порядочных белых леди и объектом расистских опасений по поводу смешанных браков. Сегодня слово «Иезавель», как их раньше называли, может показаться устаревшим, но темнокожие женщины по-прежнему чрезмерно сексуализированы, и считается, что молодые чернокожие девушки знают о сексе больше, чем их белые подруги[82]. Но, как показала профессор Бостонского университета Ианна Хокинс
Оуэн, существует и противоположный стереотип – неженственной и сексуально непривлекательной мамочки, расистский южный образ черной няни для белых детей, которую можно нанимать, не боясь, что она соблазнит белого хозяина[83]. «Быть черной асексуальной женщиной часто означает находиться в тени мамочки, карикатуры, асексуальность которой предполагается только потому, что от нее ожидается, что она будет матерью всех вокруг себя, – пишет эссеист Шерронда Дж. Браун. – Мамочке позволено быть свободной от расовой гиперсексуализации только потому, что это дает ей больше времени, энергии и пространства для выполнения бесконечных обязанностей. Ей не разрешается желать или быть желанной, искать сексуальные удовольствия и интимные отношения, потому что все ее внимание должно быть сосредоточено на домашнем и эмоциональном труде»[84].
Для Кэсси обидны намеки на ее доступность, которые часто приходится слышать от окружающих. Замечание о секс-ботах шуточное, но в старшей школе, когда было высказано предположение, что она может быть асом, Кэсси жутко разозлилась. В сельском Иллинойсе они с братом были единственными чернокожими учениками в школьном округе. Кэсси, привыкшая быть в центре внимания и умевшая постоять за себя, отказывалась ассоциироваться с чем-то странным. Асексуальность? Нет, это нужно было немедленно опровергнуть.
Только в колледже, присоединившись к группе БДСМ, Кэсси задумалась об этом старом комментарии. Когда лидер группы, которая идентифицировала себя как асексуала, спросила о ее опыте секса, Кэсси объяснила, что она считала эстетически привлекательными людей всех гендеров, но «было бы круто не заниматься сексом ни с кем, потому что это просто отвратительно». Вот так.
Секс не является данностью в отношениях Кэсси. Узнав об этом, окружающие с разочарованием признают, что известное им о гиперсексуализации черных неправда и что Кэсси не приверженка «свободного секса» и не собирается быть их «сексуальной черной мамочкой». Отказ Кэсси сам по себе больше чем разочарование для других. Это сопровождается недоумением, обусловленным образами, созданными СМИ, которого могло бы не быть, если бы Кэсси не была черной.
* * *
Трудно жить, если вы стараетесь соответствовать стереотипам, трудно, если противоречите стереотипу, и ничуть не легче, если думаете, что пытаетесь разрушить стереотип только потому, что сильно его ненавидите. Мэй, чернокожая студентка колледжа, будущий учитель, оказалась в третьей ситуации. Она не испытывала сексуального влечения, но не решалась называть себя асексуалом, потому что не была уверена в правильности своей мотивации.
Мэй столкнулась с худшим из обоих миров. Принято считать, что черных асексуальных мужчин не существует, потому что «все черные мужчины хотят секса». Принято считать, что асексуальность – это инструмент превосходства белых, что черные асы не правы, что чернокожая женщина должна хотеть секса с мужчиной и эгоистична, если не желает иметь детей и поддерживать рождаемость. «В среде, где я выросла, считалось, что быть не гетеросексуалом – это „выдумка белых людей“, – делится Мэй, – и я слышала, как афроамериканцы говорили о том, что „гомосексуализма не было в Африке до прихода европейцев“».
Это запутанная смесь. Сообщество асов может быть расистским. Одна темнокожая женщина, пожелавшая остаться неизвестной, рассказала мне, как несколько лет назад в чате на AVEN обсуждалось, могут ли цветные асы участвовать в предстоящей конференции. На этот вопрос отвечали и белые асы, и некоторые сказали «нет», потому что боялись краха сообщества. Когда моя собеседница заявила, что белые люди не должны принимать решения по этому вопросу, остальные обвинили ее во враждебности. «У меня до сих пор нет ощущения, что [сообщество] является безопасным местом для цветных людей, хотя, возможно, [там] сейчас немного безопаснее», – говорит она.
Черное сообщество тоже не свободно от предрассудков. Так, квирфобия, смешанная с разумной подозрительностью, проистекает из долгой истории доминирования представлений белых людей о сексуальности черных. Это кого угодно может запутать, и Мэй не знала, чему верить. «Я боролась с неуверенностью в себе, – говорит она и задается вопросом: – Считала ли я себя асексуалом из-за тех стереотипов, с которыми хотела бороться, или действительно это чувствовала?»
Подозрение, что сексуальная ориентация на самом деле является реакцией на расизм, приводит в замешательство. Это кажется фальшивым и давящим, предательским. Задавать эти вопросы самому себе необходимо, но они требуют дополнительной психологической работы, которая не понадобилась бы, если бы люди могли оглянуться и увидеть других, похожих на них. Белые асы-женщины, которые борются со стереотипом о подавлении, могут обратиться за поддержкой к множеству других белых асов. А вот цветные асы часто оказываются в одиночестве, без помощи.
Опасения Мэй развеялись, когда она нашла статью Веспера, черного блогера-аса. Поскольку Веспера волновали те же вопросы, Мэй почувствовала себя более непринужденно, идентифицируя себя как ас.
Как и Мэй, блогер Веспер говорит, что его асексуальность – или, скорее, то, как белые воспринимают асексуальность – вызвала чувство отчуждения и у белых, и у черных сообществ. Так же как для меня ожидания, связанные с принадлежностью к азиатскому миру, исходили и извне, и от членов моей демографической группы, так и Веспер указывает, что и культура белых, и культура чернокожих американцев может сексуализировать чернокожих. Доминирующие образы легко усваиваются группами меньшинств и множатся разными способами.
Блогер Веспер, выросший в Лас-Вегасе и в течение многих лет преподававший английский язык в Японии, давно усвоил идею о том, что черные люди должны быть чрезвычайно сексуальными, а также отличными любовниками. Теперь он опасается, что другие черные, которые верят в это или считают асексуальность инструментом контроля белых, будут осуждать его идентичность. «Я чувствую себя более уязвимым с черными, чем с белыми, потому что боюсь, что, как только встречу другого чернокожего, он может сказать, что во мне есть что-то, что бессознательно и неизменно ассоциируется с белизной», – говорит блогер. Веспер уже давно стесняется того, что хобби и «что он не фанатеет от Бейонсе или что-то в этом роде» пометили его как недостаточно черного. «Еще прежде чем я открою рот по поводу чего-либо, связанного с сексуальностью, уже есть основание считать меня не таким».
«Я часто слышу: „О, ты асексуал? Я встречал только белых асексуальных людей“ – и это тот же разрыв, который существовал для меня, когда мне встречались только белые квир-персонажи по телевизору и трудно было поверить, что такими бывают и чернокожие, – продолжает блогер. – Это шокирует. Отсутствие сексуального
