выдержал. Затрясся и шмыгнул в коридор, напоследок растолкав шпионов с такой силой, что они едва устояли на лапах.
– Я рада, что ты вернулась, – тихо заметила королева Мара. – Кажется, я совсем забыла, каким отвратительным бывает мой сын. Но как тебе на самом деле удалось сбежать от Многоликого? Он так стар и мудр, что многие уверены, будто он может предвидеть будущее.
– Значит, он предвидел, что я сбегу, – легкомысленно ответила Тедди, но сердце у нее забилось сильнее. Что, если она и впрямь попала в очередную ловушку и напрасно рассчитывала на Дару? Как же сложно жить в мире, где никому нельзя доверять!
Словно почувствовав ее тревогу, Димка тронул хвостом ее ногу, и Тедди выдохнула. Она может верить брату. И Нинке-Инке, а еще Тинатин. И Матильде, где бы она ни была. И это уже очень много, а эта мышиная возня… пусть летуны и мыши сами разбираются между собой и остаются в своей Неблагой долине.
– Ты не расскажешь, как у тебя это получилось? – терпеливо повторила королева Мара, но Тедди уже собралась.
– Нам и впрямь стоит поговорить, бабушка, – медленно ответила она. – Но о другом. Я не росла в этом мире и знаю о нем немного.
– У тебя больше не было видений? – перебила ее Мара. – О прошлом нашей семьи?
Тедди призадумалась. Последние дни были для нее непростыми, и она то и дело оказывалась без сознания, да еще и не по собственной воле.
– Мне снилась Тинатин, – наконец произнесла она. – С перьями. Она говорила, что некоторые тайны лучше не знать. И была очень взволнована.
– Тинатин? Ты уверена в этом?
Отчего-то Мара пришла в невероятное возбуждение, она забегала по комнате так, что шпионы предпочли упасть на четыре лапы и, пятясь задом, выбраться в коридор. Впрочем, там они наверняка остались подслушивать, Тедди готова была спорить на коробку красок.
– Ну да. – Тедди не понимала, что так беспокоило королеву, но постаралась вспомнить свой сон. – Она была точно такая, какой я ее помню, только разве что кончики ушек чуть более рыжеватые.
– Это она, – выдохнула Мара и рухнула на постель с таким видом, словно на ее плечи свалился по крайней мере дракон. – Тинатин.
И, прежде чем Тедди ответила, что и так сказала именно это, Мара продолжила:
– Тинатин Первая – королева летунов и вторая супруга Многоликого.
– В смысле, вторая? – не поняла Тедди, потом вспомнила про Матильду и покраснела как рак от своего глупого вопроса. – Оу. А мать нашей Тины?
– Она третья или четвертая, – отмахнулась Мара. – Я давно не пересекалась с Многоликим, чтобы следить за его жизнью. А вот Тинатин была моей подругой. И те слова о тайнах, которые лучше не знать, она говорила именно мне. Мы были юны… почти как вы сейчас, Теодора. Многоликий выбрал ее в жены, и сначала Тин была рада, а потом сказала мне, что некоторые тайны лучше не знать.
Она замолчала. Димка, Тедди и переминающаяся с лапы на лапу Нинка молчали тоже.
Наконец Мара продолжила:
– Тогда я видела ее последний раз. Она пропала, и никто не знал куда. Но ее слова я запомнила.
– Это хорошо, что запомнила, – Тедди крепко сжала лапу бабушки, заставляя поднять взгляд, – потому что пришло время, когда об этом нужно забыть. Я хочу знать все, что скрываешь ты и наше королевство.
На этот раз Мара молчала долго.
– Ты волен ходить куда хочешь, принц, – произнесла она, когда Тедди уже и не надеялась услышать хоть что-то.
– О! – Димка от неожиданности схватился за свой хвост, как это всегда делала Нинка. – Я очень рад, королева. Но почему?
– Потому что принцесса Теодора стала настоящей наследницей нашего королевства и останется ею в любом из миров, – ответила та, не сводя взгляда с внучки. – Ты хочешь знать нашу историю, девочка? Ты ее узнаешь.
И она нырнула в проход. Переглянувшись с братом, Тедди последовала за королевой. В коридоре было пусто, и только спина медленно удалявшейся в сторону тронного зала Мары виднелась вдалеке. Если у комнаты и толпились мыши, то они исчезли оттуда быстрее, чем их успела заметить Тедди. Девочка обернулась – Димка и Нинка топтались на месте, не решаясь последовать за ней. Но когда она сама бросилась догонять королеву, за спиной слышались шаги – оставить Тедди без поддержки друзьям оказалось страшнее.
По дороге им не встретился ни один, даже самый маленький, мышонок. Кстати, вот мышат Тедди не видела в лабиринте ни разу. Какие они, интересно? Какой должна была быть она, родись она тут, а не в своем мире?.. Тедди разозлилась на себя за несвоевременные мысли, которыми она так отчаянно пыталась отвлечь себя от того, что сейчас наконец-то узнает о том, что происходит в этом мире. Не то чтобы она всерьез рассчитывала найти ответ на все свои вопросы, но она была уверена, что королева знает нечто особенно важное.
Тем временем Мара добралась до тронного зала и остановилась у входа, пропуская Тедди, а за ней и Димку с Нинкой.
– Вреда не будет, – пробормотала она себе в усы. – Нет, не будет.
А вот когда она сама вошла в зал, раздался странный липкий шорох – Тедди не смогла бы описать его лучше, он напоминал ей звук, который возникает, если прольешь сладкий чай на пол и потом пройдешь по этому полу. Но здесь не было никакого чая, разумеется, сладкого или нет, – просто позади старой королевы вход закрывался, словно глина вдруг размякла и потянулась, стягивая края, как у раны.
Тедди с трудом подавила желание выскочить в сужающийся вход и лишь порадовалась, что у нее нет клаустрофобии, а вот Нинка ожидаемо рухнула в обморок.
– Это для того, чтобы нас никто не подслушал, – неторопливо пояснила Мара и так глянула своим здоровым глазом на Тедди, что девочка сразу поняла: знает. Знает, что ее подслушивали, и, похоже, знает, как именно внучка попала обратно.
– Понятно, – неестественно бодро откликнулся вместо Тедди Димка.
Впрочем, Мара его проигнорировала.
– Ты права, дорогуша, – продолжила она, сверля взглядом внучку. – Голосом все не ограничивается. Хорошо, что ты сама догадалась об этом. Ведь, кроме нас с тобой, Голоса нет ни у кого из мышей, но они не лишены магии, верно?
– Да, я так и подумала. – На самом деле Тедди сообразила это только что и теперь злилась на себя. Сколько можно было уже наловчиться делать, даже без Голоса! Она хотя бы могла научиться становиться незаметной, как Нинка! Но нет, у нее все сошлось на этом несчастном украденном Голосе!
– Хорошо, –
