с запада. София подивилась: с какой прытью седая женщина, годившаяся ей в бабки, развела костер, выложила из седельных сумок котелки и походную провизию, сходила за водой и занялась приготовлением ужина. А когда закончила — София не поверила своим глазам! — вынула из сумки моток пряжи и длинное заостренное веретено с бородкой на верхнем конце для завязывания петли. Засучив рукава, проводница опустилась у огня и вставила веретено в пряслице. Через секунду в умелых руках пряхи заблестели первые скрученные нити льна.
От наблюдения за женщиной отвлёк крик Рогнеда:
— Княжна, Милонег, ужин готов!
София встала и, встретившись взглядами с седой старушкой-проводницей, корпевшей над котелком в нескольких десятках шагов от нее, тепло улыбнулась.
— Приятного аппетита.
— И тебе, милое дитя, — ответила женщина.
* * *
— Сударыня, проснитесь!
Лиза трясла Софию за плечо. Княжна передёрнулась и открыла глаза: в повозке было темно; снаружи слышался треск костров и дождь, барабанивший по камням и крупным листьям.
— Что такое? — Откидывая распавшиеся волосы, глухо спросила.
— Вы кричали во сне. Просили, чтобы вас оставили в покое и убирались во мрак.
— Я? — София помотала головой. — Ничего не помню.
— Вот, выпейте воды.
Отпив из меха, заложница накинула на плечи плащ:
— Мне надо на воздух. Нет, останься. Я ненадолго.
— Да, сударыня, — Лиза покорно вернулась на диванчик. — Там дождь, — послала предупреждение, но София уже захлопнула дверцу.
Над головой простиралось черное небо, а первое, что проступило из темноты — гладкая каменная гряда Утеса с разрушенным замком великана на плоской вершине.
«Если предание о великане чистая правда, может и прочие легенды севера таят не врут? И Отмыкатель Земли не красивая сказка, выдуманная древними острословами, а загадочная реальность дожидающаяся своего героя?»
И где-то там, за морем, в бескрайней пустыне льдов, в сердце холодной горы спрятана ее безнадежная мечта…
У тусклого костра шевелилось двое не спавших. Присмотревшись, София узнала в первой согбенной фигуре целителя Хорса, а во второй — седую проводницу пилигримов, с которой старик о чем-то увлеченно спорил на северном вэльском.
— Я вам не помешаю? — Спросила девушка, усаживаясь рядом и протягивая к бледному пламени озябшие руки.
Седая старушка, прекратив спор, внимательно поглядела из-под сросшихся на переносице бровей. Только сейчас София увидела, насколько та была стара. Под тонкой, почти просвечивающей кожей светились синие жилы, морщины опутывали лицо, шею и руки, как сверкающая паучья сеть, а во рту не хватало передних зубов.
— Ты не ошибся, брат. Вижу перед собой Р у дру богов, — странно прошамкала проводница, обращаясь к старому целителю, а после добавила: — Нет, дитя, не помешаешь. Я как раз собиралась вздремнуть. Дальняя дорога очень утомляет. Меня, кстати, Жанной зовут, а тебя?
— София, сиресс Жанна.
— Будем знакомы.
Подхватив клюку с разноцветными бусинами, старушка улыбнулась и поспешила к паломникам, что спали на абсолютно голой земле. Ее резкие, легкие движения снова удивили заложницу — что бы та ни говорила, впечатления утомленной дальним переходом, она не производила.
Костер медленно тух и Хорс подбросил в огонь немного хвороста.
— Многое из того, что смертным нравится величать древними преданиями о богах всего лишь выдумки бродячих музыкантов, желающих потуже набить карман серебром. Все сказы об их великих свершениях и о героических подвигах их детей — мало схожи с реальностью. А прочие легенды так приукрашены или извращены, что становится обидно.
— Я вас не понимаю, — София вздрогнула.
Серые, пронзительные глаза старика прожигали, как огонь тонкий лист пергамента. Она вспомнила этот взгляд — однажды он уже смотрел на нее так, в тот злополучный день, когда она впервые повстречала северян у ручья.
— Остерегайтесь своих желаний, госпожа. — Пространно молвил старик. — Особенно тех, которые шепчет вам ненависть.
По спине девушки побежали мурашки — его голос точно не был старческим, а глаза покоряли великой силой и многотысячелетней мудростью. Она хотела бежать, но прислушавшись к собственном чувствам, поняла: пусть от целителя веет холодом и могуществом, но никак не опасностью, как к примеру, от придворного шута Будиша. При воспоминании о том странном бесцветном человеке с желтоватыми глазами и раскаленной, как угли кожей у Софии перехватило дыхание.
— Вам снятся кошмары? — Вопрос Хорса застал врасплох.
— Откуда вы знаете?
— Слышал крики из повозки.
— А, — девушка выдохнула, бегло осмотрев спящих возле костра лейдцев. Хорошо, что суровые мужи севера не стали свидетелями ее нечаянных воплей.
— Давно они вас преследуют? — Щуря глаза, продолжил Хорс.
— Кто?
— Дурные сны.
— С детства.
— И что по этому поводу говорят аргские колдуны?
— Ничего. Кроме отца и братьев об этом никто не знает. В десять меня сослали в монастырь и там…
— Видения прекратились?
— Да. — София не переставала удивляться прозорливости старика. — Как вы…
— Узнал?
Старик пошамкал бескровными губами и поскреб лоскуток бороды.
— Житейский опыт. Балий не только заживляют смертельные ранения, но и обладают знаниями о мире живых и мире мертвых. А еще мы умеем заглядывать за границы помыслов людей.
— Кто это — балий?
— На вашем родном — врач и целитель. Но на северном вэльском — истинный маг. Я член древнего Ордена, Тех кто Помнит, княжна София. Это не тайна. В Лейде множество орденов, братств и прочих общин. Магия окружает северян с рождения и до самой смерти. Сверхъестественная наука может служить, как помощником, так и навредить. Учтите это, когда прибудете в свой новый дом. И не бойтесь быть собой. Вы та, кто вы есть. Особенная. В этом ваша сила и предназначение.
София не поняла бессмысленных намеков, зато поняла, что на ледяном ветре промерзла до костей.
— Лучше вернусь в повозку.
— Дельная мысль. Хороших, спокойных снов, — пожелал в спину целитель.
Глава 9
Когда утреннее солнце поднялось на востоке, отряд северян тронулся в путь, оставляя позади Лысый Утес, паломников и прыткую проводницу-прядильщицу Жанну.
Воины планировали пересечь границу еще до обеда, а вот Софии отчаянно не хотелось ехать в северную страну, где каждый клочок хранил память древних мифов и легенд, а снежная мгла гуляла почти весь год.
Западный ветер сменился южным, а когда тропа нырнула в заросли дикой сирени, затих. София не заметила, как задремала отравленная приторным ароматом коварного цветка и проснулась от неожиданной остановки.
Снаружи стоял страшный гомон: фыркали лошади, спорили мужчины, пронзительно орали дети, зло ругались женщины. Оказалось: по обе стороны от дороги темнели старые домики, а впереди возвышалась Пограничная башня.
Девушка потянулась, рассудив, что Посланника Верховного Правителя и его отряд вряд ли посмеют долго задерживать и поэтому, когда дверца неожиданно распахнулась, а перед ней вырос Святослав, удивилась.
— Княжна, прошу.
Он протянул
