— Вы хотите, чтобы я покинула Пэддок-Грин, милорд? — спросила Пейшенс и, затаив дыхание, ждала его ответа.
— Нет, мне все еще нужна ваша помощь. Пока что это ваш дом, — ответил Брайс.
Она кивнула и повернулась к выходу, надеясь благополучно добраться до своей комнаты. Напоследок она оглянулась и увидела, что Брайс смотрит в темноту, как это было вначале. Вдруг Пейшенс подумала, что она в долгу перед ним за его щедрость. Обычно никто ей ничего не давал, все только брали. «Ну почему он Должен быть моим врагом? И почему я не чувствую ничего, хоть сколько-нибудь похожего на сожаление?»
Хотя Брайс не видел, как она уходила, он знал, в какой момент она ушла. Может быть, это аромат ее духов или ее вздохи, вылетавшие в ночной воздух, оставались с ним. Она не могла быть реальной. «Она определенно околдовала меня, так что мне теперь не важно, виновна она или нет. Я хочу снова заключить ее в объятия».
Чтобы остановить эти воспоминания, которые лишь усиливали его страсть, он подумал о брате и о своей миссии. Ничто не должно иметь значения, и тогда он скоро схватит французского шпиона и раскроет личность женщины, которая привела его брата к смерти.
Той же ночью, когда Брайс выиграл битву со своим сознанием, ему опять приснился тот же сон. Даже в агонии глубокого сна кошмар добрался до него и вернул его в ту роковую ночь.
Подгоняемый пронзительным ветром, дующим в спину, он перешагивал через черные гнилые деревья, впаянные в твердую как камень землю, привыкший находить свой путь по темной, пусть даже вражеской земле. Ночь, как сообщница, долго хранила его секреты, и поскольку опасность была такой же частью его, как дыхание, он игнорировал ее. До настоящего момента. Его младший брат, Эдвард, пропал.
Знаменитый английский шпион, известный как Черный Призрак, недавно прибыл на побережье, чтобы обнаружить, что его брат, служивший лейтенантом на английском военном корабле «Гонтлет», часом раньше таинственным образом покинул корабль. Черный Призрак не стал тратить время на споры с капитаном «Гонтлета», Киганом Килкененом, убеждая его, что сможет справиться с поисками один. Их единственной зацепкой в местонахождении Эдварда были слова матроса, который случайно услышал, как Эдвард упоминал маленькую деревушку Думе в нескольких милях отсюда.
Хотя Черный Призрак никогда не бывал в этом уголке Франции, шнырять туда-сюда под носом у Корсиканца стало для него почти игрой. Его задачей было поставлять жизненно важную информацию министру иностранных дел о флотилии Бонапарта и его планах вторжения в Англию.
Пробираясь тайком по неровной местности, Килкенен и Черный Призрак с опаской прислушивались, не появится ли французский патруль. Черный Призрак, переодетый священником — в строгой черной одежде, белом галстуке и в шляпе с низкой тульей, — для большего эффекта держал в руке потрепанный молитвенник. Кому-то эта книга обещала спасение, но этому человеку не нужна вера других. Единственной целью книги было скрыть фальшивые французские бумаги — чтобы использовать, если его арестуют, — которые были аккуратно спрятаны под выцветшей кожаной обложкой.
Английский шпион, чье настоящее имя было Брайс Эндовер, граф Лондрингем, уже давно решил, что младший брат будет его наследником и продолжит саксонскую династию. Но Эдвард был непреклонен в желании, стать моряком, и Брайсу не удалось его переубедить.
Он выругался себе под нос, и изо рта вырвались крошечные клубы пара. Эдвард должен был бы сейчас быть в безопасности дома, в Пэддок-Грин. Ему вообще не следовало вступать в Королевский флот.
Когда Брайс нырнул в темную чащу леса, с наступающим ему на пятки Килкененом, в его нутро закралась леденящая кровь мысль: младший брат пропал из-за него. Брайс всегда чувствовал, что будет готов, когда дьявол, в конце концов, выложит свою карту. Но ее получил не тот человек.
Сейчас, по иронии судьбы облаченный в одежду священника, шпион подумал, знает ли он слова, которыми можно воззвать к Господу.
Двое решительных мужчин, раздвигая ветки, прокладывали себе путь среди молчаливых деревьев, временами становясь частью ландшафта. В-миле от берега, когда вдалеке появились огоньки деревушки, они ускорили шаг, все еще оставаясь незамеченными. Не зная, где именно искать, Брайс намеревался перевернуть каждый камушек. Он не уедет из Франции без брата.
Полная луна на мгновение сверкнула серебром среди веток деревьев, высветив маленький заброшенный коттедж, вдалеке справа от них. Молчаливый с самого начала их вылазки, Брайс тихо обратился к другу:
— Подожди. — Ему показалось, что он что-то услышал. Он склонил голову набок, его чувства были обострены, после многих лет игры в эту игру и желания выжить.
Неосторожный стон прозвучал снова. Определенно человеческий. Определенно от боли.
С кошачьей грацией Брайс сменил направление и настороженно приблизился к коттеджу в поисках ловушки. Килкенен следовал за ним по извилистой тропинке, которая вдруг свернула вправо, и, сделав еще несколько шагов, они обнаружили приют с соломенной крышей, его разбитая деревянная изгородь окружала крошечный дворик. Брайс сделал знак другу, чтобы тот его прикрыл, а он сам пойдет внутрь. Килкенен коротко кивнул, изучая близлежащие уже покрытые снегом деревья.
В ноябрьский мороз Брайса бросило в жар. Его правая рука скользнула на поясницу, чтобы нащупать холодную сталь за поясом, прежде чем приподнять и толкнуть прогнившую дверь. Неосознанно его правая рука вернулась к пистолету, и он шагнул внутрь.
Он стиснул челюсти, сердце, казалось, перестало биться. Его зоркие глаза быстро привыкли к слабому свету, струившемуся сквозь неровную дыру в крыше. Он уже повернулся, чтобы выйти, когда увидел его.
Эдвард. Он лежал на сыром полу, прижимая руку к темному пятну на левой стороне груди.
Брайс опустился на колени рядом с братом, надеясь, что успел вовремя.
— Эдвард, я здесь, — хрипло проговорил он.
Глаза Эдварда открылись, затуманенные болью. Он с усилием вдохнул и прошептал:
— Я знал, что ты придешь за мной, старший брат.
Брайс сорвал с себя галстук и прижал к ране брата.
— Я пришел, чтобы забрать тебя домой. — Его сердце отрицало то, что понимал разум: он не может спасти брата. Смерть уже витала над его головой. С влажными глазами, Брайс осторожно поднял голову Эдварда себе на колено, молясь всеми забытыми молитвами, — в нем боролись желание отомстить, горе и боль утраты.
Эдвард улыбнулся, и из его рта выплеснулась кровь.
— Она была… красива. Они называли её Темный Ангел. — Его бледное лицо было спокойным при этом воспоминании.
