Он улыбнулся, предвкушая свою встречу со столь замечательным джентльменом. Самое худшее то, что она, казалось, не понимала: ее действия выходили за всякие рамки. Она — пусть не нарочно — увлекла за собой и Эшборна, и свою бедную служанку, и бедного напуганного ребенка с его матерью, и даже бедную дворнягу. Никто из них не имел ни малейшего представления, во что они ввязались. Конечно, сейчас он пришел к выводу, что их судьбу было бы трудно предсказать, даже если бы они за ней не последовали. Но разве это оправдание?
Неохотно, с удивлением Эшборн признал: насильно она его не тянула. Его взгляд снова задержался на Саре с неосознанным одобрением. Мокрая, испачканная, с чересчур большими для ее лица глазами, с наскоро сколотым разорванным платьем, со спутанными волосами, вьющимися вокруг ее слишком белого лица, и все еще кутающаяся в его мундир, который был ей слишком велик, — если оценивать беспристрастно, она была необыкновенно, хотя вовсе не безупречно красива. Рядом с Лизетт, например, она бы смотрелась нелепо и, может быть, вульгарно. Слишком бледное лицо, замечательные зеленые глаза необыкновенно колючи и уж вовсе непримиримы, рот и подбородок неженственны.
И все же в ее лице угадывался характер, а в фигуре — неосознанная грациозность, и даже Лизетт не обладала такой изумительной белой кожей. Он хотел бы взглянуть на нее, наряженную в зеленый бархат и старинное золото с изумрудами вокруг шеи.
Затем он поразился тому, о чем он думает, и отвел глаза. Они — враги, и она не уставала ему об этом напоминать. Кроме того, сейчас его будущее и так было достаточно неопределенным. Хорошо бы доставить ее в целости и сохранности домой, впрочем, ему еще предстояло бороться с превратностями войны, о существовании которой он теперь сожалел. Вероятно, он больше никогда не увидит Сару, и это самое главное.
Дождь все усиливался, но под деревьями они оставались более или менее в безопасности. Избегая заведомо бесплодных и глупых мыслей о мисс Саре Маккензи, он лениво наблюдал за Десси, возившейся с провизией, и Элси, которая, не стесняясь окружающих, кормила ребенка. Потом снова взглянул на Сару. Она была поглощена своими делами и не обратила внимания на то, что он пристально на нее смотрит. Странно, подумал он, но больше всего ему нравилось в ней именно это редкое у женщин умение забывать о себе ради других.
Он зевнул и прикрыл глаза. Веки горели от долгого недосыпания. Не веря, что удастся уснуть, он тем не менее почти сразу забылся. Проснулся он внезапно, как от толчка, и увидел Десси, которая несла ему тарелку с едой.
Он поморгал, потер усталое небритое лицо и взял тарелку Времени, наверно, прошло немного, ибо Сара все так же стояла на коленях, ободряя собаку. Он понял по ее сосредоточенному лицу, что в данный момент для Сары в целом мире нет ничего важнее этой дворняги и ее щенков. Как будто это не ей пришлось несколько часов назад пережить столько ужасов!
Десси проследила направление его взгляда и вдруг спросила:
— Вы женаты, капитан?
Он удивился. Десси вообще больше помалкивала во время их путешествия. Она обладала высоким чувством собственного достоинства без малейших признаков раболепия, но, что называется, знала свое место. Говорила она мягким, низким голосом, гораздо более грамотно, чем другие рабы, с которыми ему доводилось встречаться. Ее темное лицо было невозмутимо. О чем она думает, задавая такой необычный вопрос?
— Я? О Боже, нет! — только и ответил он.
Она кивнула, будто получила подтверждение своим мыслям, но больше ничего не сказала. Потянувшись, он выпрямился и опять посмотрел на Сару.
— Неужели эта немыслимая девушка в самом деле предполагает взять с собой выводок новорожденных щенят? Не трудитесь отвечать. Видимо, бесполезно пробовать убедить ее, что гораздо гуманнее было бы утопить несчастные создания и покончить с этим!
Впрочем, это был риторический вопрос, и он, не дожидаясь ответа, принялся за еду. На тарелке лежала ветчина и холодный цыпленок со специями. Пища была вкусная, и он про себя усмехнулся: какие бы испытания ни ждали их впереди, голод им явно не грозит.
Но только он собрался поблагодарить Десси, как до его чуткого слуха донеслись звуки, которые он ни с чем бы не спутал. К ним приближался отряд, и всадники были уже совсем недалеко.
Он бросил взгляд на Сару, склонившуюся к дворняге, и выругался про себя. Не важно, кто это — британцы или американцы; лучше было бы по возможности избегать и тех, и других. Если это британцы, ей вряд ли грозит опасность, разве что небольшие неприятности. Он сумеет им все объяснить. А если американцы, что более вероятно, их дело плохо. В отличие от Сары, он не испытывал доверия к сформированным не так давно отрядам американской милиции. При встрече с ними ему-то точно не поздоровится.
Хорошо бы они проехали мимо. Он не хотел пугать своих спутников раньше времени, а потому сказал Десси, оценив ее уверенное спокойствие и здравый смысл:
— Идите и скажите Элси, что нам пора уезжать. Прикройтесь пледами и лежите в повозке, как раньше. Я предупрежу вашу хозяйку.
Десси, благодарение Богу, не спорила. Такая женщина встречается одна на миллион, подумал капитан; вот если бы и ее хозяйка была столь же послушной!
ГЛАВА 10
Он спокойно подошел к Саре и тихо сказал: — У нас гости. Возможно, нам придется быстро уехать.
Она стояла на коленях возле щенят и взглянула на него недовольно, но никакой паники не выказала.
— Кто же это?
— Не знаю, ваша ли армия или моя, и предпочел бы этого не выяснять.
Против ожидания, она не стала спорить. Чуть помедлив, поднялась с колен и деловито попросила:
— Отнесите мамашу в повозку, а я возьму щенков.
Она нежно закутала в шаль троих слепых, попискивающих щенков и ласково проговорила:
— Бедняжки. Повезло же вам появиться на свет в такое время! Я положу их назад, им там будет удобнее.
Капитан с облегчением вздохнул, но ему предстояло решить еще одну серьезную проблему.
— Я думаю, и вам будет удобнее сзади, — сказал он твердо. — Пригнитесь и, что бы ни случилось, не поднимайте головы. Десси накроет всех одеялами. Если повезет, они проедут мимо; мы в стороне от дороги. Но нужно приготовиться к худшему.
Он не стал говорить, что при мысли о том, что может случиться, у него кровь стынет в жилах. Он-то, увы, совершенно не был уверен, как поведет себя так называемая милиция.
Но ему следовало бы знать, что она будет настаивать на своем. Сара заговорила так же твердо, как он, однако гораздо более упрямо:
— Я сяду рядом с вами. И не спорьте! Нельзя терять ни минуты. Сзади нет места, а я могу вам понадобиться. У вас руки будут заняты вожжами, а я стреляю не хуже мужчины.
