было прошмыгнуть мимо пивнушки… Постоянные посетители были нашими соседями по дому, и вроде я знала их с самого детства, но алкоголь что-то отключал в их голове, после чего глаза становились темными, пугающими. Они могли заботливо проводить меня до дома, начав расспрашивать про личную жизнь и обещая после этого познакомить с сыновьями, племянниками… А могли вдруг кинуться с кулаками на подошедшего узнать, все ли в порядке, прохожего…
Несмотря на отсутствие алкогольного запаха, интуиция подсказывала мне вести себя с ухажером сестры тихо. Не перечить и, по возможности, не разговаривать. Глупая реакция на него, конечно, но переступать через себя и действительно спорить с ним отчаянно не хотелось. Так что я молча пошла, куда послали.
То есть на кухню.
Аля уже разливала подогретую воду по чашкам. На столе стоял початый торт, ваза с букетом хризантем и теперь уже три блюдца.
Молодец я… Сорвала свидание. А сейчас, судя по поджатым губам сестрицы, сорвутся на мне.
Глава 26
Тортик был вкусным, черный чай бодрящим, а взгляд сестры, направленный на меня — выразительным.
Я знала, что стоит мне только доесть, начнется неприятный разговор. Он бы и раньше начался, если бы не Борис — немолодой человек Али.
Не прошло и минуты с молчаливого и неловкого чаепития, как сестра попыталась высказать все, что она обо мне думает, но Борис, положив ей руку на плечо, попросил не устраивать сцен во время еды.
Удивительно, но это сработало. Аля потупила глаза, а после просто сверлила во мне дырки взглядом.
Наверное, нам «разрешено» было обсуждать с ней какие-то нейтральные темы, но ни у нее, ни у меня не было для этого никакого желания.
Сам Борис задумчиво молчал, глядя на меня. Тяжеловесно так... Я еле держалась, чтобы не ерзать на стуле в попытке занять более незаметное положение.
— Тебе еще кусочек положить? — показательно ласково поинтересовалась сестра, отчего у меня разом заныли все зубы.
Я с тоской посмотрела на торт, но третий кусок, как ни утрамбовывай, в меня уже не влезет.
— Нет, — произнесла я, когда пауза слишком уж затянулась, и отставила тарелку. — Спасибо, что угостили, приятно было с вами увидеться. Пойду я, пожалуй… — решила я закосить под дурочку. — Мне еще до дома добираться, а на улице темнеть начало…
— Ты издеваешься?!
Аля, как хорошая гоночная машина разогналась за три секунду от ласкового голоска, за которым пряталось желание затолкать торт мне за шиворот, до «я прям сейчас тебя порву на много маленьких Ань. И хоть одна из них оправдает мои надежды!»
— Я что, ждала тебя столько дней, чтобы услышать от тебя «спасибо, я пойду домой»?!
Как оказалось, я ничуть не лучше сестры. Во всяком случае, не спокойнее. Не знаю, что было в чае (или во взгляде Али), но я разозлилась.
— Нет, конечно! Ты ожидала, что я приползу к тебе со словами: «Ты была права. Прости меня, мне надоело жить на вокзале»!
Мы обе вскочили, глядя друг на друга через стол.
— Где ты ночевала, дурында?!
— Не под мостом, как тебе бы хотелось!
— Да я ночи не спала, о тебе переживала!
— Так не надо было мне ультиматум ставить! Разве не ты сказала, чтобы я домой не приходила?
— Ты должна была подумать о будущем! Уволиться! Ты кем хочешь стать? Вечная секретутка то у одного, то у другого? Да кто с тобой после этого жизнь связать захочет?
— Почему ты думаешь, что секретарь — это так плохо? Это нормальная компания. Ничего такого, на что ты все время намекаешь — не было!
— Где ты ночевала эти дни? — вдруг спокойно перебил нас Борис, о котором я уже забыла.
Весь запал как-то сам сошел на нет, стоило только посмотреть на уверенно развалившегося на стуле мужчину. До этого я глядела только на сестру, а с ней мы ссорились не раз и не два, но с посторонним…
— На съемной квартире, — произнесла, опустив глаза.
Он же не будет уточнять?..
— Все эти дни? — так же спокойно спросил он.
Я судорожно пыталась решить: врать или нет?
— Аня, — его голос стал строже. — Подними на меня глаза и скажи. Ты все эти дни ночевала на съемной квартире? Одна?
Ощущение, будто со мной дедушка говорит. У него такая же интонация иногда проскакивала…
Врать я не умела, и Аля это знала.
Сестра расплылась в ехидно-пренебрежительной ухмылке, что только вновь разозлило меня.
Но в этот раз я не повышала голос. Наоборот, еле выдавливала из себя слова, обращаясь к Борису:
— Почему вы меня допрашиваете? Я совершеннолетняя и не делала ничего предосудительного. Я приехала сюда работать — и работаю. Я даже из Альбининого дома не сама решила уйти…
— Об этом мы с ней тоже поговорим, не переживай, — отозвался Борис, кинув взгляд на мою сестру, которая тут же перестала улыбаться и потупилась, как я недавно.
— Боря, а как я еще могла на нее повлиять?.. — спросила она, трогательно хлопнув ресницами и опустив пальцы на его сжатый кулак.
— Аля, мы поговорим об этом позже. Не при мелкой, — резко отозвался мужчина, сбросив ее руку. — Аня, ты не ответила.
Я поджала губы, но ответила правду.
— Меня приютил на две ночи мой начальник. Я честно поехала смотреть квартиру, но ему она не понравилась… А потом он предложил поселиться у его сестры, которая в отъезда, а за это я буду поливать ей растения.
— Какая чушь, — фыркнула Аля. — Зачем ему это делать? Какой смысл был ездить с тобой по квартирам. Дурында ты, доверчивая. Неужели не понимаешь, что он пытался затащить тебя в постель? …Или уже затащил?
Я почувствовала, как щеки начинают краснеть, и просто не представляла, что с этим делать…
Ведь затащил… Но как объяснить?
Рассказать о причине? Что я хотела уйти, но в итоге решила подождать Ярослава Львовича?..
— Борь, ты сам все видишь… — скорбно произнесла Аля, повернувшись к своему мужчине (даже в мыслях не могла назвать его «парнем»). — Вот что делать? Только к родителям отправлять…
— Если ты не хотела селить у себя, могла и не соглашаться.
Я коснулась губ пальцем, чтобы проверить: действительно ли они сомкнуты, настолько слова, сказанные Борисом, сочетались с моими мыслями. И, кажется, Аля тоже
