Только снарки по-настоящему не вымерли. Они приспособились к этому миру, научились выживать. Удивительный факт — сердце снарка, даже умершего от естественных причин, то есть падшего, не накапливало трупных ядов, и сохраняло все свои целебные свойства. Снарки знали об этом, и выбрали одного из предков семейства Баумов, чтобы поведать им эту тайну, и заключить договор. Потому что Баумы — даром, что жили на берегу, в таком приметном месте — все-же никогда не допускали охоту на живых снарков, даже когда за это предлагали баснословные деньги.
Разумеется, подходя к дому с нарядным резным крыльцом, и красными терракотовыми ступенями, Джосс всего этого не знал. Его мучала жажда и голод; он рассчитывал только на традиционное гостеприимство жителей Озерного Королевства, что ему не откажут в еде и убежище. И, конечно же, он получил то, на что рассчитывал.
Ему выделили комнату на втором этаже, с отдельной ванной комнатой и санузлом. Изнутри дом фермеров выглядел куда богаче и солиднее, чем снаружи: новейшие модели специализированных серво-големов, сторожевые камеры-элементали, аккустические системы, которыми не побрезговал бы и королевский двор. Разумеется, водопровод, и автономная канализация на негаторах патогенов, которые могли перерабатывать нечистоты сразу в удобрения, и распределять по полям. До вечера Джосс отсыпался, гостеприимные хозяева предоставили ему такую возможность, не донимая расспросами, и пригласили только на ужин, деликатно прислав серванта-голема с уведомлением.
Голем стоял у двери, тихонько позвякивая колокольчиком. На его лбу была прикреплена записка, текст которой заботливо подсветили люмин-элементали, как только Джосс обратил на него внимание:
«Дорогой незнакомец! Мы, семья Блум, будем рады видеть Вас за скромным семейным ужином, который ожидается не позднее, чем через пятнадцать минут. Нижайше просим прощения, но Ваша одежда была в непотребном состоянии, и мы позволили себе отдать ее голем-прачкам, чтобы привести ее в порядок. Никто из живых обитателей дома никоем образом возможного содержимого вашего гардероба не касался. Будем очень рады Видеть Вас. Здоровая еда — это дар Единого Начала, это здоровье и благополучие. Счастье, когда есть чем делиться».
Только теперь Джосс осознал, что вышел открывать дверь в одних трусах. Он смутился, встал боком, но все-же взял предложенный големом стилус, и нацарапал на приготовленной для его ответа восковой доске:
«Досточтимые хозяева. Я, Джосс Бартон, с чувством великой чести и удовольствия принимаю ваше приглашение, и прибуду на ужин, как только оденусь. Разделять дары Единого Начала — обязанность всех разумных обитателей нашего благословенного мира».
Голем кивнул деревянной головой, присел в неловком книксене, и со скрипом удалился в сторону лестницы.
«Только религиозных фанатиков не хватало, — подумал Джосс, одеваясь, — я же со школы не читал «Началия»! А ну как устроят допрос по догмам? Насколько они тут строгие ортодоксы?»
Но его опасения оказались напрасными. Блумы вовсе не были религиозны — просто Павел, младший сын, обратив внимание на вычурный парадный казенный камзол Джосса настроил голема на максимальный уровень придворного этикета. А те, кто программировал голема, понятие о придворном этикете почерпнули из очередного репринта нашумевшего издания рекомендаций придворным, датированным позапрошлым веком. Кому-то из стендап-комиков из вечернего шоу пришла в голову блестящая мысль начать цитировать этот фолиант на своих выступлениях, которые имели заметный успех. Это и привело к тому, что несчастную книгу перепечатали, довольно большими тиражами. И теперь значительная часть простых подданных королевства искренне считает, что вельможи вынуждены мочиться под столом во время продолжительных королевских пиров, в специальные вазы — потому что встать из-за стола до короля — это верный признак измены. И еще много чего в таком же духе.
Спустившись вниз, Джосс заметил, как старший Блум недоуменно изучает табличку с его ответом, выдержанном в лучшем духе придворных традиций позапрошлого века. При виде Джосса вся семья поднялась. Повисло неловкое молчание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Э-э-э… — Джосс посчитал своим долгом первым его нарушить, — добрый вечер? — Пробормотал он неуверенно.
— Добрый, — кивнул старший Блум, — мндам… э-э-э… не желаете ли… вина?
— Отчего же, — заметив растерянность семейства, Джосс справедливо заподозрил недоразумение с этикетом в настройках голема, — по идее, вы должны были бы мне предложить первому отрезать кусок бедра антилопы моим мечом, — улыбнулся он.
Кими улыбнулся в ответ, сначала неуверенно, а потом рассмеялся в голос.
— Простите великодушно, — сказал он, успокаиваясь, — мы не часто пользуемся домашней техникой. И, если уж совсем честно, очень редко в наши края заносит чиновников вашего уровня. Похоже, эти штуковины действительно могут обучаться по книгам, в точности, как было сказано в инструкции. Правда, мозгов это им не прибавляет.
— Спасибо за гостеприимство, — кивнул Джосс, — очень признателен.
— Давайте все-же к столу, — предложил старший Блум, — негоже вести разговоры на пустой желудок, ничего путного не выйдет.
Джосс кивнул, улыбнулся, и занял предложенный стул.
Блюда приносил и подавал на стол не очередной новомодный голем, а сама матушка Блум. Мудрая женщина не стала доверять тупой технике плоды своего кулинарного творчества. Именно творчество — потому что ее блюда сложно было назвать банальной домашней стряпней.
На закуску было карпаччо из свежайших морских лилий, чуть спрыснутых кукурузным уксусом, дополненных тонко нарезанными ароматными огурцами. На горячее — огромная рыба-трюфель, запеченная на углях в домашней печи. Знатный деликатес, Джосс даже не помнил, когда в последний раз видел рыбу-трюфель таких размеров, хотя и бывал регулярно на королевских пирах. Он наслаждался необыкновенно вкусной едой, не забывая благодарить хозяев.
На десерт матушка принесла поднос мангового сорбета на сливках. И, хотя Джосс наелся так, что вовсе не был уверен, что в животе осталось место для этого угощения, мороженое оказалось таким вкусным, что он съел целых два порционных шарика.
— Огромный флот эльфов стоит за горизонтом, — безо всякого перехода от ничего не значащей застольной болтовни начал Кими, когда матушка принесла чай, — похоже, ждут сигнала. Среди них — черный корабль драконоборца. Что происходит, дорогой друг? Нас завоевывают? Что случилось в столице, почему вы здесь? Королева еще жива?
Джосс вздохнул, отодвинул опустевшую тарелку, и приготовился отвечать.
— Его обязательно найдут, дорогой коллега. Даже не сомневайтесь. В любом случае — что может один-единственный адъютант? Он ведь декоративная фигура. Личный слуга. Не стоит так из-за него беспокоится, и нас вдосталь более важных дел, — Лаврентий старался держаться с Грегором на равных, но в его голосе то и дело проскальзывали заискивающие нотки. Несмотря на события последний дней, он выглядел отдохнувшим и посвежевшим. Даже его волосы, вопреки обыкновению, были в полном порядке — аккуратно расчёсаны, и навощены.
— В нашем деле не всегда нужно полагаться только на разум, коллега, — раздраженно заметил Грегор, не оборачиваясь к собеседнику; он стоял у окна, в одном из бывших рабочих кабинетов королевы в Замке-на-Горе. Его взгляд был прикован к горизонту. Он знал, что там, за тревожной кромкой далеких грозовых облаков, скрывается сила, которая может или укрепить его власть, или погубить не только задуманное им дело, но и все королевство.
— Интуиция бывает полезна, безусловно, — покивал Лаврентий, — пока она не идет вразрез со здравым смыслом. Вы чудовищно много работаете, коллега. Темп, который вы взяли, невозможно держать долгое время. А работы нам предстоит еще очень, очень много.
— Может, все-же удастся обойтись прямого вторжения? — С надеждой, в очередной раз спросил Грегор, — мне кажется, Эланиеэль колебался на последней встрече… может, мы дураки, что не додавили?
