– Да, вполне, – вежливо соглашался посол. – В любой стране мира такое желание – явление вполне нормальное, но только не в СССР. Здесь жизнь другая и правила другие. И в «чужой монастырь соваться со своим уставом» здесь не принято. А ещё здесь с подозрением относятся к визитам иностранцев в жилища советских граждан, тем более с поддельными паспортами.
Снова произошёл «обмен любезностями». Посол сказал, что сожалеет о том, что произошло, но посоветовал господину де Беррио немедленно покинуть СССР.
– Наша страна особенная, – говорил посол, – не похожая на другие. Но, как бы то ни было, её законы надо уважать.
В конце концов они обменялись примирительным рукопожатием. Посол выставил на стол бутылку коньяка и два фужера. Они выпили.
– На чём собирается возвращаться в Португалию господин де Беррио? – между прочим поинтересовался посол, наливая ещё по одной. – Поездом или другим видом транспорта?
– Предпочитаю возвращаться на корабле, – ответил Митрофан. – Не горю желанием снова пересекать в вагоне воюющую Испанию.
– Вот и хорошо, – просиял посол. – Через три дня отчаливает корабль из Одессы в Южную Америку. Мы закажем на его борт билет для вас, господин де Беррио.
– Но-о-о… Я не успел уладить свои дела! – удивился Митрофан. – Мне ещё подписывать договор о…
– Он уже подписан, – улыбнулся посол, беря фужер. – Вашим поверенным и стараться особо не пришлось. Представители Госплана, как только узнали о количестве закупаемого зерна, готовы были плясать от радости!
– Выходит, здесь мне больше делать нечего? – ухмыльнулся Митрофан.
– Абсолютно, – поддержал его посол. – Мы не хотим, чтобы с вами здесь что-то случилось, господин де Беррио.
– А что может здесь со мной случиться? – беря фужер, хмыкнул Митрофан.
– Да всё что угодно, – пожал плечами посол. – И что самое главное, может случиться так, что мы не сможем вас выручить…
* * *
Большой круизный лайнер отошёл от причала.
Пассажиры высыпали на палубу. Они казались чересчур весёлыми, а взгляды были прикованы к порту, словно они собирались запомнить навсегда весёлый город Одессу.
Митрофан стоял в кормовой части судна, наблюдая, как удаляется берег, и страдая от плохого настроения, подмечал всё очень чётко: покачивание судна на волнах, лязг цепей, когда поднимали якорь, громкие удары корабельного колокола и так далее, и так далее, и так далее…
Берег удалялся, Одесса таяла в тумане. Корабль вышел в открытое море. Подул пронизывающий ветер, и пассажиры, вместо того, чтобы возвращаться в каюты, развеселились ещё больше.
– Да-а-а, долго плыть придётся, – услышал Митрофан мужской голос и обернулся.
– Простите, вы пытаетесь заговорить со мной? – спросил он холодно.
– Нет, это я так, вслух рассуждаю, – усмехнулся мужчина. – Кстати, меня зовут Диего Сантос, и я следую в Боливию, если хотите.
Митрофан не представился. Он отвернулся и стал смотреть назад, на Одессу. Солнечный свет, преломляясь в воде, слепил глаза.
– Вы из СССР или ездили туда в качестве туриста? – поинтересовался незнакомец.
– Я ездил в Россию по делам, – нехотя отозвался, не оборачиваясь, Митрофан.
– У вас что, с Советской страной какой-то бизнес?
– Нет, я гоняюсь за призраком. За какой-то тенью, сам не зная ради чего.
– Интересное у вас занятие…
– Интереснее некуда.
– А я навестил СССР с тяжёлой душой, а теперь вот…
– Я тоже не наблюдал в России ничего хорошего.
– Так давайте встретимся в моей каюте и поделимся впечатлениями об СССР? – неожиданно предложил мужчина. – У меня найдётся хороший коньячок и… Копчёная осетринка с чёрной икрой. Как вы ко всему этому отнесётесь?
– Положительно, – ответил Митрофан, которому вдруг захотелось выпить. – Я навещу вас через час или вас устроит более позднее время?
– Через час так через час, – улыбнулся незнакомец. – Номер моей каюты 313! Не правда ли, забавное сочетание цифр?
– Это не имеет значения, – пожал плечами Митрофан. – Для таких, как я, всё, что хоть чем-то намекает на мистику, действует не пугающе, а умиротворённо.
Выбросив за борт окурок сигары, Диего Сантос ушёл, а Митрофан…
«Эх, Кузьма, прости, что не нашёл тебя, – подумал он, глядя на Одессу, исчезающую вдали. – Видит бог, я сделал всё, что мог… Одно радует меня сейчас, что жив ты и не в лагере среди заключённых. Может, так оно и лучше, что не я нашёл тебя, а эта стерва Маргарита. Видать, она всё ещё любит тебя. И где бы ты ни был, Кузьма Прохорович, я желаю тебе счастья и добра! И пусть всюду сопутствует тебе удача, дорогой ты мой господин судебный пристав!»
Часть вторая
«Безнадёга»
1
Историческая справка
12 октября 1939 года ввиду надвигающейся войны с Германией Советское правительство предложило Финляндии отодвинуть общую границу на 20–30 километров от Ленинграда в обмен на вдвое большую, но малоосвоенную территорию в Карелии. Маршал Маннергейм советовал премьер-министру согласиться с предложением СССР и отодвинуть границу, но финское правительство отклонило советское предложение.
Финны не желали отдавать СССР свою единственную защиту от возможной советской агрессии – полосу укреплений на Карельском перешейке, известную как «линия Маннергейма». Из-за отсутствия прогресса на переговорах с середины 1939 года с обеих сторон начались военные приготовления…
30 ноября 1939 года началась Советско-финская «зимняя» война…
* * *
На протяжении всего времени, которое они были вынуждены проживать на нелегальном положении, Маргарита вспыхивала по любому поводу. Она ко всему потеряла интерес и словно ничего не видела и не слышала.
– Отстань, не до тебя мне сейчас, – отвечала она ему, когда он пытался с ней заговорить. – Вот Дима приедет, тогда и обсудим, как нам быть дальше.
– Хорошо, а когда он вернётся? – спросил Кузьма о сыне – тот отсутствовал уже месяц – и сразу же пожалел об этом. В глазах Маргариты он увидел такое страдание, что не смог остаться равнодушным.
Несколько месяцев они «кочевали» с квартиры на квартиру. Маргариту тяготила такая жизнь. Она стала ненавидеть Ленинград, и Кузьма понял, что если так будет и дальше, его ждёт кромешный ад. Положение мог бы облегчить своим присутствием Дмитрий, но его всё не было…
Кузьма смирился с мыслью, что у него есть взрослый сын, и сомнений в отцовстве у него не осталось.
Оставшись наедине с женщиной, любовь к которой в нём так и не проснулась, Кузьма крепился и терпел её общество. Разговаривали они редко и то сразу же прекращали разговор, как только начинали ссориться. Но однажды…
Однажды, как обычно, они коротали время вдвоём. Они не разговаривали, и ни Маргарите, ни Кузьме не хотелось нарушать молчания. Они сидели совсем тихо, только Маргарита нервно теребила носовой платочек пальцами. Было видно, что она нервничала.
– О Господи, почему Дима так долго не возвращается! – вдруг простонала Маргарита. – Защити его от всего плохого, Господи! Или я…
И она зарыдала. Как ни хотела казаться Маргарита крепкой и мужественной, ей, как женщине, всё же была присуща слабость души.
У Кузьмы нервы тоже были натянуты как струны. С каждым днём ему было всё труднее демонстрировать самообладание. Видя, что Маргарита плачет, он вдруг испытал к ней жалость:
– Не проливай слёз и не терзай себя. Скоро вернётся наш Димка и, я очень надеюсь, с хорошими вестями!
– Да, он вернётся и уже скоро! – неожиданно перестав плакать, поддержала его Маргарита. – Только вестей хороших ожидать нечего…
– Вот как? – удивился Кузьма. – А ты откуда знаешь?
– Да чего там, – нервно хмыкнула Маргарита. – Мы уже несколько месяцев чего-то выжидаем и на что-то надеемся, а в итоге? Хорошо хоть до нас пока ещё не добрались мои бывшие коллеги, и это радует меня сейчас больше всего.
– Хоть что-то тебя радует, а меня… А меня гнетёт это вынужденное затянувшееся безделье, – признался, вздыхая, Кузьма. – Нам пора куда-нибудь отсюда уехать. Все эти скитания не кончатся добром…
– Ты прав, – снова согласилась с ним Маргарита. – Только нам не спрятаться в этой стране… В большом городе мы ещё можем как-то затеряться на время, но… Долго так продолжаться не может. Нам надо искать возможность выбираться из страны! Только в этом наше спасение.
– Нет, ты заблуждаешься, надеясь на это, – ухмыльнулся Кузьма. – Наша страна только кажется большой, но… Уйти из неё и войти в неё незамеченным просто невозможно.
– Да, границы СССР «на замке» и охраняются очень тщательно и надёжно, – вздохнула Маргарита. – Но найти лазейки можно всегда.
– О чём это ты? – насторожился Кузьма, уловив в её голосе что-то такое, от чего защемило сердце. – Может, предложишь переплыть Ледовитый или Тихий океаны?
– Нет, я хочу тебе напомнить о той «лазейке», по которой вы с Бурматовым ушли в Монголию, – вкрадчивым голосом сказала Маргарита.
