конце концов, — примирительно отвечает Блейк. — Вы узнаете, я обещаю, но не сегодня. Время не подходящее. Вам лишь нужно знать, что Солан опустила перчатку. Если с одной из сторон последует неверное действие, между нами начнется война.
Кеке от недовольства пинает сидение напротив.
— Вы совершаете ошибку, — говорит она Блейк. — Доверившись им. Позволив им выйти сухими из воды. Из этой сделки не выйдет ничего хорошего.
Блейк кивает головой на задние сидения. Что тут поделаешь, это единственный способ, говорят ее глаза, если они хотят спасти Джони.
Мужчина в пластиковой маске заговаривает снова.
— С вашей стороны ожидается лишь молчать. Никаких больше статей, никаких больше расследований. Ни малейшего слова вашим близким.
— У них есть все ваши контакты из телефона, — сообщает Блейк, в ее глазах блеск. — Если вы нарушите слово, они не пощадят вас так, как я.
Инстинктом Кеке всегда было разоблачать, писать и публиковать.
— Вам придется сделать вид, что этого никогда не было, или же последствия будут…
— Что насчет «Эко»? — спрашивает Кеке. — Моя статья уже у них.
— Мы позаботились об «Эко», — отвечает мужчина, и Кеке ощущает холодок. — У меня там есть друг. Так мы узнали, что вы отдали статью издателю. Мой друг может быть очень убедительным, когда надо.
Кеке вспоминает всех журналистов и редакторов в «Эко» и пытается понять, кто может быть двойным агентом.
— Вашу статью никогда не опубликуют, — говорит он. — И если вы хотите, чтобы Джони жила, так и останется.
Кеке сжимает руки в кулаки.
— Это наш последний шанс, ― Блейк впивается в Кеке взглядом. — Вы должны поступить правильно.
Заключение сделки с дьяволом для них правильно?
Но есть ли у нее выбор?
Кеке опускает взгляд на свои кулаки и заставляет себя разжать их. Ее кожа выглядит серой.
— Ладно, — отвечает она. — У вас мое слово.
Эпилог
Пустой карман
— Мне кажется, я немного влюблена в тебя, — говорит Кеке.
Она перекатывается на спину и потягивается.
— Ты это уже говорила, — отвечает Марко.
— И никогда не устану повторять.
Марко смеется и делает глоток воды.
— Я не могу поверить, что ты здесь, со мной. Это холостяцкое логово уже никогда не будет прежним.
Тело Кеке все еще гудит после сильных оргазмов.
— Где ты этому научился?
— Чему?
— Той… штуке. С языком. И твоим…
Марко краснеет.
— Не знаю. Я провел исследование.
— Ты хакнул женский оргазм, ты это знаешь? Ты самый крутой хакер-гений, и я никогда тебя не отпущу.
— Подожди, пока не встретишься с моей мамой. Тут же убежишь.
Кеке смеется.
— Я не верю, что она так плоха.
— Она не плохая. Она чудесная. Но невыносима. Я удивлен, что она не пришла сюда десять минут назад и не спросила, не хочешь ли ты манго ласси.
Кеке снова смеется.
— Это было бы неловко.
Ощущается приятным оставить тяжелые несколько дней позади и просто наслаждаться моментом.
— Тебе стоит запатентовать эту технику. Я чувствую себя так, будто неделю трахалась в «Клаб Мед».
Глаза Марко сияют.
— Прекрати.
Кеке перекатывается поближе к нему и глубоко вздыхает. Вдыхает запах его кожи и нежно целует его в губы.
— Не прекращу.
Марко проводит пальцами по ее ребрам.
— Откуда эти синяки?
Синяки еще свежи.
— И почему ты была так расстроена, когда приехала?
— Ерунда, — отвечает Кеке. — Ты не захочешь знать.
— Я хочу. Я хочу знать. Я хочу знать о тебе все.
— Не это.
— Это имеет отношение к тем данным, с которыми ты просила меня помочь? С данными с дрона?
Кеке ведет себя спокойно, пытается скрыть проблеск страха, который испытывает.
— Я ошиблась, — отвечает она обыденным тоном. — Я бросила то расследование.
— Но…
Кеке целует его снова, долго и глубоко.
— Забудь об этом, хорошо?
Джони с ребенком здоровы и в безопасности, вернулись в монастырь. Кеке не станет болтать и подвергать их риску.
— Ладно, — говорит она. Она чувствует, что Марко не хочет бросать эту тему, но делает так, как она просит. — Что насчет другого? Полицейского файла об убийстве родителей твоей подруги? Блин, это жестоко. Я хочу сказать…
Кеке садится, затуманенный взгляд после секса исчезает.
— Ты что-то нашел?
— О, да.
Кеке хлопает его по плечу.
— Почему ты мне раньше не сказал?
— Ты не спрашивала! Плюс, ты только начала раздеваться и я был просто, как…
— Ладно, я тебя поняла.
Марко краснеет.
— Я никогда не приводил сюда женщину. Не говоря уже о такой, как ты.
— Боже мой, мужчина, перестань тратить время на комплименты! Выкладывай! ― у Кеке ускоряется пульс. — Что ты нашел?
Марко надевает свои очки в черной оправе, приподнимает их повыше на переносице и берет «Тайл» со стола.
— Даже не знаю, как тебе сказать.
— Я внимательно слушаю.
— Ладно. Итак. Согласно моим источникам… нет, не так. По данным каждой государственной и частной корпорации, хранящей данные, твоя подруга…
— Кирстен, — говорит Кеке. — Кирстен Ловелл.
Марко замолкает. В его глазах появляется напряжение.
— Кирстен Ловелл… не существует.
***
Бетти стоит под серебряной березой. Это молодое дерево, недавно посаженное, но отбрасывает достаточно тени, чтобы укрыть ее от маниакального солнца, а неоднородная кора представляет большой интерес для ее бигля. Это ее первый визит в «Городской лист». Обычно она избегает ботанические сады и парки, несмотря на свою профессию — или, как она постоянно напоминает себе, ее бывшую профессию.
Слишком много незнакомцев, слишком большое открытое пространство. Она чувствует себя здесь уязвимой. Как крыса с содранной кожей. Птенец, выброшенный из гнезда штормом. Улитка, вырванная из панциря. Как другие люди справляются с этим чувством, гадает она, пока они проходят мимо нее в спортивной одежде и дизайнерских масках от супербактерии, подходящие под бутылки с водой. Как они не ощущают непрекращающееся нарастающее давление в атмосфере, грозящее придавить Бетти к земле?
Бигль разнюхал достаточно из истории дерева и теперь тянет за поводок, чуть ли не душа себя и пытаясь перейти к следующему объекту исследования. Бетти крепко наматывает кожаный поводок вокруг своей костлявой руки.
— Подожди, — полушепчет, полуотчитывает она собаку, не желая покидать укрытие под деревом или терять вид. Она наблюдает за Кирстен, сидящей на парящей скамейке в детской зоне. Детская площадка яркая и новая, на ней нет ни одного ребенка. Кирстен не пошевелилась за двадцать минут, выражение ее лица пусто. Эта картина пугает Бетти, но она не может перестать смотреть.
Кирстен/Кейт получила отправленное ей письмо? Если нет, то, конечно же, получила то, что Бетти подсунула ей под дверь?
Собака скулит, оплакивая кладезь упущенных возможностей практически в зоне досягаемости. Этот звук наполняет Бетти чувством вины. Она такая
