му
жики, ис
кать. — Раз искать, будем искать, пройдём реку, может, Господь и натолкнёт нас на чудо, — вздохнул Сушков, ел солонину и запивал чаем.
Наспех отобедав, сложили остатки еды в котомки, подняли инструменты и направились к продолжению поисков.
Первый после обеда шурф показал крохотные значки золота, да, это было оно, мельчайшие, представлявшие собой крошечные зёрнышки и микропластинки. Крохотные, но они отражались жёлтым блеском. Да, оно было мизерным, но это было золото!
— Золото! Мужики, золото! — воскликнул Севастьян, глядя во все глаза на дно лотка. — Ай да удача! Гляньте! — торжествовал Севастьян.
Сушков и Сохин, оставив рытьё очередного шурфа, бросили кайлы и лопаты, подбежали к товарищу.
— А ну покажи, — оба склонились над промывочным лотком и тут же в один голос взревели: — Есть, стало быть, золото, есть в речке!
С особой осторожностью Севастьян собрал значки на ладонь, с нежностью обдул, солнце убрало влагу, отчего они подсохли, ссыпал на клочок бумаги и аккуратно завернул, свёрточек сунул в карман за пазухой, где носил заветный самородок.
Последующие шурфы показали более богатые значки, и даже средь мелкого песка обнаружилось золото в размер рисовых зёрен, и два величиной с монеты достоинством в одну и две копейки серебром. Это у троих поисковиков вызвало неописуемый подъём восторга, хлопали друг друга ладошками от радости, обнимались и приплясывали. Трудно было передать прилив восхищения. Со стороны можно было подумать, что трое мужиков либо от изрядно принятого алкоголя резво дурачились, либо сошли с ума и кривлялись от охватившего их буйного помешательства.
— Ну, Севастьян, Господь с нами! Ай да речка, ай да долина! — радовался Сушков.
Не унимался и Сохин, он, не сдерживая эмоций, во всю глотку горланил, заглушая шум воды в речке:
— Не зря, не зря, ребятки, ох не зря мы здесь появились! Явно кто-то из нас в рубашке родился! Такое во сне не приснится, а тут вот оно! Вот оно, ребятки!
— Кто в рубашке родился, что ж за вопрос? Явно Севастьян, кто же ещё! Главное, нашли! Купец с советником просто взбесятся, дар речи потеряют. Надо же, удача привалила — в первый же день и на богатство напоролись. Мы ж с вами первооткрыватели! Вы это понимаете, мужики! Первооткрыватели! — громогласно шумел Павел.
Севастьян присел на камень, слушал шумные возгласы товарищей, разглядывал намытые драгоценности и, наконец, еле сдерживая эмоции, высказался:
— Прав ты, Пашка, истинно прав — никто, а именно мы первооткрыватели сего клада земного, ух развернутся же здесь работы, тайгу на многие дали разбудят!
— Так, сворачиваемся и айда до наших кормильцев, пущай глянут, какова речка богатая.
Севастьян подумал, но возразил:
— Порадовать Трубникова успеется, золото вот оно, а мы с вами ещё пару шурфов под скалой опробуем, глянем, чего там имеется. Нутром чую, на золотую жилу наступили мы, тут и впрямь кладезь имеется, день выпал удачный. Ох, мужики, аж грудь распирает, слышу, как сердце стучит, вот-вот наружу выскочит.
— Ладно, ладно, Севастьян, страсти-то не только тебя переполняют, так что убавить надобно восторги душевные, умерить волнения, побережём силушки, они нам теперь ох как пригодятся, к новой жизни ноне пойдём, по-новому стройку заладим! — призывал Сохин.
— Теперь будем, непременно будем, — поддакнул Севастьян. — Дабы не припозднится, давайте мужики пару проб снимем и айда до стана.
У подножия скалы, где был рядом бьеф воды, шурфы пришлось проходить неглубоко и не из-за нетерпения и спешки, а не позволяли твёрдые породы — плотик. А когда набрали грунт в лоток и промыли первую порцию, сразу блеснуло несколько малых самородков. Неистовство овладело тремя золотоискателями.
— Ети ты ети, да тут прорва золота! Мужики, прорва! — воскликнул Севастьян. — Гляньте, каков крупняк пошёл! Ай да речка, ай да речка! — и тут чуть осёкся: — Радость великая, но и чуток омрачает.
— Чего так, ты чего, Севастьян, что может омрачать, ну ты хватил, — удивился Сушков, а глаза у него горели радостью и счастьем.
— Группа Окулова если не найдёт золота, неуютные чувства посетят меня, ведь мужики-то под его началом советнику обязаны, а если промашка выйдет, так косяка на нас кидать станут, да и господа меж собой как бы не рассорились. Беда будет, а Рачковский меня в укор выставит, мол, ага, знал, где золото скрыто, сам обнаружил, а Окулова послал в пустые места.
— Брось, Севастьян, чего городьбу городишь, ты чего насыпал его в речку? Нет! И нечего на себя тень на плетень наводить, на то воля Божья, а ты… — возразил Сушков. — К тому же коль мы нашли, так и им удача улыбнётся, раньше времени не труби.
— Дай Бог, чтоб ладно вышло.
— Выйдет, Севастьян, выйдет, не сомневайся и не терзай себя, радуйся находке нашей. Нашли, понимаешь, нашли! — успокаивал и восклицал Сушков.
Севастьян махнул рукой, показав тем самым — будь как будет, главное, открыли золотоносные пески — дело-то какое наружу вытащили! И породы оказались не бедными, это ж малые пробы песков и те показали — золота здесь немерено, а уж господа пускай сами решают, как меж собой поступить. «Люди они культурные, честные, рассудительные, уважают друг дружку, не допустят меж собой непонимания, всё разумно разложат, что ж тут им делить, коли удача налицо выгорела. Речка большая, а тут глядишь, и другие ключи разведать возьмутся и в них чего отыщем, так и того блага приумножатся…» — успокаивал себя Севастьян.
Перваков с товарищами вернулись в стан. Рачковский и Трубников сидели у костра, пили чай, о чём-то вели беседу. Увидев появившуюся тройку своих копачей-искателей, по их выражениям лиц поняли — идут с добрыми новостями. Это и верилось и не верилось. Верилось, что это как раз та речка, на которой был найден самородок, что носил с собой Севастьян, и не верилось, что не могут так быстро недра раскрыть свои золотые запасы, это не кладовая с дверцей — отворил, и вот оно золото.
А на лицах охотников и впрямь словно нарисованы улыбки и счастливые сияния глаз. Этого нельзя было не заметить, нельзя скрыть, даже если проявить искусство утаить обрушившуюся на них удачу.
Сбросив с себя котомки, мужики подошли к своим благодетелям. Севастьян достал из-за пазухи свёрток и развернул его, в таком виде подал Трубникову:
— Вот, Кондрат Петрович, гляньте, какова речка. Дюже богатая! Прав тунгус был, не соврал.
Трубников взял в руки намытое золото, щупал пальцами, брал на пробу меж зубов, сдавливал, как бы проверял на твёрдость и наконец с восхищением произнёс:
— Золото, определённо золото! — с этими словами передал драгоценный свёрток Рачковскому. — Вы посмотрите, Кузьма Гаврилович, истинно золото! Ай да вы черти окаянные, ай
