Зализняк, конечно, гений. И Апресян, конечно, гений. Но любой словарь все же конечен. Даже регулярные «уточненные и дополненные» переиздания не в состоянии охватить всех перемен, которые в любом великом языке мира происходят ежесекундно. Появляются новые слова, у старых возникают смысловые оттенки, появляются самые неожиданные обороты — язык похож на расширяющуюся Вселенную, которую надолго не охватить никаким, даже самым великим исследованием. У Зализняка, например, нет слов «интернет», «мультимедиа», «мобила» — а их склонения, спряжения и прочую морфологию теперь надо было тоже как-то угадывать. Для этих новых Сегалович и разработал «механизм генерации гипотез». Таким образом, поисковая машинка «Аркадии» стала еще умней — она научилась впитывать в себя новые слова, расставляя их по правильным местам. Она научилась учиться.
Кто сказал: «Яндекс»?
Осенью того же 1993 года сотрудникам «Аркадии» окончательно надоели безликие index.exe и search.exe в качестве названия улучшенной версии поисковой машины. Было решено придумать программе оригинальное название. Речь шла, конечно, не о рождении бренда, а всего лишь о названии скромного exe-файла. Но все равно поиск нужного слова растянулся на многие недели. Единственно верное название долго не хотело выкристаллизовываться.
— Это случилось часов в восемь вечера, за окном было темно, — Татьяна Захарьевна Логинова помнит все. — Мы сидели в комнате, каждый был занят своим делом, а Илья в очередной раз колдовал над названием программы, набрасывал на бумажке разные слова — он любил это делать.
— Я просто сидел и выписывал на латинице все варианты от ключевых английских слов — search (поиск) и index (индекс), — объясняет логику поиска Илья. — Подружиться со словом search не получилось никак — все производные от него по-русски звучали отвратительно. А вот слово index оказалось более дружелюбным.
Математики — люди патологически скромные. Среди пользователей операционной системы Unix тогда появилась традиция — называть новые продукты через оборот yet another — и далее какое-то слово, характеризующее программу. «Еще один сайт», «еще один переводчик», «еще один инструмент», «еще один индексатор». Yet Another Indexer — именно так можно звать «Яндекс» «по имени-отчеству».
— Когда Илюша подошел к Воложу с очередной идеей, никто даже не обратил внимания, — продолжает вспоминать тот вечер Татьяна Логинова. — Но на этот раз у Аркадия вспыхнули глаза, как это бывает с ним каждый раз, когда у него включается интуиция и он предчувствует что-то очень важное.
Увидев первый раз слово Yandex, Волож лишь добавил последний штрих: желая подчеркнуть русское происхождение продукта, он предложил вместо первых двух английских букв поставить одну русскую — так и получился Яndex.
Впрочем, как и любой удачный бренд, он по мере своего развития стал обрастать всевозможными легендами и мистическими совпадениями.
Сначала выяснилось, что название удивительным образом созвучно имени первого поисковика в истории человечества. Wandex — так назывался индекс, который был разработан Мэтью Грэем из Массачусетского технологического института для поиска во Всемирной паутине, которая на тот момент состояла всего из 623 сайтов. Wandex, конечно, был убог и неудобен, он был похож на аквариумную рыбку, которую выпустили в море на верную гибель. При запросе выдавал все страницы, которые содержат искомое слово, без ранжирования результата. Тем не менее в историю человечества Wandex вошел, а его создатель Мэтью Грэй является сегодня не последним сотрудником компании Google.
— А однажды нам пришло такое письмо, — смеется Волож, — «Как же вы здорово придумали с этими своими инь и ян. Ведь „иньдекс“ — это же женское что-то такое, а „Яндекс“ — это такое сильное, мужское, то есть индекс, но с яйцами!»
Что бы еще такого проиндексировать?
Грибоедов и Пушкин помогли «Аркадии» дожить до тех времен, когда интернет вышел за пределы НИИ, став заметной деталью социального пейзажа.
— Мы залезли в сеть на пару месяцев, прочитали все, что там было, посмотрели на поиск AltaVista, и всем сразу стало понятно, что надо делать вещи для интернета, — вспоминает Сегалович.
В сети тогда существовала ровно одна поисковая машина, которая хоть как-то понимала кириллицу, и называлась она AltaVista. Она не различала кодировки, в коротких словах путала русский с японским, потому что понимала не язык, а только кодовую последовательность. При этом все кириллические языки — болгарский, украинский, русский — первая поисковая машина Рунета и вовсе не отличала. Но что-то она находила, и это было потрясающе. Однако даже после знакомства с интернетом и полученного просветления было еще совершенно не очевидно, что нужно создавать поисковик именно для Всемирной паутины. Эта простая, как сегодня кажется, мысль в то время была отнюдь не простой. Весь Рунет конца 90-х годов весил примерно 5–7 гигабайт — сегодня он весь поместился бы на флешку не самого большого объема. Но главное — тогдашний интернет отличался от нынешнего примерно так же, как колониальная система от свободной рыночной экономики. Каналы между государствами и городами были узкие, американские сайты очень медленно загружались в Москве, а московские — в регионах. Поэтому владельцы порталов с большим объемом контента предпочитали делать «зеркала» — копии-колонии своих сайтов в разных местах страны. В таких условиях всеобщий поиск по сети еще не был востребованной услугой. Людям скорее требовался поиск по конкретным сайтам. Поэтому первым продуктом «Яндекса» для интернета стала программа Яndex.Site, которая умела искать по содержимому того или иного веб-портала. Приложение оказалось востребованным. Продажи пошли.
Вторым приложением для сети стала программа Яndex.Dict. Она была создана в расчете на то, что имеющиеся на тот момент интернет-поисковики ни черта не понимали по-русски. По замыслу «Аркадии», владельцы этих поисковиков с радостью воспользуются возможностью прикрутить к своим программам Яndex.Dict, чтобы лучше искать в Рунете. Но эта идея провалилась. Вопреки ожиданиям, будущие конкуренты «Яндекса» не имели никакого стремления к развитию поиска.
— Мы вообще на тот момент не собирались сами искать в интернете, мы хотели быть всего лишь технологами, потому что на Западе была такая модель: у вас есть портал, а мы вам дадим поисковый сервис или поможем его усовершенствовать, — говорит Елена Колмановская. — Но в России эта система не сработала. «Рамблер» считал, что ему и без морфологии хорошо. Вот есть AltaVista. «Рамблер» лучше, чем AltaVista? Лучше. Он что-то знал про кодировки, индексировал гораздо грамотнее и не путал русский с болгарским. Да и вообще «Рамблер» считал, что Tор-100 — это более важный продукт, чем поиск. Таким образом, это «несчастье» планомерно выдавливало в интернет нас самих, — считает госпожа Колмановская.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
