Пегин перебралась через край лощины, Клей встряхнул головой, чтобы привести себя в чувство, и помахал рукой Дэннису Рогану, невидимому среди деревьев. Когда он во весь опор с грохотом помчался по тропе, то с упавшим сердцем понял, что ему, вопреки собственному желанию, уже приходится встать на одну из сторон.
Глава 7
День был бодрящий, синее небо уходило к горизонту, но, когда Клей выехал со двора и поскакал по тропинке, идущей вверх между деревьями, лицо его было задумчивым и мрачным.
Раним утром он съездил в деревню навестить мальчика с чахоткой и застал там отца Костелло, проводящего соборование. Несмотря на все, что Клей предпринял, чтобы облегчить последние минуты ребенка на этом свете, тот упорно цеплялся за жизнь еще в течение часа, и его кончина представляла собой не слишком приятное зрелище. Пустошь была пурпурной от вереска, и Клей осадил лошадь у черного карстового озера, где плавали болотные лилии и ветер посвистывал в сухом дроке. Жалобно причитала ржанка, взмывая над подножием холма, а потом наступила тишина, и странная грусть охватила Клея при мысли о молодой жизни, закончившейся прежде, чем она по-настоящему началась.
Он слегка пришпорил Пегин, уводя ее из этого тихого места, и галопом поскакал к морю. Осенний туман стелился над землей, и ветер, дувший с Атлантики ему навстречу, был теплым. Он спешился и, оставив Пегин пощипывать длинную траву, сел у края скал и устремил взор на море. Именно там полчаса спустя его обнаружила Джоанна Гамильтон.
Она соскочила с седла прежде, чем он успел подняться, и подошла к нему с серьезным лицом:
— Я заехала в Клермонт, и Джошуа рассказал мне про мальчика. Мне очень жаль.
Он пожал плечами:
— Не жалейте. Я видел такое немыслимое количество смертей за последние четыре года, что, кажется, одной больше, одной меньше — не так уж и существенно.
— Но в этой смерти не было необходимости, — яростно проговорила она. — Мы оба это знаем. Если бы этим людям предоставили достойное жилье, вместо того чтобы обращаться с ними как с животными, таких вещей не происходило бы.
— Я бы не советовал вам продолжать спор в том же ключе, — сказал Клей, — если только вы не хотите, чтобы я нанес визит вашему дяде специально для того, чтобы всадить в него пулю. Именно такое желание я испытывал, когда стоял у кровати этого ребенка.
Последовала небольшая пауза, и Джоанна сделала очевидную попытку сменить тему разговора:
— А вы слышали, что случилось в Килине прошлой ночью? Клей покачал головой и спокойно проговорил:
— Нет, а что — надо было?
— Весь Драмор только об этом и судачит. Вчера ночью кто-то подстерег Хью Марли из Килин-Хаус, когда тот возвращался домой с нашего приема, и высек его на главной улице Килина на глазах у большинства его арендаторов.
Она описала все в подробностях с удивительной точностью, а когда закончила, Клей улыбнулся:
— Я не могу сказать, что мое сердце обливается кровью из-за него. Судя по тому, что я услышал прошлой ночью, он получил по заслугам.
— Таково, кажется, всеобщее мнение, — сказала она. — Таинственный капитан Свинг за одну ночь превратился в героя.
— У вас есть какие-нибудь соображения относительно того, кто бы это мог быть?
Она покачала головой:
— Я подумала на Кевина Рогана, но это может быть кто угодно.
— А что обо всем этом думает ваш дядя?
— Он отправил с нарочным письмо в Голуэй, в котором просит прислать кавалерию, но у них есть занятия получше, чем прочесывать местность в поисках одного-единственного человека, особенно когда речь идет о стране, находящейся в таком состоянии.
— Все это кажется таким мелодраматичным, — заметил Клей. — Чего он вообще надеется добиться в одиночку, этот ваш капитан Свинг? Разъезжать в маске ночью по сельским просторам и размахивать пистолетом — все это, конечно, замечательно, но как это может помочь в нынешней ситуации?
Она зарделась, и в голосе зазвучал едва сдерживаемый гнев.
— Он уже вернул надежду людям, которые забыли значение этого слова. Уже за одно это мы должны быть ему благодарны. Неужели вы этого не понимаете?
— Я дам вам такой же ответ, какой прошлой ночью дал Шону Рогану, — сказал Клей. — Проведя последние четыре года в непосредственной близости от широкомасштабной мелодрамы, вы бы поняли, почему сейчас меня мало привлекают проигранные дела.
Она удивленно посмотрела на него:
— Откуда вы знакомы с Шоном Роганом?
Он рассказал ей о том, что произошло, и она закусила губу от досады:
— Я ничего не знала об этом происшествии у Кохана. Теперь отношения между моим дядей и Роганами еще больше обострятся. Что вы думаете об этой семье?
Клей пожал плечами:
— Мне они понравились. Ребята слегка отбились от рук, но из них вырастут славные мужчины, если они проживут достаточно долго.
— То есть, по-вашему, их всех ждет плохой конец? — спросила она.
— Конец веревки, — сказал ей Клей, — если только они не изменят свое поведение и не откажутся от этих нелепых планов — принять участие в восстании против Англии. Оно обречено на поражение.
— Но на их стороне правда, — возразила она.
— Прав тот, кто сильнее, — сказал он. — Англичане придумали эту поговорку и потратили уйму времени и усилий, доказывая ее на практике.
Какое-то время она сидела с чуть нахмуренным лицом, а затем медленно проговорила:
— Мне хочется понять вас, Клей, но я так мало про вас знаю Почему все-таки вы приехали в Драмор?
— Я хотел посмотреть Клермонт. Только и всего.
— Но то, что от него осталось, не представляет большой ценности, — настаивала она. — Если вы рассчитывали на деньги, то напрасно проделали это путешествие. Даже для моего дяди это будет не слишком выгодное приобретение.
Он откинулся в траву, сцепив кисти рук за головой:
— Деньги занимают меня в последнюю очередь. Мой отец покупал корабли и сделал состояние, доставляя контрабандные товары из Нассау в Атланту вопреки блокаде янки. Он погиб в самом конце войны. И оставил мне миллион фунтов стерлингов на счетах Английского банка.
Она ахнула.
— По сравнению с вами я чувствую себя нищей, — сказала она с беззаботным смехом. — Он, должно быть, был замечательным человеком.
— Некоторые люди божились, что в нем было что-то дьявольское, — улыбнулся Клей. — Он был самым опасным человеком из тех, кого я когда-либо знал. Моя мать была кротким, милым созданием, единственным человеком, способным хоть как-то его сдерживать. Она никогда не отличалась крепким здоровьем. И умерла, когда мне было десять.
