Кара говорит мне, что, по мнению окружающих, женщина-инвалид в кресле вряд ли может хотеть секса.
Не существует идеальной формулы, объясняющей, как взаимодействуют сексуальность и здоровье, однако это не мешает верить в простое, но ошибочное утверждение: люди, которые не хотят секса, больны, а люди, которые больны, то есть умственно или физически неполноценны, не хотят секса.
Посторонним кажется, что Кара, называющая себя асом, подтверждает это заблуждение. Однако для сообщества людей с ограниченнымивозможностями и асексуалов это не так. Ее идентичность противоречит представлениям обеих групп, каждая из которых по-своему маргинализирована в отношении секса. Сообщество инвалидов долгое время боролось с идеей, что люди с ограниченными возможностями являются или должны быть асексуальными. Сообщество acов борется за то, чтобы доказать, что асексуальность не имеет ничего общего с инвалидностью.
Женщина-инвалид-ас усложняет обе эти политические программы, и, возможно, именно в такой ситуации вопросы легитимности и внутригрупповой лояльности становятся наиболее острыми. Оба сообщества действуют из лучших побуждений, но при общении с Карой по Skype выясняются интересные подробности. На девушке черная рубашка с надписью «ЗАБЕЙ НА ЖАЛОСТЬ», а в руках вязальные спицы. «Тебя перебрасывают из группы в группу, как горячую картошку, – делится Кара, – и ты просто не можешь найти свое место».
* * *
Это сложная проблема, поэтому давайте сначала рассмотрим идею о том, что люди, которые не хотят секса, больны. Врачей на Западе беспокоила «проблема» низкого сексуального влечения, по крайней мере, с XIII века, когда папа римский Григорий IX написал о фригидности. В то время фригидность считалась мужской проблемой, схожей с импотенцией, говорит в интервью ученый Элисон Даунхэм Мур, соавтор книги «Фригидность: интеллектуальная история». Фригидность превратилась в отсутствие психологического желания, в большей степени именно у женщин, только в XIX веке, и «не вполне ясно», почему это изменение произошло, добавляет она.
Сегодня люди, которые настаивают на том, что низкое сексуальное желание является формой медицинской дисфункции, могут ссылаться на «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» (DSM-5), библию психиатрической диагностики в США. С 1980 года в руководство включен диагноз, который когда-то назывался «подавленное расстройство сексуального влечения», и после нескольких смен названий теперь он чаще всего упоминается как гипоактивное расстройство сексуального влечения, или HSDD[85]. (В DSM-5 выделяются мужские и женские формы расстройства, но давайте придерживаться в целом термина HSDD, чтобы не усложнять[86].) Поскольку биологического маркера HSDD не существует, основные критерии схожи с признаками фригидности, описанными много веков назад: постоянное отсутствие сексуальных фантазий и сексуального интереса[87]. Это очень похоже на асексуальность.
С таким диагнозом, описанным в справочниках, неудивительно, что асексуальность многие считают болезнью, которую нужно лечить. Давние методы лечения фригидности, такие как обтирание гениталий вином[88], сейчас кажутся смешными, но DSM пользуется авторитетом у современной медицины и современного научного истеблишмента. Хотя опасения по поводу низкого сексуального желания, вероятно, существовали бы, даже если бы DSM завтра вдруг исчезло, существование диагноза HSDD оправдывает и усиливает эти опасения. Официальный характер DSM побуждает других спрашивать у асов, а асов – спрашивать у самих себя, уверены ли мы, что не больны и нам не нужно лечиться.
Фармацевтические компании, несомненно, с удовольствием продали бы нам лекарство. Симптомы HSDD не редкость, особенно среди женщин, которым в первую очередь ставится диагноз. Одно исследование, проведенное в 2008 году с участием 31 000 женщин, показало, что 10 процентов могут соответствовать диагностическим критериям[89]. Соедините это со страхом за сохранение отношений (не говоря уже о том, что секс необходим для здоровой жизни[90] и что быть здоровым – это индивидуальный моральный долг[91]) – и фармкомпания, которая создаст лекарство, разбогатеет.
Количество попыток создать устройства для повышения либидо для женщин просто впечатляет. (О методах лечения мужчин мало что известно, отчасти из-за сексуальных стереотипов, – людям не нравится идея стимулировать мужское желание.) Компании пытались использовать гормоны; например, Procter & Gamble создала пластырь с тестостероном для лечения низкого сексуального влечения у женщин, но Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) отклонило его из соображений безопасности[92]. Компании пытались воздействовать на гениталии, создавая такие продукты, как устройство для клитора EROS. Устройство, похожее на вибратор, предназначено для улучшения притока крови к клитору и внешним половым органам[93]. Оно все еще существует, но так и не стало популярным. Компании попытались атаковать даже мозг. Производителем виагры Pfizer в течение восьми лет исследовались три тысячи женщин с целью определить, заставит ли их тот же препарат, который вызывает у мужчин эрекцию, захотеть секса. Этого не произошло, и Митра Булель, которая в то время возглавляла исследовательскую группу Pfizer, сообщила The New York Times, что акцент будет смещен с гениталий на мозг, являющийся важнейшим половым органом женщины[94].
За последние пять лет FDA дважды одобрило новые препараты для повышения либидо у женщин, которые действуют на мозг. В 2015 году FDA одобрило производство «Эдди», не имевшего успеха антидепрессанта[95], который был переупакован и продан как «розовая Виагра»[96]. «Эдди» был разрекламирован в рамках финансируемой фармпроизводителями кампании под названием Even the Score, которая является ярким примером использования феминизма для продажи сомнительных продуктов. В ходе кампании утверждалось, что одобрение этого продукта – заслуга феминизма, потому что он ориентирован на женское удовольствие, невзирая на все осложнения: женщины должны были принимать таблетки ежедневно, не могли употреблять алкоголь во время приема и испытывали побочные эффекты, к которым в том числе относились тошнота и обмороки. И в результате он создавал лишь половину еще одного «сексуально удовлетворяющего события» в месяц[97]. К счастью, «Эдди» потерпел неудачу, хотя и не только из-за нежелания женщин принимать лекарства[98]. Низкая эффективность, кризис у производителя лекарств и запрет на употребление алкоголя в конечном счете сделали его непопулярным.
Теперь существует «Вилееси», препарат, также воздействующий на мозг женщин, который FDA одобрило в 2019 году[99]. «Вилееси» не имеет таких ограничений, как «Эдди», но женщины должны сделать себе укол в живот или бедро за сорок пять минут до секса. Этот препарат также вызывает тошноту, и к тому же не ясно, насколько он эффективен. В целом прием «Вилееси» не привел к более «сексуально удовлетворяющим событиям» с точки зрения статистики[100]. Этого может быть достаточно для FDA, но недостаточно для такого скептика, как я. Несмотря на спрос и отчаянные попытки фармацевтических компаний создать такой препарат, безопасного и достаточно эффективного средства для повышения либидо
