Её план и правда сработал. Скалль стоял перед ней. Ещё более красивый, чем из сплетен болтливых женщин. А когда он впервые заговорил с ней, то сердце вёльвы замерло от восторга. Когда он сражался с Лейвом, то Улла потеряла голову. А когда увидела его силы, то просто… Пропала.
Улла сглотнула, думая о том чистом восторге, который захватил её. В тот момент в комнате, когда потянулась к его губам, она ещё не понимала почему ей этого хочется. Отчасти потому что ей казалось, что если сам Тор ответил на её молитвы, то теперь она может захватить всё, что захочет. Например, самого сильного и властного мужчину, какого только знал Мидгард. Не довольствоваться же ей вниманием Лейва или Торгни…
Подумав об этом, Улла тихо выругалась сквозь сжатые зубы. Она и была тем самым несчастным обиженным человеком, который хочет только всё лучшее. Вечно недовольная тем, что у неё есть. Наверное, Улле только казалось, что она выше, чем люди.
Хотя нет. Это не так. Она выше. Ведь даже сам Тор подтвердил это не так давно.
И ей положено всё лучшее, что есть в Мидгарде. Это не каприз обычного человека, а судьба, которую для неё избрали боги. Ведь они сделали её подобной самим себе.
Улла вздохнула. Ей не хотелось оставаться в стороне, чтобы Скалль прибегал к её силе, когда ему потребуется. Будто бы она его верный клинок. Она жаждала положения куда выше. Теперь, когда все оковы спали, когда она свободна от Лейва, она наконец имела право получить всё.
И даже Торгни не сможет ей помешать.
Глава 10
Люди мёрзли в своих огромных меховых накидках, топтались на палубе, разогревая пальцы ног в кожаной обуви, обматывая ее пледами и завязывая шнурками. Вскоре все стали похожи на огромных толстых медведей, обросших мехом. Такими были люди конунга Скалля, но если раньше они выделялись на фоне простых одежд людей Скогли, то теперь все были одеты одинаково.
Улла накинула массивный капюшон на голову. Ее заледеневшие волосы хрустнули под ним как корка льда под ногой, когда идёшь зимой по дороге. А ветер не унимался, будто принимая вызов укутывающихся в одежды людей. Новый порыв ворвался в паруса, таща драккары вдоль скалистых берегов, что виднелись в белой ледяной завесе где-то по левому борту. И если этот ветер был хорош для кораблей, послушно следующих курсу, то люди ругались всю дорогу себе под обледеневшие носы, браня мороз.
Когда её руки покраснели, Улла отправилась к своему мешку, чтобы найти в маминых теплых вещах рукавицы. Пальцы совсем не слушались, поэтому справиться с узлом на мешке было невозможно. Улла обломила два ногтя, тихо заскулив, но бой был проигран.
- Давай помогу, - послышался чей-то голос рядом, и вёльва сразу отступила, принимая помощь.
Улла устало выпрямилась, досадливо шмыгнула носом и тыльной стороной ладони стёрла влагу под ним. Ей было ужасно холодно. Она повернула голову в капюшоне и вздрогнула. С завязками на её мешке боролся Ненне. Здоровый как бык. С седыми обледеневшими волосами, с тремя шрамами на лбу, без одного пальца, с огромной бородой в форме острого копья... Стоял и сражался с верёвкой, пыхтя и не поднимая глаза на Уллу.
- А ну убери руки от моих вещей! - рявкнула она и пнула воина ногой.
Тот лишь слегка пошатнулся.
- Маленькая ведьма думает, что сможет согреться без своих рукавиц? - вдруг загоготал Ненне.
- Я согрею руки в твоих кишках, когда их выпущу, - заорала девушка, ощущая, как гнев гонит кровь по её венам, наконец согревая даже кончики пальцев.
Смех Ненне стал похож на рычание зверя, а когда он повернулся к ней, Улла взвизгнула от ужаса. Его рот разъехался, обнажая один, два или даже три ряда острых зубов! Глаза горели желтым, лицо трескалось и удлинялось, становясь похожим на собачью пасть.
Улла завизжала и упала на палубу, пытаясь отползти подальше. Она в ужасе стала озираться, но все на палубе были мертвы. И мертвы уже очень давно. Их кожа ссохлась и сжалась. Глазницы впали, руки держались за руки, видимо, пытаясь согреться перед смертью. Вся их одежда была покрыта снегом. Улла закружилась в ужасе по палубе, натыкаясь на тела и крича всё сильнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наконец её глаза нашли то, что искали. Упав на колени, она подползла к конунгу, который вжался в борт корабля. Его чёрные волосы, сильно отросшие во время долгого путешествия, свисали на лицо, а руки были крепко сцеплены, будто перед смертью он долго взывал к богам.
В панике вёльва припала к ногам Скалля и вжалась в них, наблюдая как страшный зверь, похожий и на Ненне и на волка одновременно надвигается на неё по палубе. Вокруг был только лёд. Корабли не двигались, зажатые белым мертвым морем.
- Мир-р-р-р остынет и пр-р-р-ромёр-р-рзнет, когда мы с отцом пр-р-р-ридём властвовать на ваши земли, - прорычал волк. – Когда мы с-с-с-с бр-р-ратом догоним С-с-соль и Мани[1].
Волк рычал, слюна капала с его зубов, когда он приближался к вёльве, а она вжималась в сухие кости конунга и тяжело дышала, боясь закричать. Под её спиной начали хрустеть останки воина, она всё сильнее давила на них. Часть лица Ненне всё ещё была похожа на человеческую, но челюсть, одна рука, даже одно ухо уже походили на волчьи. Он был так ужасен, что Улла забыла себя от страха.
Волк же приблизился к ней. Девушка зажмурилась и закрыла лицо руками, но когда горячая слюна упала на ее ладони, Улла вскинула глаза. Чудовище нависало над ней. Такое отвратительное создание: получеловек-полуволк. Существо протягивало свою когтистую лапу вёльве, будто вовсе не собираясь на неё нападать.
- Когда богов не с-с-с-танет, у людей ос-с-с-станутся не только люди, - волк сощурился. – Мы с-с-с-согреем. Мы о-с-с-светим.
Улла недоумевающе смотрела, как за спиной возвышающегося над ней волка сгущается тьма, будто весь свет поглощает его огромная фигура. Тьма окутала замёрзшее море вокруг, поглотила борта драккара, подкралась к Улле и замерла.
- Ты приведёш-ш-ш-шь к нам людей. Когда мы с-с-с-с отцом попрос-с-с-сим, - пасть продолжала разъезжаться и меняться, поэтому некоторые слова пропадали в глотке волка. – Ты нуж-ж-жна нам, Ул-л-л-ла. Ты будеш-ш-шь с-с-служить нам!
Из нутра волка струился тусклый свет, освещая их двоих. Вёльва открыла было рот, чтобы крикнуть от охватившего её ужаса, но зверь поднял морду к небу и заревел. Рык его был таким громким, что Улла...
...проснулась.
Ночь уже приближалась, накинув сумерки тёмным покрывалом на мир. Улла откинула свой капюшон и как можно глубже вдохнула носом морозный воздух, чтобы скорее очнуться от сна. Перед глазами ещё не померк свет, струящийся из пасти полуволка. Улла вскинула голову к небу и увидела, как больное солнце тускло светит, заваливаясь за горизонт. Она быстро стала обдумывать своё видение.
Улла знала, что у бога Локи было трое детей. У одного из них, волка Фенрира, было двое сыновей-волков – Сколль и Хати. Сколль всегда бежит по небосводу, пытаясь догнать солнце. А его брат, Хати, преследует ночами луну. И когда оба волка наконец смогут догнать свою добычу, все миры погрузятся в темноту и холод. Как и сражение Тора с Ёрмунгандом, эти события часть рагнарёка.
Ужас охватил Уллу. Вскочив на ноги, девушка стала искать глазами конунга, чтобы скорее рассказать ему о своём видении. Найдя его на самом носу драккара, Улла подбежала ближе и схватила Скалля за руку.
- В чем дело? – удивился он, но Улла никак не могла подобрать нужных слов. Она облизнула губы и тяжело задышала, искоса взглянув на стоящего рядом с конунгом Торгни. Скалль заметил сомнения вёльвы и поторопил её: - Если тебе есть, что рассказать мне, то говори скорее.
Наконец Улла кивнула, но подошла как можно ближе к мужчинам, боясь своими словами поднять панику на корабле.
- Мне было видение, - прошептала она, а Торгни и Скалль вздрогнули и напряглись. – Страшное чудовище явилось ко мне во сне, чтобы открыть будущее, - Улла сглотнула. Кода она говорила, в её зрачках ничего не отражалось, лишь абсолютная темнота. Торгни и Скалль могли в этом поклясться. – Скоро волки сожрут наше солнце. И нашу луну.
