было. Его жены не было рядом, и, должно быть, ему было нелегко руководить несколькими ресторанами и заботиться о маленьком Джимми.
– Рецептов будет более чем достаточно, Бен… Гус… как бы тебя ни звали. Пожалуйста, не нагружай себя еще и этим. Мне ужасно не хочется доставлять тебе хлопоты.
– Нет проблем, – ответил он. – Если в меню есть что-то, что ты хотела бы попробовать приготовить дома, просто дай мне знать. Только пообещай, что Филипп не перестанет сюда приходить.
– Это невозможно, – усмехнулся Филипп.
Я не знала, следует ли мне чувствовать себя оскорбленной или списать все на любовь Филиппа к заливу Морада. Я была уверена, что дело в последнем, хотя и чувствовала себя раздраженной и неприкаянной. Санни встал и ходил по пляжу вокруг нас. Он чувствовал мое беспокойство, и я взглядом упрашивала Филиппа пойти домой, но он этого не замечал.
Смирившись с ролью свидетеля их воссоединения, я хранила молчание, оставаясь на заднем плане, пока мужчины обсуждали предстоящую поездку Филиппа и рестораны, которые Бен советовал ему посетить. После нескольких зевков Филипп наконец предложил нам пойти. Встав, он притянул к себе Бена и поцеловал его в обе щеки.
– Ты в порядке, Шарлотта? – спросил Бен.
– Просто устала, – ответила я, пожав плечами.
* * *
Это была теплая ночь, и нас обволакивал морской бриз. До дома было меньше мили, и я погрузилась в свои мысли. Мы пересекли магистраль US-1 и свернули на Олд Хайвей. Мемориал, посвященный урагану, был освещен прожекторами, и мне вспомнилась история, которую рассказала мне Либерти о несчастных людях, чьи жизни оборвались в 1935 году. Филипп обнял меня.
– Ты хочешь поговорить?
– Нет.
– Чарли.
– Филипп.
– О, эти упрямые женщины. Выкладывай, Чарли.
Внутри меня нарастала буря. Я не спешила отвечать.
– Что именно тебя злит? – спросил он. – Наташа? Свадьба? Или что-то другое?
Санни потянул меня за собой, но Филипп сжал мою руку сильнее.
– Я не отпущу тебя, и ты это знаешь.
Его настойчивость была приятной, и сопротивляться стало труднее.
– Чарли, – снова произнес он своим приятным голосом.
Когда я заговорила, мой голос дрогнул.
– Мне тяжело быть здесь без тебя, Филипп. Я думала, что меня это устроит. И раньше действительно меня это устраивало. Поэтому у нас все и складывалось хорошо, когда я впустила тебя в свою жизнь.
– Я уверен, что были и другие причины…
Я внутренне напряглась:
– Я серьезно, Филипп. Это не смешно. А когда ты здесь, ты весь погружен в работу… отрезан… а потом спихиваешь меня на какого-то шеф-повара, будто хорошая еда – это утешительный приз.
– О, это всемирно известный шеф-повар…
По моему лицу скатилась слеза, и я не стала пытаться скрывать это. Мне были незнакомы эти эмоции. Я не понимала возникшей во мне потребности во внимании.
– Ты поэтому купил мне Санни? Я думала, причина в том, что я потеряла маму, но, может быть, ты знал… ты знал, что я буду одна. Это так? Для тебя ведь это не сложно?
– Дорогая.
Филипп остановился и заставил меня посмотреть на него.
Санни послушно сел, но он был рассержен на Филиппа. Я понимала это, потому что он протиснулся между нами. Мы стояли лицом к лицу, а Санни тяжело дышал между нашими ногами. Филипп поцеловал меня в лоб и смахнул слезы, которые текли по моим щекам. Я вдохнула его запах и позволила его близости успокоить меня.
– Я люблю тебя. И сколько бы я это ни говорил, я всегда люблю тебя больше, чем могу сказать. И я ужасно скучаю по тебе, когда мы не вместе.
Филипп взял мои руки и поцеловал. Его слова, как всегда, возымели эффект, и сражаться с ними было бесполезно.
Он обнял меня, и Санни тут же зарычал.
– На работе сложный период, Чарли. Знаю, я был… погружен в работу, но на то были свои причины. И они фантастически скучные. Я совершенно не хотел тебя расстраивать. Это не одна из тех глупых любовных историй, которые ты смотришь по телевизору. Это реальная жизнь, а не просто какой-то тезис, который мы пытаемся доказать.
Я улыбнулась ему, радуясь, что он запомнил мои слова.
– У нас не может все складываться как в сказке, но, как знать, может, у нас получится что-то лучше?
Я кивнула и вытерла глаза о его рубашку. Я почувствовала его запах в дуновении ветра и захотела, чтобы этот запах оставался со мной, когда Филиппа не будет рядом.
Если бы только все было не так быстро. Если бы только было не так неуловимо.
– Извини, что я была не очень приветлива с… твоим другом.
Он разомкнул объятья, и мы пошли, держась за руки.
– Бен Херст, – сказал Филипп. – Старина станет твоим лучшим другом, Чарли. Вот увидишь. Пусть он научит тебя тому, чего я сам не могу. А я буду счастливчиком, пожинающим плоды.
Я уже слишком много рассказала Бену и попыталась это как-то компенсировать.
– Чем занимается его жена?
Филипп остановился.
– Чарли, я ведь говорил тебе о его жене.
Мы стояли на оживленной улице, и мимо мчались машины.
– Говорил что?
– Сари погибла. Она погибла четыре года назад. Поэтому он и уехал из Нью-Йорка.
Его слова пробили во мне дыру, и я вспомнила глаза Бена и то, как они преследовали меня, и как меня затягивала их грусть. Я увидела такое и у маленького Джимми. У мальчика не было матери. Печаль Бена была настоящей. Я узнала ее.
– Он сказал, что она уехала…
По моей коже побежали мурашки, и я пожалела, что не захватила с собой накидку. Но Филипп обнял меня, притягивая ближе, и мы шли так дальше.
– Произошла чудовищная авария. Понятно, что Гус… Бен не очень любит об этом говорить. Ужасно трагично. Я думал, что он не сможет это пережить.
«Его мамы больше нет… Со временем к этому привыкаешь». А я болтала с ним о графике поездок моего жениха. Остальная часть прогулки прошла в молчании.
– У нас все в порядке? – спросил Филипп, когда мы миновали ворота дома. Я отцепила поводок Санни, позволив ему бежать вперед, и он встретил нас наверху лестницы.
Думая об утрате Бена, я внезапно почувствовала себя самым ужасным образом из-за своих малозначимых жалоб. В жизни были вещи и похуже, чем короткая разлука и загадочный звонок сумасшедшей бывшей жены.
– Филипп, я прошу прощения за то, что перегнула палку. Но я не собираюсь извиняться за то, что мне нужно больше общения с тобой.
Он взял меня за подбородок и провел рукой по
