Она обиделась только на одно из них.
— Я вовсе не наивна, — с достоинством произнесла она.
Его плечи вновь вздрогнули от смеха, и он подтвердил с уверенностью:
— Своенравно наивная — вот как я вас охарактеризовал. Да, вам претят жеманство и девичья беспомощность, моя дорогая мисс Маккензи, но о жизни вы знаете гораздо меньше, чем вам кажется, несмотря на ваше необычное воспитание. Я думаю, вы будете прекрасной женой тому смельчаку, который сумеет с вами совладать, — у вас есть несколько необходимых для этого качеств. Наверняка вы отказали уже не одному поклоннику.
Настал ее черед удивляться.
— Любопытно было бы узнать, какие качества вы имеете в виду? Знаете, мне странно слышать от вас комплименты, капитан, даже если они и неискренни.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
— Напротив, я никогда не отрицал, что вы поистине замечательная женщина, мисс Маккензи. Правда, большинство ваших достоинств на деле оборачиваются недостатками, но в жизни так часто случается. Вы замечательно храбры, пожалуй, даже чрезмерно, так что можете в своей отваге наделать глупостей. Вы также весьма умны, пусть не всегда утруждаете себя необходимостью использовать ум, каковым обладаете. Но в целом, принимая во внимание даже ваши особо раздражающие качества, не могу не признать, вы на удивление приятная спутница.
Тут уж она не сдержалась.
— Боже правый! Ну, теперь-то я поняла, что такое сладкая английская лесть, о которой мне доводилось слышать! — Не думаете ли вы, что я и впрямь поверю, будто вы находите меня приятной спутницей? Вы просто не хотите сказать мне правду.
— Вы ошибаетесь, — спокойно ответил он. — Я действительно содрогаюсь при мысли, что на вашем месте могла бы оказаться какая-нибудь из ваших драгоценных подруг или одна из моих знакомых дам. Не поймите меня превратно: я далеко не одобряю методы, использованные вашим отцом в воспитании единственной дочери. Честно говоря, на протяжении нескольких последних миль пути я утешаю себя, воображая свой с ним разговор, когда, как вы предполагаете, мы встретимся в Аннаполисе. Но и ему, и вам я могу сказать одно: вы не похожи ни на одну из встреченных мною женщин, и это, бесспорно, комплимент. Его слова застали ее врасплох, и она поспешила скрыть замешательство под привычной иронией:
— Столь же бесспорно двусмысленный, на мой взгляд.
Он улыбнулся.
— Тогда я скажу вам другой, — беспечно продолжил он. — Порой вы на самом деле бываете невыносимы, и все же не стоит себя так ужасно недооценивать. Я не встречал женщины, настолько не осознающей своей красоты; вы прекрасны, и не трудитесь это отрицать — даром потратите время. Ваша красота необычная, согласен, но я вовсе не слеп, уверяю вас.
— Да, особенно если учесть: вы наблюдали за мной в лучшие минуты моей жизни, — насмешливо ответила она. — Неудивительно, что я удостоилась таких возвышенных комплиментов. Вероятно, мне следует пачкать лицо и рвать платье всякий раз, когда я пожелаю произвести на кого-нибудь впечатление.
Его губы легко дрогнули.
— Думаю, мне действительно повезло наблюдать за вами в лучшие минуты вашей жизни, мисс Маккензи, и я увидел вас такой, какой не многим позволено видеть. Мне посчастливилось. Однако, как я понимаю, вам не по душе чрезмерные похвалы?
— Конечно, нет. А вам?
— Нет, полагаю, что не очень, — согласился он. — Интересно, а какой из двух ваших обожателей склонен расточать комплименты?
Она смутилась, но через несколько мгновений призналась не без удовольствия:
— Генри. Он воображает, будто мне приятно их слышать, хотя это весьма далеко от истины.
— Глупо с его стороны. Но, я надеюсь, другой воздыхатель понимает вас лучше?
Она и не заметила, как они пустились в обсуждение такой немыслимой темы. При воспоминании о Джефе губы ее дрогнули в улыбке, и тут же душу затопили угрызения совести: она вспомнила, что не знает, в безопасности ли он.
— Нет, Джеф не станет расточать комплименты, — мягко сказала — она. — Мы вместе выросли, и он хорошо меня понимает. Это ему всегда доставалась роль британского солдата в наших играх, — добавила она с ехидством.
Он засмеялся.
— Бедняга! Я ему сочувствую. Он тоже был под Блейденсбергом?
Она неохотно кивнула, и он не стал больше ни о чем спрашивать, лишь сухо заметив:
— Думаю, он фаворит в брачном забеге? Впрочем, сомневаюсь, что он будет подходящим мужем, раз вы еще в детстве им верховодили.
Но она уже не слушала его. Ее внимание отвлекла собака, жалобно скулившая у ее ног. Несчастное создание сильно дрожало и взвизгивало, и Сара решила поначалу, что животное опять мучают ожоги. Но, присмотревшись повнимательнее, она догадалась об истинном положении вещей и, не утерпев, сообщила:
— Боюсь, ваши испытания только начинаются, капитан. Если не ошибаюсь, эта бедная псина собралась рожать.
Он похолодел.
— Что вы сказали? — недоверчиво воскликнул он.
— Я сказала, что скоро у нас появятся щеночки. И если вы не хотите, чтобы это произошло прямо в повозке, я бы посоветовала вам остановиться.
— Вы шутите!
— Какие уж тут шутки! Даже война не в силах помешать матери-природе. Хотелось бы надеяться, что, несмотря на травмы, это не преждевременные роды, иначе щенки не выживут.
Он взглянул на нее, против воли развеселившись.
— Простите меня за то, что я не слишком встревожен столь ужасной перспективой. Вы совершенно невозможная девушка! Сначала вы настояли на том, чтобы взять собаку с собой, а теперь, вероятно, ожидаете, что я стану ее акушером и повезу дальше весь выводок!
— Конечно, — решительно сказала она. — Не можем же мы бросить их здесь умирать!
Он вздохнул и послушно свернул к обочине.
— Беру обратно свои слова, мисс Маккензи, — горестно пробормотал он. — Я начинаю думать, что ни за что на свете не пропустил бы этого приключения.
ГЛАВА 9
Капитан остановил повозку на обочине, где несколько деревьев образовывали естественное прикрытие, и отнес измученную собаку в уютное гнездышко, которое устроила для нее Сара. Услышав, что он очень мешает, Эшборн улыбнулся и ушел туда, где густая листва помогала укрыться от дождя.
Остальные пассажиры повозки уже проснулись, и Десси, всегда необыкновенно практичная, быстро оценив ситуацию, принялась вытряхивать перину, предохранявшую их от влаги, затем достала корзинку с едой. Даже Элси с трудом приподнялась и села, покачивая ребенка и робко переговариваясь с Десси.
Капитану Элси казалась невероятно маленькой, а тут еще сверток с младенцем. Малыш, несмотря на обстоятельства рождения, имел невероятную тягу к жизни, он не только сопел и ворочался, но к тому же обладал потрясающими легкими и часто кричал во всю мочь.
