Женя подпрыгнул, выгнулся дугой — бултых! Разошлись большие круги…
Вынырнул он возле другого берега залива, круто развернулся и поплыл к старой барже.
Я попробовал рукой воду — ледяная! Вот тебе и солнце…
— Тёплая! — пощупал Вася.
— Тёплая, тёплая! — подтвердили Жора и Серёжа и начали раздеваться.
Разделся и я до трусиков — хоть позагораю. А Павлуша сбросил только рубашку и майку, остался в штанах.
Серёжа-храбрец глубже, чем до колен, не лез. Нащупывал ногами и руками ракушки-перламутровки, выбрасывал на берег. А Вася то и дело нырял и брызгал на нас. Вынырнет, раскроет рот, вытаращит глаза. А трусы на коленях! Отцовские, наверно, большие, как штаны. Вася поддёрнет их, сложит ладошки ковшиком перед носом и опять — бултых! Серёжа наконец осмелел — переплыл на ту сторону заливчика и назад. Потом проплыл туда-сюда и Жора. Вылезли, трясутся, как черти. Взяли спиннинг и втроём побежали подальше — забросить.
А Вася всё нырял…
— Ого-го! — крикнул Женя с баржи и запрыгал на одной ноге, выливая из ушей воду: бум! бом! бум! Железная баржа гудела под ним, как барабан. Это он нам кричал или Галке? Наверно, нам, потому что Галка как шла прямо в лесок, так и исчезла в ельничке.
Я хотел побежать к Жене, залезть на баржу, заглянуть внутрь. Интересно, что там в ней?
Но Вася как раз проделывал цирковой номер, и я помедлил. Засунул Жорину волейбольную камеру себе в трусы, как Серёжа под рубаху. Попробовал нырнуть — кувырк, как утка хвостом кверху. Не ныряется… Ещё раз — кувырк! Пятки сверкнули в воздухе, Васю бросило через голову, перевернуло кверху животом. Поднялся — кхы! кхы! Чуть не захлебнулся…
— Эй, малявки! — крикнул Гаркавый с баржи. — Давайте на берег. И пробежечку на сто метров, а то воспаление лёгких схватите.
— Сейчас! Последненький разок! — крикнул Вася. Вынул из трусов камеру, швырнул её на берег.
Это был его рекордный нырок. Если б ещё полминуты, то стал бы йогом. Или утонул.
Наконец вода вспучилась, показалась Васина спина… Голова… Руки только не показывались, что-то оттягивало их вниз, под воду, сгибало Васю. Один раз это нечто таинственное показалось из воды — длинное, грязное.
— Помоги, Жека… Металлолом будет!
Я побрёл к Васе медленно, чтоб не замочить трусов. А Вася покачивал на руках находку под водой и плевался, кашлял. Взялись в четыре руки…
Бр-р, какое колючее, скользкое и противное это железо! Будто слиплась в кучу одна ржавчина. Немного смахивает на отпиленную верхушку ракеты.
Положили на песок, сполоснули с рук грязь и ржавчину. И вдруг я понял: снаряд! Честное октябрятское… В кино такие видел, только блестящие и гладкие…
— Снаряд!!! — завопил я во всё горло. — Снаряд вытащили из реки!
Первыми прибежали Жора, Павлуша и Серёжа. «Ты виноват!» — «Нет, ты больше!» — нападали они друг на дружку: на катушке спиннинга висела огромная «борода».
Прибежал с баржи Женя Гаркавый, разметал нас в стороны. У Васи выхватил из рук камень, накрутил ему ухо: Вася уже намеревался тюкнуть камнем по снаряду.
— Вон ту горку видите? — указал Женя на ельник. — Бегом за неё и залягте!
Мы отошли метров на пять всего. Никто даже не присел.
Женя осмотрел снаряд.
— Взрыватель есть… Всё ржавчина разъела, может сам по себе взорваться, хоть и не тронешь. Где нашли, покажите то место!
Мы подбежали к нему, закричали наперебой.
— Тихо! Один кто-нибудь… Вася!
Вася взял камешек и бросил его в воду.
— Вон там…
— Не подходите близко к снаряду, не касайтесь. Женька, посторожи…
Гаркавый развернул полотенце, вынул большущие очки с резиной вокруг стёкол. Надел — очки закрыли половину лица.
— Ещё раз предупреждаю: с места не двигаться. Со смертью не шутят!
Женя побрёл к тому месту, где Вася нашёл снаряд. Чуть выше колен! Сунул лицо с очками в воду, поводил вправо, влево, ступил шаг вперёд… Поднял голову, вдохнул воздуха.
— Жалко, нет маски с трубкой… — И опять голову под воду. Шагнул ещё вперёд, ещё шаг, ещё…
Много раз он то выпрямлялся, то опускал лицо в воду. И плавал вокруг того места, не поднимая головы, и ногами щупал. Мы не сводили с Жени глаз, следили за каждым его движением и тряслись без удержу. Пока что больше от холода, а не от страха.
— Нету… А я подумал, целый склад тут. — Женя вышел на берег, снял очки. Вздохнул устало, присел.
И мы уселись вокруг снаряда, медленно, осторожно. Даже дышать боялись. Получилось кольцо, а в том кольце, на метр-полтора от каждого, лежала ржавая, в щербинах смерть.
— Видите, не скелет с косой, как в сказках рисуют… А грохнет — косточек не соберёшь. Миллиметров сто двадцать, гаубичный, наверно…
Это для нас было непонятно. Мы смотрели на снаряд как заворожённые, а лица наши вытягивались…
— Ну, что теперь с ним делать? — спросил Женя сам у себя. — Позвонить… В военкомат позвонить… Пусть сапёров пришлют. Побегу на деревообрабатывающий комбинат, позвоню…
Гаркавый вскочил и стал, подпрыгивая на одной ноге, натягивать штаны. Одну только штанину надел и опять снял.
— Нет, не то… Боюсь вас одних оставлять… А прогнать домой — другой дурак найдётся, который ковырнёт. Лучше мы его похороним. А ну, кыш за ту горку!
Теперь мы послушались, отбежали в ельник. На самом высоком месте зигзагом шла канавка. Заросла уже деревцами, осыпалась, но можно было догадаться, что это была траншея. Мы попадали в неё, залегли. Как на войне…
И тут выбежал из ельника Снежок. Прямо на нас! Забегал от одного к другому, из разинутого рта болтается розовый язычок. Но мы не обрадовались Снежку. Мы думали про Женю: что он намерен делать?
— В войну играете? — вышла из зарослей и Галка.
— Тише, ложись! — прикрикнул на неё Жора. — Женя будет снаряд разминировать.
Галка не легла, а наоборот — стала как столб и тянет вверх шею, тянет… Как будто растёт сама.
Женя вытащил из брюк ремень… Подошёл к снаряду, наклонился… Нет, не похоже, чтоб собирался разминировать!
Он подсунул конец ремня под снаряд и… лёг на него или возле него животом. И не подымается, что-то потихоньку делает…
— Не надо, Женечка! — рванулась с места Галка. — Миленький, славненький… Не надо, не трогай! Не надо…
Женя поднимался с земли медленно, сначала опёрся на руки и колени. Снаряд висел под ним, привязанный ремнём к груди и животу. Стал на ноги — и снаряд показался нам каким-то страшным чудовищем, которое присосалось к нему.
— Тяжёлый, зараза… — сказал Женя тихо.
Галка ступила к нему ещё на один шаг.
— Женечка, не надо…
Женя скорчил жалостную мину:
— Ма-а-ама, я хочу домой…
Над Галкой смеялся. А у меня от его смеха будто за шиворот снегу насыпали.
Подбежал к Жене Снежок, положил передние лапы ему на бедро. Гаркавый погладил его по голове, потрепал за ушами. Рука гладила, пальцы трогали ухо, а сам Женя стоит, не шелохнётся.
И вот повернул к реке, вошёл в воду… Не в смирный, неглубокий заливчик-рукав, а в Неман. Шёл медленно, правой-левой… правой-левой… Уже снаряд спрятался под воду, вода до подбородка поднялась… И тогда Женя поплыл.
Выбрасывал руки вперёд спокойно и мерно: раз-два, раз-два… Даже брызги не взлетали. А течение относило его в сторону все дальше и дальше. И мы повскакивали со своих мест, пошли берегом. Нам хотелось быть ближе к нему в эти минуты. Как будто мы могли ему чем-нибудь помочь!..
Внутри у меня опустело, я весь был какой-то невесомый, напряжён, как натянутая струна. Брёл и не чувствовал под собою земли. А что как ахнет тот снаряд, взметнётся над рекой водяной столб?
Вдруг Женя перестал грести и… медленно ушёл под воду.
Галка сунула в рот пальцы, словно хотела их откусить. Мы замерли на месте…
А Женьки нет и нет… Показалось, целый час не было.
И вдруг его голова выскочила из воды, как поплавок. Женя фыркнул и весело прокричал:
— Ух, и холодильник на дне! Криницы, наверно, бьют!
Он поплыл к берегу наискось, без снаряда течение сносило его сильнее. Мы подпрыгивали, мы плясали на берегу: «Ура! Ура!» Я кувыркнулся через голову, посмотрел опять на Неман. А Галка вдруг как закричит:
— Ой, Женечка!..
Гаркавый беспорядочно взмахивал руками. Крикнул, закашлявшись:
— Спокойно, дети!.. — и исчез опять под водой.
— Судорога скрутила… — Галка застучала кулачком о кулак, закусила губу, не стыдясь слёз.
Не было Жени, может, столько, сколько в первый раз. А может, и больше. Мы уже хныкали и скулили…
Вдруг Женя вынырнул, мотнул головой, чтоб отбросить назад с глаз волосы… Провёл по лбу рукой и поплыл сажёнками — быстро, изо всех сил. Пока он боролся с течением, Галка сбегала за полотенцем. Прибежала назад тогда, когда Женя, сильно хромая, выбирался из воды.
