал, что Арчер задумал. Мне хотелось вернуть вам снимки и поэтому я сделал вид, что попался не его удочку. Выйдя из дома, я вернулся через заднюю дверь и стал подслушивать. Тогда я и услышал, что снимки у Арчере в чемодане. Я забрался в его машину и вытащил их.
Хельга щелкнула зажигалкой и поднесла снимки к пламени. Положив их тлеющие остатки в пепельницу, она сожгла и негативы.
— Мне очень жаль, — сказала она, посмотрев на Ларри. — Мне очень жаль, что я с вами так обошлась.
— Не беспокойтесь, мэм. — Он положил билет и конверт с деньгами на стол. — Вы были добры ко мне, так что мы в расчете. Я возвращаюсь в Гамбург. До свидания, мэм.
Она вскочила и схватила его за руку.
— Не делайте глупостей, Ларри. Возьмите деньги и возвращайтесь в Америку. Вы должны! Начните там новую жизнь. Я отвезу вас в Милан. Я с удовольствием дам вам еще денег. Вы не представляете, что вы для меня сделали. Я никогда не забуду вас.
Ларри отстранился от нее так брезгливо, как будто у нее были грязные руки.
— Нет, благодарю вас, мэм. Мне не хочется принимать помощь от вас. — Он посмотрел не нее, и она содрогнулась под его обвиняющим взглядом. — Вы и Арчер считаете меня ничтожеством. Мне не приятно говорить вам это в лицо, но это правда. Я не знал, что есть такие люди, как вы. Я вернусь в армию и отсижу свой срок в тюрьме. Когда-нибудь я выйду оттуда. Я достал для вас конверт, потому что хотел отплатить вам за прежнее доброе отношение ко мне, но больше я не хочу иметь с вами никакого дела.
— Значит, вы собираетесь вернуться к Рону?
— Рон все-таки лучше, чем вы. Да, я возвращаюсь к нему. По крайней мере он честен и не предаст меня. Хельга беспомощно развела руками.
— Ну что же, надеюсь, вы будете счастливы с ним. Во всяком случае еще раз благодарю вас.
Ларри направился к двери, потом оглянулся и прикоснулся к козырьку фуражки.
— Желаю счастья, мэм Я надеюсь, что оно у вас тоже будет.
Ларри не успел еще ступить за порог, а мысли Хельги уже были далеко от него. Она подумала уже об Арчере Теперь она может бросить его на растерзание волкам.
А потом она поедет в Нассау — к морю и солнцу Как прекрасно будет лежать на горячем песке и знать, что в это время Арчер сидит в своей маленькой тюремной камере.
Хельга услышала, как стукнула входная дверь, закрывшись за Ларри. Она вышла в холл и заперла ее на ключ.
