продиктовала неверный номер.
— Бывают совпадения, — невесело хмыкнув, проговорил мужчина, поднимаясь. — Что же. Рад был познакомиться, Аня.
Я невольно встала следом, растерянно взглянув на него.
— Я тоже…
Он усмехнулся и, кивнув, направился прочь. А я осталась одна.
Ну что за ерунда? Почему я чувствую себя виноватой? Мне что, нужно бежать следом и кричать, что телефон и правда выключен?..
Я сжала кулаки, наблюдая, как симпатичный мужчина уходит, и сердито выдохнула.
Не виновата.
Ни в чем я не виновата.
Если у него самооценка низкая, и людям он не верит, кто ему доктор?!
Я фыркнула, но медитировать, сидя на скамейке больше не тянуло.
Ладно, самое время доесть кукурузу и пойти за покупками.
… А еще выкинуть из головы мысль, что мне ничего не стоило повторить про выключенный телефон еще раз. Ведь, может, этого вежливого мужчину так могли не раз и не два обманывать…
Следующий выдох вновь получился грустным, но смысла о произошедшем уже не было: поток людей уже давно скрыл Арсения из вида.
Глава 24
Два объемных пакета оттягивали руки, а я, наконец, поняла маму, которая несмотря на тяжесть покупок, ни в какую не соглашалась сходить в магазин два раза.
«Ой, да ладно, что я не донесу?».
Донесу, конечно, но в два приема все-таки было бы легче. Эту мудрость мне еще предстояло постигнуть. А пока я медленно продвигалась к моему новому жилью.
Почему-то было иррационально стыдно, когда я зашла в подъезд. Он весь такой красивый, мрамором отделанный, а я тут с пакетами, где мешаются средства для мытья посуды, туалетная бумага и пачка не слишком-то дорогих сосисок.
Местные жители, наверное, и не ходят сами по магазинам. Им все на блюдечке приносят слуги. В том числе туалетную бумагу…
Вздохнула, признавая, что это во мне зависть заговорила.
Я была в Москве меньше недели, но уже ознакомилась с ценами на аренду жилья, и пока не представляла, как могла бы стать хозяйкой студии, похожей на ту, в которой поселилась. Разве что через постель… То есть, выйдя замуж за молодого, привлекательного миллионера с богатым внутренним миром.
Но я так не хотела. Я была девочкой взрослой и понимала (несмотря на мнение Али), что миллионеры — это не принцы из сказок. Им, наверняка, «принцесс» подавай.
Да и вообще. Не в деньгах счастье, а в…
… Тут я пока терялась — опыта, кроме детсадовской безответной любви, не было. Но в голове крутилось что-то про взаимоуважение, поддержку и, конечно, любовь.
Двери лифта открылись, и я с недоумением посмотрела на него. Надо же, сама не заметила, как вызвала.
— Вы будете заходить или еще помедитируете? — раздался голос мужской голос чуть позади, и я удивленно обернулась.
Мужчина лет тридцати был одет в легкое пальто и держал в руках пакет с молоком. Исходя из предыдущих мыслей, я бы назначила его «слугой», если бы не острый пряно-древесный аромат парфюма и явно модельная стрижка с художественно выбритыми висками.
Оценивая его по шкале привлекательности: его бы я тоже нарисовала.
— Значит, все же помедитируете, — усмехнулся «сосед», обходя меня, и только после этого до меня дошло.
— Ой, нет. Я тоже еду.
Мужчина пожал плечами и посторонился, пропуская внутрь. Нажал на нужный этаж, обернулся ко мне… И я опять зависла.
В профиль он смотрелся еще интереснее. С упрямым подбородком, длинными ресницами и по-женски пухлыми губами.
Так. Я уже просила в этом лифте сфотографировать Ярослава Львовича, и…
Я сглотнула, чувствуя, как щеки вновь предательски начинают алеть.
Не то чтобы мне не понравился результат фотосессии, но… Но, кажется, лимит по глупостям у меня на этот месяц (а лучше год) исчерпан.
Поэтому я закусила губу, чтобы не сказать что-то, о чем пожалею.
Но, похоже, я даже молчать умею как-то глупо, потому что у мужчины удивленно поднялись брови.
— Я что-то не так сделал?
Я покачала головой.
— Может, я похож на маньяка?
Что? Я нахмурилась, но вновь покачала головой.
— У вас обет молчания? — приподняв одну бровь, уточнил он.
— Нет… С чего вы взяли?
— Вы не называете этаж и не нажимаете сами, — пожал плечами сосед.
Я смутилась, но, быстро глянув на панель со списком этажей, воспрянула духом.
— Так мне туда же!
Брови, теперь уж точно соседа, вновь удивленно взлетели.
— Вы уверены? — взгляд скользнул по мне сверху вниз, задержавшись на объемных пакетах, через которые просвечивала целая упаковка туалетной бумаги…
Как же стыдно…
— Уже не очень, — призналась, чувствуя, как вновь появляется румянец на щеках. — А давайте я выйду из лифта, подумаю пока, куда мне надо, а вы один поедете?
Странный он какой-то… несмотря на то что красивый.
— Ну что вы. Теперь мне стало интересно, кто из моих ненормальных соседей съехал, — и он наконец нажал на кнопку, закрывающую дверцы лифта.
Под едва слышный гул поднимающегося наверх лифта, я старалась не смотреть на мужчину, пока он со спокойным интересом разглядывал меня.
Так и хотелось попросить его отвернуться, но я отчего-то стеснялась.
Слишком он казался серьезным. Будто и впрямь имеет право разглядывать вот так своих соседей, а еще называть их сумасшедшими.
— Стас, — вдруг произнес он, вырывая из раздумий.
Поколебавшись, я представилась:
— Аня.
И зачем-то протянула руку для знакомства. Ага. Ту самую, с пакетом.
Стас хмыкнул и, вместо того чтобы пожать руку, забрал пакет.
— Второй отдашь?
Я молча (скорее от удивления) покачала головой.
— Ну как знаешь, — и он просто отвернулся.
С моим пакетом в руках.
Хм. Это похищение было или соседская помощь?
Спросить я не решилась, а лифт тем временем остановился, выпуская нас наружу.
Стас спокойно вышел и, только отойдя шагов на пять, обернулся.
— Что-то купить забыла?
Я, наверное, раз в десятый покачала головой и спешно вышла следом, остановившись ото него в двух шагах.
Постояли, помолчали.
Я удивленно, Стас выразительно.
— Куда пакет нести, соседушка? — наконец ласково проговорил он, и по интонации я поняла, что меня тоже причислили к разряду сумасшедших.
Вновь смутившись я указала на нужную дверь и услышав в ответ: «Вот оно как», — проследила, как Стас идет в нужную сторону. Собственно, мне ничего не оставалось, как догнать его и отчего-то трясущимися руками открыть замок.
Заходить он не стал. Поставил пакет внутри квартиры и уточнил:
—
