Часика через два варяг позволил ему передохнуть, попить кипятку с брусничными листьями.
Спина уже почти не болела.
– Рёрех, ты зачем меня ядом травил? – решился спросить Духарев.
– Обратно пойдем – еще раз смажем, – флегматично ответил старый палач. Минуты через две добавил: – Второй раз легче будет.
– Я счастлив! – желчно отозвался Духарев. – А без первого мне еще легче было бы, кстати.
– Не легче, – покачал головой варяг. – Воин боли не боится, железа не боится, воды и земли не боится. И отравы тоже. Привыкнуть должен.
– Угу, – пробормотал Серега.
Это, выходит, ему иммунитет к яду прививали. Спасибо, что не к отрубанию головы!
Еще через три дня вышли к речке. Сварганили небольшой плотик – не для себя, для вещей, переплыли на другой берег. Сухой, что приятно. На берегу и заночевали. А утром наконец пришли к цели.
– Это сильное место, – чтобы сесть на землю, Рёрех оперся на древко сулицы. Не похоже, чтобы «сильное место» прибавило ему сил. Угонял дедушку форсированный марш-бросок.
– В каком смысле – сильное? – Духарев оглядел заросшую клевером поляну. Ничего примечательного, кроме почерневшего от времени столба, врытого в холмик метровой высоты. И столбик, и пригорок совершенно терялись в тени великолепного, не менее семи охватов, высоченного дуба. Ну, дубов и там, откуда они пришли, хватало. И потолще найти можно.
Рёрех прислонился спиной к стволу, вытянул покалеченную ногу, а здоровую поджал под себя.
– Сильное. Ты почувствуешь. Попробуй.
– Ладно, – легко согласился Духарев.
Он аккуратно положил на траву рогатину, снял обувь, вышел на середину полянки, остановился. Трава еще не просохла от росы. Солнышко грело щеку, деловито гудели шмели.
Серега согнул ноги в коленях, вытянул руки, прикрыл глаза и сосредоточил мысли в нижней половине живота.
Никаких дополнительных ощущений не возникло, но стоять было легко и приятно. Серега чувствовал, что может так простоять подольше, чем в своей комнате на Дербах. И даже дольше, чем в зале.
Духарев медленно вдохнул носом, выдохнул еще медленнее через сжатые зубы. Длинный вдох, короткий выдох – активность, короткий вдох, длинный выдох – самопогружение. Серега «почувствовал» землю ногами. Огромный теплый шар – под собой. Упругий шар, к которому «липнут» стопы. Серега сосредоточился на этом ощущении и медленно вдохнул «из земли», представляя…
Представить он ничего не успел. Земля под ним дернулась, как живая волосатая спина, колени разогнулись, и Серега оказался вдруг лежащим на траве. Он совсем не ушибся, но вставать почему-то не хотелось. Все было – в кайф. Здоровенный шмель опустился ему на щеку, мазнул лапками и тут же взлетел.
Дребезжащее хихиканье вытолкнуло Духарева из расслабухи.
Серега мгновенно подскочил, уставился на старого вояку.
– Как ты это сделал? – сердито спросил Духарев.
– Я? – Варяг фыркнул. – Я-то при чем? Сказано же: сильное место.
– И что оно еще может? – озадаченно спросил Серега.
– Оно – не может. Оно – поможет! – отозвался Рёрех, слегка раздраженный Серегиной непонятливостью. – Ты не стой, делай чего-нибудь!
Серега спорить не стал, подхватил рогатину, завертел ею, как показывал старик. Рогатина слушалась не в пример лучше, чем обычно. Как будто ожила. Так и вертелась сама по себе, Серега ее только пальцами придерживал. Но через несколько минут это ему все равно наскучило. Хотелось самому прыгать и вертеться.
Духарев положил рогатину в траву, разбежался, выпрыгнул повыше и пробил аж три йоко, третий – с лихим «ки-ай», переполошившим птичью братию. Классно получалось. Серега попрыгал еще, пронзая и разрывая воздух мощными прыжковыми ударами. Ноги были – как на пружинках. Разбежавшись, Духарев прошелся колесом, ни с того ни с сего вдруг крутанул сальто вперед. Надо же! Никогда не получалось! Какой из него, почти двухметрового дылды, гимнаст? А ведь может! Серега попробовал крутануть сальто назад. И это вышло. И еще раз. И еще.
– Дед! – крикнул он в восторге. – А мне нравится, дед!
– Это не штука, – ехидно отозвался варяг. – Главное – чтоб ты, дурная голова, тут понравился!
– Это как? – не понял Серега.
– А ты подумай, – посоветовал Рёрех. – Может, и сообразишь. А пока не сообразишь, отсель не уйдешь. Хоть три дни думай, хоть все десять.
– Ну ты шутишь! – Духарев усмехнулся. – А пить-есть что я, по-твоему, буду?
– Росу попьешь, – старик ухмылялся во весь дырявый рот. – Роса от хворей шибко помогает. А оголодаешь, клевер пощиплешь. Он сладкий.
И тут до Сереги дошло, что дед не шутит, а говорит на полном серьезе.
«Соображал» Духарев аж до полудня. И после полудня. И еще полночи соображал, и от таких мыслительных усилий не на шутку утомился и уснул, где сидел: на пригорке под столбом.
А когда проснулся утречком, то спокойненько отправился к ручью: водички попить. Серега «въехал».
Глава шестая,
где сначала говорится о богах и прочих высоких материях, а потом Сереге предоставляется возможность вываляться в грязи
– Вот небо, – сказал Рёрех. – Там Перун гневный и Дажьбог светлоокий. Там Стрибог рождает ветра и дождь со снегом. Там великие воины скачут на крылатых конях.
А вот земля. В земле Мокошь живет, корни гладит. Корни питает. Женская сила – от земли. И мужская сила – от земли. Все живое живет на земле, кормится от земли, а тянется к небу. Землю и небо вода вяжет. Вода – жизнь. Через воду земля силу пьет. И отдает – тоже через воду. Земля водой от огня бережется, но огнем из земли крепость вытягивается. Вот гляди, – варяг потянул к себе рогатину. – Вот дерево, – он погладил черен, – живая крепость, легкая. А вот железко, – Рёрех щелкнул по наконечнику, отозвавшемуся тусклым звоном. – Мертвая крепость. А вместе – жизнь.
– Не понял, – проговорил Духарев. – Им же убивают.
– Что врагу смерть, то тебе жизнь, – варяг поглядел на него снисходительно, как на ребенка. – Воину нужна сила. Сила от земли. Воину нужна доблесть. Доблесть от неба. Попроси Мокошь дать силу – и она даст. Не поделишься силой с Перуном, и Перун отнимет все. Без доблести сила обратно в землю уходит. А Перун кровь любит.
– Это я уже знаю, – буркнул Духарев.
Он ничего не имел против «сильных мест», но насчет Перуна и прочих имел вполне твердое мнение. Единственное, какое следует иметь православному христианину. Даже такому плохонькому, как Духарев.
– Связанному горло перерезать – невелика доблесть, – сказал он.
Варяг захихикал.
– Молодец, – похвалил он. – Правильно понимаешь, даром что кривич с лица. Глупый человек вырезает из живого дерева мертвую рожу, мажет ей губы рабьей кровью и думает: вот я молниерукому угодил! Потому что дурак! – гаркнул Рёрех. – Доблесть – к доблести. Храбрость – к храбрости. Храбрый воин врага рушит, вражьей кровью умывается, битвой дышит – и храбрее становится. И доблесть его – Перунова пища. И Перунов дар. Это как из малого желудя могучий дуб вырастает. Но чтоб дуб вырос, земля нужна. Сила земная, от Мокоши. – Варяг помолчал минуту. Серега ждал.
– Силе я тебя научу, – наконец продолжил Рёрех. – Без силы от храбрости проку нет. Зарежут тя и не заметят, что храбр. Доблести же – не научишь. Это ты сам должен. И говорить мы о том боле не станем. Все.
– А о чем станем? – поинтересовался Серега.
– А вообще седни говорить ни о чем не станем. Иди-ка гадюку мне излови.
– Опять поясница болит? – озаботился Духарев.
– Не болит, – варяг неприятно усмехнулся. – У меня не болит. А у тебя – будет.
Несмотря на мрачный прогноз, худшие ожидания Духарева не подтвердились. Второй сеанс «иммунизации» прошел значительно легче, чем первый. Без бреда и почти без жара.
На обратном пути варяг решил научить Духарева «болоту». Система обучения у Рёреха была, как всегда, проста и эффективна. Он просто махнул рукой, указывая направление, и велел Сереге идти первым. Минуты через полторы варяг уже выуживал Духарева из трясины. Выудил.
В этот день они прошли не много. Зато Серега раз тридцать окунался в вонючую жижу.
На второй день варяг предупредил, что больше вытаскивать не будет. И нарушил обещание только один раз. Первый. И то не сразу, а когда Серегу уже по ноздри в трясину затянуло.
В этот день они прошли еще меньше.
На третий день варяг снизошел до объяснений. Суть их сводилась к тому, что иная кочка только выглядит кочкой. И что если опора выдерживает нажим черена, то это еще не значит, что она выдержит такую оглоблю, как Духарев…
Короче, обратно они шли не три, а полных семь дней. Причем три из этих семи дней почти непрерывно лил дождь. Зато на седьмой день Духарев уже топал довольно бойко и не провалился ни разу. Правда, с полудня они шли уже не по болоту, а по твердой, хотя и довольно мокрой земле.
Глава седьмая,
в которой Серега Духарев узнает много интересного, например: почему старый варяг поселился в дубовом дупле
