ему поверил.
Когда доктор спустился вниз, я приготовила для него вопрос.
— Доктор, живет ли где-нибудь поблизости женщина по фамилии Каррингтон? Нина Каррингтон?
— Каррингтон? — Он сморщил лоб. — Каррингтон? Нет, я не помню семьи по фамилии Каррингтон. Раньше здесь жили Ковингтоны, у ручья.
— Нет, нет, Каррингтон, — сказала я, и разговор закончился.
В этот вечер Луиза спала, а Гертруда и Хэлси долго гуляли. Время текло медленно, и я, по выработавшейся у меня в последнее время привычке, села и стала думать. В результате этих моих размышлений я внезапно поднялась и пошла к телефону. Мне очень не нравился этот доктор Уолкер, которого я никогда не видела и о котором в деревне говорили как о женихе Луизы Армстронг.
Я хорошо знала Сэма Хьюстона. Было время, когда Сэм был значительно моложе. Тогда он и женился на Энн Эндикот. Я с ним общалась в то время довольно близко. Поэтому сейчас без колебаний позвонила ему. Но когда к телефону подошел один сотрудник, потом передал трубку другому, более высокопоставленному, который, в свою очередь, удостоился соединить меня со своим начальником, я несколько растерялась, не зная, с чего начать.
— Хэлло! Как поживаешь, Рэчел? — приветствовал меня своим звонким голосом Сэм. — Собираешься строить дом в Рок Вью? — Это была шутка тридцатилетней давности.
— Когда-нибудь, возможно, и соберусь, — ответила я. — А сейчас хочу тебе задать один вопрос, который, в общем-то, по логике, меня не касается, но тем не менее…
— Как я вижу, Рэчел, ты совсем не изменилась, хотя прошло четверть века. — Это должно было быть еще одной любезностью с его стороны. — Спрашивай. Расскажу тебе обо всем, кроме моих домашних дел.
— Постарайся быть серьезным. Ваша фирма делала недавно какие-нибудь планы дома для доктора Уолкера из Казановы?
— Да, делала.
— А где должен быть построен дом? У меня есть причины этим интересоваться.
— Кажется, в имении Армстронга. Мистер Армстронг сам консультировался со мной. Дело в том, и я в этом совершенно уверен, что речь шла о доме для его дочери, Луизы, которая помолвлена с доктором Уолкером.
Когда архитектор, спросив о здоровье членов моей семьи, наконец повесил трубку, я была уверена в одном: Луиза Армстронг любит Хэлси, а замуж выходит за доктора Уолкера. Более того, это решение принято давно. Этому должно быть какое-то объяснение. Но какое?
В тот вечер я прочла Луизе текст телеграммы. Она все поняла. Но более печального лица, чем у нее в тот момент, я никогда не видела. Такие лица, вероятно, бывают у смертников, которые до конца надеялись на помилование, подавая всевозможные апелляции, но им было отказано… Смертная казнь оказалась неминуема.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
На следующий день, в пятницу, Гертруда сообщила Луизе о смерти отчима. Она подбирала слова, подготовив девушку сначала: мол, он очень тяжело болел, а потом все же умер. Луиза восприняла это сообщение довольно странно. Гертруда была шокирована.
— Она лежала и так смотрела, на меня, тетя Рэй, будто рада этому, рада! Она слишком честный человек, чтобы притворяться. Что представлял собой этот мистер Пол Армстронг?
— Он был грубиян и преступник, Гертруда. Убеждена в одном: теперь Луиза захочет увидеть Хэлси и они помирятся.
Нужно сказать, что до этого Луиза отказывалась видеться с Хэлси, и он буквально сходил с ума.
Мы около часа спокойно, беседовали с Хэлси в тот вечер. Я рассказала ему, что нас просили покинуть Солнечное, рассказала о телеграмме, пришедшей на имя Луизы. О том, что ходят слухи о предстоящей свадьбе девушки с доктором Уолкером…
Он сидел, откинувшись на спинку мягкого кресла, лицо его было в тени. Сердце мое разрывалось — так мне было его жаль. Он такой большой, но еще совсем ребенок! Когда я закончила, он глубоко вздохнул.
— Как бы Луиза ни вела себя, — сказал Хэлси, — я не верю, что она не любит меня, тетя Рэй. Два месяца назад, когда она со своей матерью отправилась на Запад, я был счастливейшим из людей. Потом что-то произошло. Она написала мне, что ее семья против того, чтобы она выходила за меня замуж, что ее чувства ко мне не изменились, но произошло что-то такое, что изменило ее отношение к будущему. Она просила меня не писать ей, пока я не получу письма от нее. Но что бы ни случилось, я продолжаю ее любить. Это кажется загадкой. Когда я увидел ее вчера, то понял: все остается по-прежнему, даже хуже.
— Хэлси, ты не знаешь, о чем говорили Луиза и Арнольд Армстронг в ночь, когда он был убит?
— Они кричали друг на друга. Томас говорит, что даже хотел войти в комнату, потому что беспокоился за Луизу.
— И еще, Хэлси, — спросила я, — ты когда-нибудь слышал от Луизы имя Нины Каррингтон?
— Нет, никогда, — уверенно ответил он. Хотели мы этого или нет, но мысли наши все время возвращались к той несчастной субботе, когда было совершено убийство. Любой разговор сводился к этому. И мы чувствовали, что мистер Джеймисон плетет свои сети, стараясь найти доказательства того, что убийцей является Джон Бейли. То, что детектив перестал к нам ходить, вряд ли могло нас успокоить. Видимо, у него было много работы в городе.
В газетах писали, что кассир Торгового банка болен и лежит у себя дома. И в этом не было ничего удивительного. Вина умершего президента не вызывала сомнения. Было сообщено о том, какие облигации пропали и что некоторые из них нашлись. Они были использованы как залог под заем больших денежных сумм. Предполагалось, что таким образом было получено не меньше полутора миллионов долларов. Тех работников банка, кого арестовали сначала в связи с этим делом, выпустили под большие залоги.
Был ли виновен только президент банка, или же кассир был его сообщником? Где сейчас деньги? Наследство скончавшегося президента было невелико: городской дом на престижной улице и Солнечное, большое имение, но заложенное, страховка на пятьдесят тысяч долларов и кое-какие личные вещи. Вот и все. Остальное, как писали газеты, он потерял, вероятно, в результате неудачных сделок. Было одно сообщение, которое выглядело довольно неприятно для Джона Бейли. Он и Пол Армстронг финансировали одну железнодорожную компанию и, по слухам, вложили туда большое количество денег. Деловое соглашение между ними усиливало уверенность, что Бейли что-то знает об ограблении. Его отсутствие в банке в понедельник, ничем не объяснимое, увеличивало подозрение. Странным казалось то, что он сдался властям, хотя собирался бежать. Мне же это казалось хитрым: расчетом умного преступника. Я не была решительно настроена против человека, которого любила
