— Да как вам сказать... Тот мальчик, который меня допрашивал... Ну разве бы он понял?.. Это произошло в состоянии аффекта. Дело в том, что я увидел Лену, нашу с Лидией дочь. Она так поразительно похожа на меня... — Он закрыл лицо руками.
«Актерствует, — отметил Вячеслав Иванович. — И потом, где и когда он мог ее увидеть?»
— Я видел Лену за неделю до встречи с Киреевым. До последней встречи... — Он вдруг осекся. — Вот видите, я почти признался, — и улыбнулся беспомощно.
Быков сдержался, будто не придал его словам значения.
— Продолжайте, Ильин, и пожалуйста, подробнее.
— Все это связалось в какой-то ужасный клубок... — Следователь видел, как допрашиваемый напрягся. — Я случайно оказался на улице Алых Роз. Хотя зарекся бывать там, где могу встретить их всех. Это больно. И вдруг встретил Лиду. Это было порядочно тому назад. Мы поговорили, она мне предложила работу в кафе ее мужа, посулив неплохие доходы. Но не настолько же низко я пал!.. Я рекомендовал ей Тимофеева. О чем сожалею. Вы эту историю, конечно, знаете, Тимофеев ввел меня в курс дела. Получилось, я крайне подвел его. И сам мог оказаться на его месте. Впрочем, уж лучше быть на его месте, чем на моем нынешнем. — Он опять горько улыбнулся обреченной улыбкой. — После той встречи с Лидой я словно заболел. Я искал любой предлог, чтобы увидеть ее снова. Я звонил ей по телефону и слушал ее голос. Это было истинным безумием. А вы говорите — шесть лет!..
«Звучит все убедительно, — думал Быков. — И про Тимофеева правда. Но почему так спокойно раскрывается передо мной? Доверяет? Да он видит меня первый раз... Странно».
— ...Когда я услышал, как мой ребенок называет этого дядю, по возрасту годящегося ей в дедушки, «папой», во мне все перевернулось. Потом, очевидно, этот человек обидел Лидию. Потому что я узнал: он опять живет со своей прежней женой, живет под одной крышей.
Быков перебил его:
— Откуда вам это стало известно?
— Я наблюдал за домами сестер Киреева и той его жены, которую он бросил ради Лиды. Справочная не спрашивает цели запроса, просто дает адрес. Всем своим женам Киреев дарил свою фамилию.
«Еще одно доказательство его правдивости, — отметил Вячеслав Иванович. — Даже Лидия Киреева не знала, где скрывается ее муж. А он действительно жил у своей предыдущей супруги. И узнать это Ильин мог, лишь выследив Киреева, Но ведь Ильину, если его нанимали, могли и подсказать адресок? Кто? Преснецов? Сомнительно... Он вообще не знал, что Киреев скрывается. Не знал — с его слов... А мог знать».
— Вы хотите сказать, что действовали обдуманно? Заранее планировали свои шаги?
— Нет, — быстро ответил Ильин. — Обдуманного шага не было. Я выслеживал его, чтобы поговорить. Я хотел... Это, конечно, не слишком красиво, но ведь и Лида, и девочка привыкли к достатку. И я хотел договориться с Киреевым, коль уж он все равно ушел от них, вернулся к прежней пассии или жене, не знаю, пусть он платит алименты, он же считает ребенка своим, пусть Лида работает у него в кафе, а живут мои близкие пусть все- таки со мной. Ну, насчет компенсации за эти шесть лет тоже сказал.
«Вот это да! Ну и подонок... — удивился Быков. — Впрочем, подход деловой, более чем деловой, и вполне в характере и образе брачного афериста, торговца жилплощадью, куда больше, чем все рваные любовно-ревнючие страсти-мордасти. И действительно похоже на правду».
— Ну и как, Киреев согласился с вашим предложением? Он хотя бы выслушал вас?
— Да, и представьте, влепил пощечину. — Сергей Ильин закряхтел.
— Как же поступили вы?
— Неприятно, но повторяю, они привыкли к достатку. И тут я ему сказал: если он не согласится, я пойду в компетентные органы и расскажу, что Тимофеев спекулировал па заднем дворе «Ветерка» водкой не с целью личной наживы, а обогащая господина Киреева.
— К этому моменту компетентные органы уже были в курсе дела на этот счет.
— Этого я, естественно, не знал. Однако Киреев снова ударил меня. Короче, мы подрались...
Быков много раз встречался с убийцами. Но ни один из них не вспоминал о преступлении с такой отстраненностью. Ильин словно фильм пересказывал.
— Я утратил над собой контроль в тот момент... Потом какая-то веревка... Скорее всего, оказалась в кармане куртки. Почему, откуда — не помню. Я набросил эту веревку ему на шею и...
— Экспертиза не обнаружила следов борьбы, сказал Вячеслав Иванович, пристально глядя в лицо Ильина — оно не было взбудоражено страшными воспоминаниями, скорее, на нем отражалось лишь беспокойство, в точности ли он все воспроизвел, не забыл ли чего — или это только казалось Быкову? — Экспертиза утверждает, — продолжал полковник, — что Киреева нагнали, возможно, он бежал, и тут ему на шею была наброшена петля. Все произошло очень быстро. Вы никогда не были в Средней Азии?
— Нет.
— В армии служили где?
— Во Владимирской области. Какое это имеет сейчас значение? Я не знаю, что там экспертиза могла установить. Я рассказываю, как было.
— Зачем вы вывернули свою куртку на другую сторону и когда?
— Я вывернул куртку, потому что она была грязная, в земле. И сделал это не сразу, а только подходя к метро. Я уже начал приходить в себя, увидел милиционера, опомнился... И вывернул куртку.
— Но мальчик, гулявший с собакой, увидел вас в лесу именно в желтой, а потом в голубой куртке.
— Может быть, я вывернул ее в лесу. Не помню... Учтите, в каком я был психическом состоянии — вспомнить жутко.
— По вам не скажешь. Вы довольно бойко вспоминаете.
— Я хочу, чтобы добровольное признание облегчило мне участь.
— Почему же вы не признались у первого следователя?
— Не смог. Психологически еще не подготовился.
— Ну что ж... — со вздохом проговорил Быков, — пишите показания.
«В чем-то он правдив, иногда явно лжет, — думал Вячеслав Иванович, глядя, как споро строчит Сергей Ильин свое признание в тягчайшем преступлении — обдуманном убийстве, слабо камуфлируя его состоянием аффекта — в это Быков и вовсе не верил. — Какие-то пробелы есть в его рассказе: например, он утверждает, что следил за квартирами сестер Киреева, за домом его бывшей супруги, а нашел своего противника на улице Даргомыжского, где тот был прописан, но не жил. Предположим, он просто имел в виду, что наблюдал и за местом прописки Киреева. Но как он все успевал? Или он «вел» Киреева от квартиры, где тот жил, до улицы Даргомыжского? Когда же в таком случае он успел побывать в Измайлове, где его то ли видели, то ли нет?.. Забежал отметиться для алиби? Тогда налицо обдуманность. И никакого аффекта. Гм... — И верил, и не верил Быков в признание Ильина. — Откуда эта двойственность? От попытки объяснить свое преступление? Удивительная случайность: убийство из ревности накануне ареста. Пусть так, пусть я с натяжкой приму эту версию. Но в таком случае я не могу отказаться и от другой версии: этого милого друга наняли. Кто? Если танцевать от показаний Треухова, то получается, наняли те, кто так или иначе был замешан в темных аферах на хладокомбинате. Из них на свободе остался только Преснецов, компромат на которого унес в могилу именно Киреев...
Значит, это было выгодно Преснецову — внезапная смерть Киреева, к тому же так удачно замотивированная? А как это можно доказать? Только найдя мостик от Преснецова к Ильину. А мостик вот он, близко — Лидия Сергеевна. Но чудовищно предположить, что Преснецов мог прийти к ней с просьбой найти платного убийцу для ее же мужа! А если он, то есть Преснецов, пришел и сказал ей: твой дорогой благоверный скрывается от закона у бывшей жены? Нет, такими «ударами» Кирееву не проймешь. Но другого «мостика» у Преснецова к Ильину нет. Короче говоря, все старые вопросы остаются. Какой компромат на Преснецова унес в могилу Киреев? Был ли вообще этот компромат? Каким материалом располагал Киреев, за который его могли убить? Убить, возможно, руками этого мерзавца, заранее подсчитавшего, сколько ему дадут за так называемое добровольное признание... Жизненку не отнимут, главное, и он еще сумеет воспользоваться деньгами...»
— Слушайте, Ильин, а сколько вам заплатил Преснецов?..
— За что? Кто это? — Сергей Ильин невозмутимо поднял голову от стола, над которым склонился, тщательно выводя строчки. — Кто такой Преснецов? Мужчины мне платят только за чеканку. Но их фамилий я не спрашиваю.
V
Чесноков зашел к редактору просто так. Пообщаться. Должность обозревателя — прекрасная должность. Ты обязан обозревать. Вести тему, ну, две темы. Пребывать в размышлениях. Короче — обозревать.
Обычно Валентин приезжал в редакцию около двенадцати. Считалось, что утро он проводит в «кулуарах» — так он называл места, где, по его мнению, можно собрать «настоящую» информацию. Наивные девочки, которые работали в отделе писем, полагали, что Валентин Борисович бывает в пресс-центре МИДа, в МВД, в Агропроме, в пресс-бюро, в АПН и ТАСС, у издателей, в министерствах и ведомствах, где обменивается информацией, слушает, рассказывает, «проводит линию» — это вообще было его любимым выражением: «Я проводил там линию нашего издания». Иногда заявлял более веско: «Пришлось отстаивать линию нашего издания».
