Кто из нас сошел с ума?
Наконец стало ясно, что дальше так жить невозможно. Надо было либо закрывать проект, либо браться за него по-настоящему. Волож запросто мог скинуть «Аркадию» как ненужный груз. Это был бы поступок по всем правилам эпохи: пусть выживает сильнейший. Но он не только не закрыл убыточную фирму, а наоборот — поднял сотрудникам зарплаты, взял на работу еще одного человека, переселил всех в новый офис на улице Губкина и запустил проект «Цифровая Библия».
При чем тут Библия?
Об этом чуть позже. Сначала — про офис на улице Губкина.
Как пройти в туалет?
Это было бывшее подсобное помещение Института общей генетики. Длинный-предлинный коридор и в самом конце, прямо рядом с туалетом, как последнее купе в вагоне поезда, — крохотная комнатка.
— Там сидели человек пять молчаливых программистов в старых, растянутых свитерах, угрюмых, но очень умных, — Роберт Стабблбайн пытается изобразить угрюмое лицо советского научного работника, но у него плохо получается. — Я Аркашу спрашивал: «Слушай, мы платим им по 300 долларов в месяц, это же дорого, а чем они занимаются?» И он отвечал: «Роберт, не беспокойся. Что-то хорошее из этого кабинета обязательно выйдет».
Чем отличается программист-интроверт от программиста-экстраверта?
Анекдот в тему. Чем отличается программист-интроверт от программиста экстраверта?
Ответ: программист-интроверт, общаясь с человеком, смотрит на собственные ботинки. Программист-экстраверт — на ботинки собеседника.
Далеко ли до Киева?
Пока Волож из своего кабинета доходил по длинному коридору до «Аркадии», его десять раз перехватывали. Но когда он все-таки добирался до «угрюмых» программистов, то каждый раз приносил какую-нибудь новую идею бизнес-модели: «А давайте еще вот это попробуем… не получилось? Ну хорошо. Давайте теперь попробуем вот это…»
CompTek, конечно, чувствовал себя не в пример лучше «Аркадии», годовые обороты очень быстро достигли пяти-шести миллионов долларов, но вскоре всеобщая экономическая Хиросима добралась и до такого прибыльного бизнеса, как торговля компьютерами.
— Нам пришлось пережить сложный год, темпы роста упали, мы стали экономить, — говорит Роберт. — У меня к тому времени сын родился, жена была беременна дочерью, у моего товарища Джона Бойнтона та же история. Наши жены стали на нас давить, поэтому мы, оставаясь акционерами CompTek, просто взяли и устроились на хорошую работу. Джон нашел себе место в каком-то инвестиционном банке в Америке, а я пошел в компанию Kodak. Сначала запускал завод в Переславле-Залесском, потом меня отправили в Киев генеральным директором «Kodak Украина», я там пять лет прожил. А Аркаша — надо отдать ему должное — оставался верен своему делу. Я иногда приезжал в Москву, заходил в офис и видел, что угрюмые люди занимают уже не одну комнату, а две, три, четыре…
Как замочить всех монстров?
Одним из немногих обитателей последней комнаты в CompTek, которые не отличались особой угрюмостью, был Максим Елисеев. Экстраверт. Причем не из анекдота.
— Это был классный парень — большой, веселый, он любил пить пиво и играть в игрушки, — вспоминает Сегалович. — За это потом и поплатился, потому что года через полтора с ним стало совершенно невозможно работать, он все время играет. Но в тот момент он занимался интерфейсом, а я делал все, что относится к поиску, к базе. Между делом этот Макс научил меня играть в Doom. И я проиграл в Doom-2 всю осень, зиму и весну с 1993-го на 1994 год. Прошел от самого начала до самого конца. Честно убил всех монстров, с сохранением. Добросовестно их отстрелял и успокоился. С тех пор больше ни в какие игры не играл — вот уже двадцать лет. Ну, разве что в конце 90-х еще немного поиграл во что-то типа Бэтмена — и больше ни-ни.
Зачем нам человек со шваброй?
1993 год был трудным, но закончился все-таки хэппи-эндом. CompTek нашел инвесторов. Американский фонд Cole Management, который специализировался на венчурных инвестициях в высокотехнологичные компании России и стран Балтии, вложил в CompTek деньги и главное — новые возможности. Доли между русскими и иностранными акционерами поделили поровну — 50 на 50. С этого момента CompTek снова пошел в рост, постепенно становясь дистрибьютором двух десятков новых высокотехнологичных мировых компаний. Вскоре половину из них скупила Cisco Systems — одна из крупнейших в мире компаний, занимающихся разработкой и продажей сетевого оборудования, — и CompTek стал ее главным российским дистрибьютором. Но сейчас, двадцать лет спустя, очевидно, что главным его приобретением стали даже не инвестиции, не связи на рынке, а люди, которые пришли вместе с ними в компанию. А именно Альфред (Эл) Феноти и Бен Коул. Впоследствии они сыграют очень серьезную роль в успехе «Яндекса» и по очереди станут председателями совета директоров этой компании: сначала Бен, а потом, после его смерти в 2012 году, — Эл.
— Эл — очень опытный бизнесмен, ему сегодня 87 лет, он в IT-индустрии еще с 40-х годов. А главное — это человек с такой очень сильной внутренней шваброй, серьезными моральными принципами, — дает характеристику своему партнеру Аркадий Волож. — Он может просто взять и сказать: «We don’t do this» — мы так не делаем, и все. Мы поступаем правильно, у нас принципы. То, что впоследствии, находясь в сложных ситуациях, мы принимали верные и точные решения, — во многом заслуга Эла. Он у нас в совете всегда был главный по здравому смыслу.
Первый же экзамен по прикладной мудрости Эл Феноти выдержал с блеском. Оптимизация и выстраивание самодельного бизнеса по мировым лекалам никак не задела «Аркадию». Когда Альфред узнал, чем занимаются эти люди в растянутых свитерах, он даже приятно удивился: «20 тысяч долларов в год? Ничего, мы потерпим. Вдруг из этого получится что-то стоящее».
А Бен Коул, не сговариваясь с дядей Григорием Рувимовичем, при первом же серьезном разговоре задал Аркадию все тот же сакраментальный вопрос, поменяв в нем лишь одну цифру: «Молодой человек, а кем ты сам себя видишь через пять лет?» — «Хочу быть руководителем очень высокотехнологичной команды», — на этот раз Волож ответил осмысленно и ответ запомнил надолго.
Комната возле туалета стала чем-то вроде НИИ чародейства и волшебства при успешной компании, которая может позволить себе удовольствие экспериментировать с собственным будущим.
А все-таки при чем тут Библия?
Я же сказал, чуть позже. Сначала — еще немного про правильные поступки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
