class="empty-line"/>
И это объяснило всю долгую тишину.
Поздно вечером папа стоял на кухне спиной к двери и курил в форточку. В окно яркой электрической луной светил фонарь, и папин силуэт вырисовывался очень четко, как фотография в рамке. Женька тихо вошла, постояла, молча вдыхая такой знакомый запах его папирос, и поставила на стол своего медведя. Она чувствовала, что как будто предает свою Дашку раз отбирает у нее Мишку, но выхода у нее не было. Это был единственный шанс. Совсем-совсем последний. Папа не обернулся, и она тихонько выскользнула за дверь. Прошлепала босыми ногами до своей комнаты, забралась под одеяло, немного повозилась, устраиваясь, и затихла. Девочка и поросенок лежали на подушке лицом к лицу, и поролоновая мордочка смотрела на Женьку с обидой.
– Ты, Даша, не сердись, я никакая не предательница – сказала шепотом Женька и почесала поросенка за ухом, – папа знает, что ты по Мише будешь скучать. Он его скоро обратно принесет. Вот увидишь. Вот увидишь.
Вдохновляющий фактор
По вечерам в понедельник у меня в архиве всегда шумно. То и дело распахиваются двери, вбегают мои бывшие коллеги, сдают отчеты за выходные. Основная работа всегда выпадает на выходные, так уж устроен наш мир. Привет! Пока! Мы закончили новый альбом! Ты бы видела этот концерт – зрители чуть не разорвали его на сувениры! Это был триумф, настоящий триумф!
Я улыбаюсь, радуюсь вместе с ними. Они второпях бросают свои папки на мой стол и убегают – счастливые, улыбающиеся – спешат отдохнуть и расслабиться. Они спешат к себе самим, сбросив на меня своих подопечных. Постепенно папки превращаются в неустойчивую гору, я подхватываю их, чтобы не произошел обвал. Раскладываю ровными стопками, чтобы потом расставить на многоярусных стеллажах в раздел, которым заведую. Между собой в архиве мы называем его «Творцы». Здесь стоят дела писателей, поэтов, художников, модельеров, музыкантов. Здесь теперь мое царство.
Когда, наконец, наступает тишина, я начинаю сортировать папки по цвету. Синие – писатели, зеленые – художники, красные – модельеры. На каждой обложке – официальный штемпель «Корпорация «Вдохновляющий фактор», имя клиента и дата, когда с ним началась работа. Наверное, необходимо пояснить – в нашей корпорации занимаются тем, что вдохновляют людей. Да, это такая работа: нашептывать слова, из которых получится выдающееся произведение, чертить в воображении волнующие линии их лучших платьев. Мы делаем всё, чтобы с нашей помощью люди стали добрее. Хотя теперь, для меня правильнее было бы сказать не «мы», а «они». Те, кто забегает ко мне с отчетами и папками, это они делают всё, а я больше нет. Я теперь заведую разделом «Творцы» и ставлю папки на полки согласно цветовой гамме и алфавиту.
Аленка забежала ко мне во вторник утром. Как всегда тоненькая и свежая в облаке белых кудрей. Она умоляюще сложила руки и села напротив моего стола. В глубине ее зеленых глаз я прочитала тревогу.
– Ты должна мне помочь. – Сказала она. – Помнишь писателя?
– Помню, а что застопорилось что-то?
Работу с Алексеем Немчиным Аленке напрямую поручила Людмила – пожалуй самая знаменитая муза в корпорации. Мне довелось столкнуться с ней всего однажды, но этот день я запомнила навсегда. Боясь опоздать на задание, я сломя голову неслась по коридору, пытаясь на бегу вчитаться в бланк, на котором были обозначены вводные сегодняшней операции. Так, значит, средняя возрастная группа – обоим еще нет тридцати. Оба никогда не состояли в браке. Он – художник, она – кондитер. Смешно! Ну какая из них может получиться пара? Художнику нужно что-то более возвышенное, утонченное, актриса там, или фотограф. Хотя, это, конечно не мое дело. В нашем классе всем будущим стрелкам так и говорили: «Рассуждать – не ваша прерогатива. Ваше дело получать задания и выполнять их. Мы не занимаемся причинами и следствиями, мы нажимаем на курок. Близко подходят к людям только музы». И сейчас я как раз пыталась выполнить свою работу, вот только катастрофически опаздывала! На очередном повороте я налетела на миниатюрную музу, которая грациозно ступала на тоненьких каблучках, с легкостью удерживая в маленьких руках довольно объемную папку с документами. Светлые, коротко остриженные волосы обрамляли лицо с упрямым подбородком. Взгляд ее холодных серых глаз остановился на мне со слегка удивленным выражением. Рядом с ней, облаченной в длинное угольно-черное платье с отделанным белоснежным кружевом декольте, я почувствовала себя солдафоном – брюки заправлены в высокие шнурованные ботинки, толстый свитер и кепка, чтобы длинные волосы во время стрельбы не лезли в лицо, сравнение было явно не в мою пользу. Запыхавшись, я только и смогла выдохнуть полушепотом:
– Здрасьте.
Она склонила голову в какой-то совершенно непередаваемой царственной манере, как бы давая понять, что я могу быть свободна, и продолжила свой путь. Уже не бегом, но по-прежнему стремительно, я двинулась в направлении оружейного склада.
У окошка выдачи оружия толпились стрелки, среди которых я пыталась разглядеть своего напарника – Митьку. Обычно он ходил в яркой зеленой бандане и возвышался над всеми, как гора. Но сейчас его нигде не было видно. Мы работали вместе почти два месяца, и лучшего собрата по оружию я не могла пожелать!
– Никогда не стреляй рукой, – сказал он мне однажды на тренировке, – стреляй вот отсюда, – он похлопал себя по широкой груди. – Стреляй сердцем.
Митька действительно умел все прекрасно объяснить и делал это лучше всех педагогов, которые преподавали в нашем классе.
Не найдя моего напарника в толпе стрелков, я пристроилась в хвост очереди, чтобы получить свой арбалет.
– Опять опоздала, шляпа! – Митька бесшумно подкрался сзади и хлопнул меня по плечу. – Те, кто хотят стать лучшими, никогда не опаздывают. Поняла?
– Поняла-поняла! Прости, – я попыталась придать себе виноватый вид, – ну не гляди так строго, ты меня просто убиваешь!
– Держи, – он протянул мне мой арбалет, – сегодня работаем на набережной, я все пробил, наши фигуранты подойдут туда ближе к вечеру. Я нам место удобное присмотрел, будут как на ладошке.
Мы стали спускаться в холл к лифтам. По дороге я рассказала ему о музе, которую чуть не сшибла в коридоре.
– Знаешь, – пыталась объяснить я, – она такая… Ну, прямо царствующая королева Елизавета.
– Это Людмила. – Без тени сомнения сказал Митька. – Местная знаменитость.
– И чем знаменито ее королевское величество?
– В двух словах не расскажешь, ты потом у нее в отделе лучше расспроси. Зайдешь к
