Андрей чуть сбавил скорость и попросил Прохорова:
– Выдави стекло, ни хрена не видно.
Посыпались мелкие кубики стекла, загнулась пленка, в кабину ворвался резкий ветер.
– Асфальт куда-нибудь да выведет, – Ларин крутил руль. – А темнеет быстро. Еще немного, и фары придется включить.
Сзади машины донесся гул. От выстрела боковое зеркало со стороны Андрея разлетелось осколками.
– Игорь, глянь, кого там еще несет?
Прохоров осторожно выглянул в окно и тут же нырнул назад, потому что и с его стороны зеркало покрылось трещинами.
– Такой же самосвал, как у нас. Ловко ты с ним управляешься…
– Пока получается, – Ларин настороженно вслушивался в нарастающее гудение сзади.
Когда машина, преследующая его, попыталась пойти на обгон, он принял влево – не видел, что произошло, но лишь почувствовал удар.
– У нас масса больше, они пустые идут. Так что обогнать нас у них не получится – в кювет столкну.
Но, как оказалось, радоваться было рано. За очередным поворотом к дороге примыкала стоянка, на которой одиноко белел автобус. Гудение усилилось, и самосвал преследователей пошел на обгон. Вновь зазвучали выстрелы. Кабина над головой у Андрея покрылась пунктиром пулевых отверстий.
– Там автоматчики в кузове засели. Берегись! – крикнул Прохоров.
Ларин еле успел пригнуться и вывернуть руль влево. Машины притерлись одна к другой и шли бок о бок, словно срослись и не могли разорваться. Андрей понимал, что нельзя позволить противнику вырваться вперед – тогда конец. Его самосвал шел груженым, и стоило машинам разойтись хоть на пару сантиметров, он тут же бы проиграл в скорости. А потому, что было силы, Ларин выворачивал руль влево, прижимая свой грузовик.
Водитель соседней машины поднял автомат и направил его на Андрея. Но Прохоров опередил его, первым нажал на спуск. Что именно произошло, Ларин даже не успел заметить. Брызнуло стекло, и соседний самосвал пошел в кювет – снес несколько молодых сосен и замер. Из-под кабины повалил пар.
– Ну, все, теперь, думаю, путь свободен до самых ворот, – прикинул уже преодоленное расстояние Прохоров.
– Может, оно и так, – щурясь от бьющего в лицо ветра, проговорил Андрей, а затем вдавил тормоз.
– У тебя новый план? – удивился участковый.
– План старый, но как-то не хочется, чтобы еще кто-нибудь повис до ворот у нас на хвосте, – Ларин дернул рычаг подъема кузова и вдавил газ.
Теперь гидравлика новой машины работала безупречно – никакого стука. А как же еще? Ведь в прошлый раз на отсыпке стучал не гидронасос, а сам Андрей – по гидроцилиндру автоматом.
Кузов пошел вверх, громыхнул задний борт, и песок высыпался, перекрыв шоссе огромным барханом, словно выползшим на дорогу из пустыни. Внезапно песок вздыбился у самой верхушки, и на асфальт скатился охранник в камуфляже, потеряв по дороге автомат. Он тут же вскочил, испуганно заметался, тер запорошенные песком глаза.
– Черт с ним, – ответил на вопросительный взгляд Прохорова Ларин. – Пусть бегает, раз ничего не видит. Не хрен было к нам в кузов перепрыгивать.
Полегчавший самосвал стремительно набирал скорость. Впереди замаячили железные ворота и КПП.
– А вот теперь советую пригнуться, – предупредил Андрей.
Когда от строений полыхнули вспышки выстрелов, Ларин и Прохоров уже не видели их – прятались за приборной панелью. Андрей лишь слегка, полагаясь на интуицию, память и на фрагмент пейзажа за разбитым боковым окошком, подруливал одной рукой.
Хлопнуло и застучало по асфальту простреленное переднее колесо, машину повело в сторону. Ларин рискнул выглянуть, подвернул руль, и самосвал, точно вписавшись в железные ворота, снес их вместе со стойками. Андрей вновь оказался на водительском сиденье. Грузовик пару раз подбросило, и он, хлопая простреленным колесом, понесся по шоссе. Бетонный забор остался сзади.
– За нами «УАЗ» и джип, – предупредил Прохоров, выставив в окно ствол автомата.
– Не страшно, можешь не стрелять. Они недолго продержатся, – Андрей сбавил скорость и съехал на поле.
Теперь, когда скорость стала меньшей, простреленное колесо почти не мешало. У четырехосной машины хватало и остальных, чтобы иметь надежное сцепление.
Грузовик, почти не заметив неширокой мелиоративной канавы, перемахнул ее и покатил к белевшему в сгущавшихся сумерках березовому леску.
Джип и «УАЗ» преследователей замерли на краю канавы. Наконец самосвал остановился, чуть не упершись бампером в стволы берез.
– Ну, вот, старлей, мы и приехали, – проговорил Ларин.
Участковый спрыгнул на землю и, отойдя немного в лес, достал мобильник. Экранчик засветился синим светом.
– Я понимаю, что они и так сейчас знают, где мы. Так что включил – и выключил. Мне хвоста не надо.
– Мне на одну минутку, – Прохоров ввел пин-код, затем принялся жать клавиши.
Андрей не стал спрашивать, кому звонит, понимал, что участковый набирает номер дочери.
– По-прежнему вне зоны доступа.
Но не успел Прохоров выключить телефон, как трубка коротко пискнула, извещая, что получено SMS-сообщение.
– Это от нее. Еще в одиннадцать тридцать отправлено.
Ларин заглянул на экран.
– Вот видишь, я же говорил – все будет хорошо! Мы ее обязательно вытянем.
Глава 7
В небольшом железнодорожном поселке под Питером с незамысловатым названием Комсомольский Михаила Пивоварова знали многие. Знали в лицо, но практически никто из местных жителей не имел ни малейшего представления о предыдущей биографии этого немногословного, не очень старого еще мужчины, жившего в одиночестве и страстно любившего голубей. Никаких особых подвигов за ним, конечно, не числилось, хоть и был он раньше человеком военным.
Отставной подполковник, служивший в Забайкалье, вылетел со службы вскоре после того, как по своей наивности решил предать гласности аферу своего начальства с распределением жилья для офицеров. Его сперва предупредили, чтобы не лез куда не надо, а когда Пивоваров встал в позу, то почему-то сразу выяснилось, что во вверенном ему подразделении якобы процветает дедовщина, и вместо того, чтобы через два года спокойно выйти в отставку, ему самому пришлось беседовать со следователем. Все шло к тому, что честный подполковник предстанет перед судом и получит как минимум три года усиленного режима. Процесс обещал стать показательным, чтобы другим неповадно было выводить продажных генералов на чистую воду.
Михаил Пивоваров, как человек обстоятельный, даже приготовился к этому заранее – накупил сухарей, чеснока, сала, теплого белья и собрал себе сумку, с которой собирался идти в суд. Но в жизни все-таки случаются чудеса, и справедливость изредка, но торжествует, даже в современной России. Правда, в случае с Пивоваровым это произошло довольно странным образом.
Как-то вечером безо всякого предупреждения и приглашения к нему домой заявился товарищ по учебе в военном училище, о котором он и думать давно забыл и даже не знал, чем тот занимался все последние годы. А вот товарищ почему-то был в курсе не только последних перипетий в карьере Пивоварова, но знал и такие подробности личной жизни Михаила, о которых вряд ли подозревал особист части, в которой служил подполковник. Конечно, приятель по училищу пришел не с пустыми руками. В его портфеле весело позвякивали две бутылки неплохого коньяка. За вечер потихоньку, наливая без фанатизма, выпили одну из них, вспоминая курсантские будни и общих знакомых. А уже ночью, раскупорив другую, чернявый и вертлявый приятель, чем-то похожий на черта, предложил странную сделку, к которой Михаил всерьез не отнесся – подумал, что это просто пьяные бредни. Подполковнику было предложено следующее: срок на суде ему дадут условный, взамен же предлагалось бросить заниматься правдоискательством и переехать жить под Питер, где заняться своим любимым делом – разведением голубей, параллельно устроившись на непыльную работенку с графиком через сутки на двое, типа вохровца. Не прозвучало никаких имен, никаких гарантий. Вроде бы приятель просто фантазировал – мол, неплохо бы, если бы так случилось.
Допили коньяк. Приятель почему-то наотрез отказался ночевать в доме Пивоварова и ушел в ночь. Озадаченный подполковник посмотрел тогда в окно и, к своему удивлению, увидел, что чернявого и вертлявого, непонятно каким образом всплывшего в его жизни, забрало не такси и не попутка, а черная «Волга» с милицейскими номерами.
Странным образом, но все случилось именно так, как говорил приятель. Прокурор требовал три года усиленного режима, но судья, никогда до этого не отличавшийся мягкостью, почему-то назначил этот срок с отсрочкой, и подполковник остался на свободе. А прямо назавтра после суда на улице к Михаилу подошел абсолютно не знакомый ему мужчина и поинтересовался, не хочет ли он за символическую плату приобрести у него дом в Ленинградской области в поселке Комсомольский? Пивоваров не знал от удивления, что и сказать. Происходившее казалось ему бредом. И тогда незнакомец с легкой улыбкой добавил, что в доме есть гараж, а над ним возведена голубятня. Причем по глазам говорившего Пивоваров безошибочно понял – ему все известно о ночном разговоре за бутылкой коньяка с приятелем по военному училищу. Вот так и стал подполковник в отставке жителем железнодорожного поселка Комсомольский.
