Гордон приготовил лук и стрелу. Еще две стрелы лежали рядом на ковре. Кобура была расстегнута, под бойком револьвера поблескивал патрон. Оставалось только ждать.
Часовой отложил деревяшку, которую строгал, затем поднялся. Женщина, еще сильнее прижав к себе мальчика, отвернулась.
— Синий-Один этого не одобрит, — раздался от камина предостерегающий голос Коротышки Джима.
Часовой навис над женщиной. Она пыталась сдержать дрожь, но все равно поежилась, когда он провел ладонью по ее волосам. Глаза мальчика пылали ненавистью.
— Синий-Один говорил, что мы все равно пустим ее в расход, но сперва попользуемся ею по очереди. Почему бы мне не стать первым? Вдруг мне удастся заставить ее порассказать побольше насчет этого Циклопа? Ну, как, крошка? Кулаками из тебя ничего не выбьешь, но я знаю, как тебя приручить.
— А мальчишка? — полюбопытствовал Коротышка Джим.
Часовой лениво повел плечами.
— Мальчишка?..
Внезапно в его правом кулаке блеснул охотничий нож. Левой рукой он сгреб мальчика за вихры и оторвал от женщины. Та взвизгнула.
У Гордона не осталось времени на раздумья. Однако он сделал не то, что казалось наиболее естественным, а то, чего требовала тактика. Вместо того чтобы прикончить мерзавца с ножом, он резко повернул лук и пронзил стрелой грудь Коротышки Джима. Тот изогнулся, удивленно взглянул на проткнувший его предмет и рухнул навзничь.
Гордон поспешно зарядил новую стрелу и, повернувшись, увидел, как часовой выдергивает нож из плеча женщины: она, должно быть, попыталась защитить ребенка и приняла удар на себя. Мальчик забился в угол.
Несмотря на кровоточащую рану, женщина не отпускала врага, царапая его ногтями и не давая Гордону прицелиться. Бандит сначала оказывал ей неуклюжее сопротивление, больше ругаясь и пытаясь поймать за руки. Наконец ему это надоело и он повалил ее на пол. Рассвирепев от царапин и не подозревая об участи, постигшей его сообщника, он с ухмылкой занес нож и шагнул к раненой, судорожно ловящей ртом воздух.
В это самое мгновение стрела Гордона пробила его комбинезон, скользнула по спине, оставляя кровавый след, и впилась в кушетку.
Устрашающая внешность «мастеров выживания» отчасти соответствовала действительности: в мире не было равных им по умению сражаться. Прежде чем Гордон успел выпустить вторую стрелу, детина метнулся в сторону и схватил автоматическую винтовку. Гордону пришлось спрятаться за ограждением, спасаясь от прицельных выстрелов. Пули со звоном отскакивали от стальных прутьев как раз в тех местах, где он только что появлялся.
На ствол винтовки был навинчен глушитель, поэтому бандит не мог стрелять очередями; однако и одиночные выстрелы заставляли Гордона без устали кататься по полу и не давали возможности вытащить револьвер. Он справился с этой задачей, лишь забравшись в дальний угол балкона.
Его противник, однако, обладал тонким слухом. В каком-то дюйме от лица чудом отпрянувшего Гордона полетели в разные стороны щепки от вонзившейся в дощатую стену пули. Затем наступила тишина, нарушаемая только бешеным стуком сердца Гордона, громом отдававшимся у него в ушах.
«Что теперь?» — подумал он.
Внизу раздался громкий крик. Гордон успел разглядеть в зеркале безумную картину: маленькая женщина подняла над головой тяжелый стул, собираясь обрушить его на верзилу. Тот обернулся и выстрелил. На груди женщины появилось ярко-красное пятно, и она осела на пол; стул откатился убийце под ноги.
До Гордона донесся щелчок, свидетельствовавший о том, что магазин смертоносной винтовки опустел; возможно, это ему лишь показалось. Но, как бы там ни было, он, уже не думая об опасности, вскочил налоги и, держа перед собой револьвер обеими руками, несколько раз спустил курок. Остановился он лишь после того, как боек несколько раз подряд ударился о пустой дымящийся патронник.
Противник еще держался на ногах, пытаясь вогнать в магазин винтовки новую обойму, однако на пятнистой гимнастерке уже начали расплываться багровые пятна. В его взгляде, упершемся в Гордона, застывшего с дымящимся револьвером в руке, читалось удивление.
Наконец ослабевшие пальцы выпустили винтовку, она с лязгом ударилась об пол. За винтовкой последовал и хозяин.
Гордон ринулся вниз, к раненой женщине, прыжком преодолев перила. Впрочем, он сначала удостоверился, что «мастера выживания» на сей раз таки не выжили.
Несчастная с усилием приподняла голову и прошептала:
— Кто?..
— Молчите, — оборвал Гордон, вытирая струйку крови, сбегающую из уголка ее рта.
Зрачки женщины расширились, жизнь покидала ее. Однако она увидела его форму с нашивкой «Почтовая служба Возрожденных Соединенных Штатов» на нагрудном кармане. В глазах раненой застыл немой вопрос.
«Пусть верит, — мелькнуло в голове Гордона. — Она сейчас умрет, так пусть умирает с верой, что это правда».
Однако ему не удалось заставить себя произнести сейчас лживые слова, которые так часто слетали с его уст и завели так далеко. Нет, сейчас он не был на это способен.
— Я простой путешественник, мисс. — Он покачал головой. — Я... ваш согражданин, пытающийся помочь.
Она слабо кивнула, как будто даже не испытав разочарования, словно и такой вариант казался ей чудом.
— На север... — выдохнула она. — Возьмите мальчика. Предупредите... предупредите Циклопа.
Даже в последних словах умирающей слышались уверенность, преданность, надежда на избавление от мук. Похоже, она верила в машину, название которой произнесла.
«Циклоп...» — думал Гордон, убирая руку от холодеющего лба. Теперь у него появилась еще одна причина отыскать источник этой легенды.
Он не мог тратить время на похороны. Пусть винтовка бандита стреляла негромко — зато шума от револьвера Гордона было достаточно, чтобы насторожить остальных холнистов. В его распоряжении оставалось несколько секунд, чтобы скрыться вместе с мальчиком.
В десяти футах от них перебирали копытами кони. А где-то на севере находилось то, ради чего, не задумываясь, приняла смерть отважная молодая женщина.
«Только бы это оказалось правдой...» — стучало в мозгу Гордона, пока он подбирал винтовку и патроны поверженного врага. Он бы не задумываясь отказался от выбранной им роли, если бы узнал, что хоть кто-то взял на себя ответственность и пытается противостоять наступлению каменного века. Такому человеку он предложит свою верность и любую посильную помощь. Пусть даже не человеку, а суперкомпьютеру.
Снаружи донеслись крики. Они делались все громче. Гордон взглянул на мальчугана, который таращил на него глаза, забившись, в угол.
— Что ж, идем, — позвал он, протягивая руку. — Вернее, по коням!
4
Посадив ребенка впереди себя в седло, Гордон поскакал прочь от места побоища со всей прытью, на какую только оказался способен украденный конь. Оглянувшись, он увидел бандитов, тщетно пытающихся догнать его на своих двоих. Один опустился на колено, чтобы получше прицелиться.
Гордон пригнулся и заколотил каблуками по бокам коня. Тот заржал и шарахнулся за угол разграбленного магазина в тот самый момент, когда пули ударились в гранит позади них, выбив фонтан осколков.
Гордон радовался своей предусмотрительности: ведь он разогнал остальных лошадей, прежде чем запрыгнуть в седло. Но радость была недолгой: обернувшись, он увидел, что один из неприятелей пытается настигнуть их на его же собственном пони!
На мгновение Гордона обуял безумный страх. Раз они нашли его лошадку, что им стоит отыскать и уничтожить сумки с почтой? Усилием воли заставив себя не думать о сумках, он пустил коня галопом. К черту письма! В конце концов, это всего лишь его сценический реквизит. Сейчас важнее другое: у него остался всего один преследователь. Это уравнивало шансы.
Во всяком случае, почти...
Он подхлестнул коня уздечкой и посильнее лягнул каблуками, уносясь все дальше по пустой улице бывшего центра Юджина. Цокот преследуемых копыт раздавался все ближе. Так и не обернувшись, Гордон свернул в проулок. Конь пронесся по россыпи битого стекла и вынес седоков на следующую улицу, потом — на параллельную.
Гордон свернул к зарослям, зеленевшим по другую сторону площади, и остановил запыхавшегося коня в небольшом парке, посреди дубовой рощицы.
Непонятный шум мешал ему слышать. Гордону потребовалось время, чтобы сообразить, что это его собственное дыхание, собственная кровь стучит в висках.
— С тобой все в порядке? — задыхаясь, спросил он мальчишку, вцепившегося в луку седла.
Тот только молча проглотил слюну и обессиленно кивнул. Он был перепуган до смерти, насмотревшись ужасов за сегодняшний день, однако у него хватило ума не паниковать, а просто настороженно ждать, что предпримет дальше его спаситель.
Гордон привстал в седле и попытался что-нибудь разглядеть сквозь семнадцатилетние заросли. Кажется, они улизнули от преследователя — по крайней мере, на какое-то время. Разумеется, нельзя исключать возможность, что тот тоже затаился поблизости и обратился в слух.
