Рейтинговые книги
Читем онлайн Первый человек в Риме. Том 2 - Колин Маккалоу

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 88

– Возможно, в этом что-то и есть… – он непроизвольно передернулся. – Мне не нравится, когда меня любят слишком. Это неправильно, даже нездорово.

– Тогда скажи, как мне разлюбить тебя? – рыдала Юлилла. – Я не знаю – как? Ты думаешь, если бы я могла, я бы этого не сделала уже? Да я молюсь об этом! Я жажду разлюбить тебя! Но не могу. Я люблю тебя больше жизни!

Он вздохнул:

– Может, выход в том, чтобы, наконец, повзрослеть? Ты выглядишь и ведешь себя, как девочка. Твоему уму и телу еще шестнадцать. Но не тебе Юлилла. Тебе уже двадцать четыре, и у тебя двое детей.

– В шестнадцать лет я в последний раз была счастлива, – она закрыла лицо ладонями.

– Если после ты уже никогда не испытывала счастья, то вина за это целиком лежит на мне, – ответил Сулла.

– А как же другие женщины?

– Что – другие женщины?

– Возможно, это – одна из причин, по которой ты не выказываешь ко мне никакого интереса с тех пор, как вернулся из Галлии. У тебя там была женщина?

– Не женщина, – поправил он мягко, – а жена. И не в Галлии, а в Германии.

– Жена?

– Да. По германским обычаям, конечно. И два мальчика-близнеца четырех месяцев отроду, – Сулла прикрыл глаза; боль еще жила в нем, но она была слишком его, личной, и он не хотел, чтобы ее заметила Юлилла. – Я скучаю по ней. Разве это не забавно?

– Она красивая? – прошептала Юлилла.

– Красивая? Германа? Вовсе нет! Невысокая, плотненькая. Ей уже за тридцать… Нет у нее и сотой доли твоей красоты. Она – не дочь вождя или царя. Просто варварка.

– Но почему?.. Сулла покачал головой:

– Не знаю. Однако она мне очень нравилась.

– Что было в ней такого, чего нет у меня?

– Хорошая грудь, – ухмыльнулся Сулла. – Впрочем, я равнодушен к грудям… Значит, причина в другом. Она работала, и много. Никогда не жаловалась. Никогда ничего от меня не ждала. Нет, не то… Лучше, пожалуй, сказать, что она никогда не ожидала от меня того, чего во мне нет. Да, это как раз то самое. Она принимала меня таким, каков я есть, но принадлежала только себе и никогда не давила на меня. Ты – камень на моей шее. Германа же была – как пара крыльев.

Без единого слова Юлилла повернулась и вышла из кабинета. Сулла встал и закрыл за ней дверь.

Прошло время, но Сулла так и не мог собрать мысли, чтобы завершить начатое дело – никак не мог сосредоточиться на письме. Вдруг дверь снова открылась.

– Да?

– Посетитель, Луций Корнелий. Можно ему войти?

– Кто он?

– Я сказал бы вам его имя, господин, если бы знал, – недовольно отозвался управляющий. – Но посетитель лишь передал для вас сообщение, что Скилакс шлет вам привет.

Лицо Суллы просветлело, улыбка тронула губы. Старый знакомый! Один из тех мимов, комедиантов, актеров, с которыми он знался раньше! Этот простофиля-управляющий не может этого знать и ничего даже не подозревает! Слуг Клитумны Юлилла в дом не взяла.

– Пусть войдет.

Он узнал бы его всюду, в любой миг! Но – как же он изменился… Не мальчик, но муж!

– Метробиус, – Сулла подошел ближе, автоматически взглянув на дверь – закрыта ли. Все в порядке. Окна открыты, но это неважно, в доме заведено железное правило – никто не должен даже останавливаться там, откуда могут быть видны окна кабинета Суллы.

"Ему уже года двадцать два, – думал Сулла. – Довольно высок для грека! Длинные завитки черных кудрей аккуратно собраны в прическу, кожа щек и подбородка, некогда молочно-белая, приобрела голубоватый оттенок – тщательно бреется… В профиль все еще похож на Апполона, изваянного Праксителем, что-то еще осталось, – раскрашенный нисский мрамор, способный порою как бы оживать на глазах…"

Метробиус взглянул на Суллу и, улыбаясь, протянул к нему руки.

Слезы выступили у Суллы на глазах, подбородок затрясся. Он обошел стол, ударившись бедром и не заметив боли. Он шел прямо к Метробиусу, в его объятья; затем он положил подбородок на плечо Метробиуса и сцепил руки за его спиной. И наконец почувствовал себя по-настоящему дома. Последовавший поцелуй вызвал целую бурю чувств, сердце забилось чаще; символ честности тут же проявил себя.

– Мой мальчик, мой прекрасный мальчик! – Сулла заплакал от благодарности за то, что есть еще вещи, не утратившие цены.

Юлилла стояла напротив открытых окон кабинета Суллы и смотрела, как ее муж обнял очаровательного молодого человека, как они поцеловались, слушала слова любви, которые они говорили друг другу, как потом они подошли к ложу и предавались отношениям столь интимным, сколь и доставлявшим им обоим наслаждение. Она решила, что знает теперь, в чем истинная причина холодности мужа – не в том, что она пила и мало заботилась о детях.

Еще до того, как они начали раздеваться, она ушла оттуда, гордо подняв голову, с глазами уже просохшими от слез, и зашла в спальню, которую делила с Суллой. За спальней находилась маленькая кубикула, где хранили одежду. После приезда Суллы там царил беспорядок, поскольку туда он сложил свое парадное снаряжение. Шлем и меч – с рукоятью в виде фигурки орла из слоновой кости – он повесил на стену.

Достать меч было легко; труднее оказалось вытащить его из ножен. Но, в конце концов, ей и это удалось, хотя она сильно порезала руку – настолько острым было лезвие. Она удивилась, что в такой момент еще почувствовала боль, но затем забыла и об удивлении, и о боли. Без страха она сжала рукоятку меча и, направив острие к себе, бросилась к стене.

Получилось очень неудачно – она упала, заливая кровью одежды; меч пронзил ее живот, но сердце билось, билось, и тяжелое дыхание свое она ощущала, как чье-то чужое – человека, который спрятался где-то, присвоив ее жизнь и ее добродетель. Пусть, пусть берет – какая теперь разница? Она умирала в страшной агонии, лишь тепло собственной крови убаюкивало ее. Она была из рода Цезарей и не звала никого на помощь. Ни разу она не вспомнила о детях. Думала она в эту минуту лишь о собственной глупости: столько лет любить мужчину, который любил мужчин!..

Этого было достаточно, чтобы умереть. Она не смогла бы жить осмеянной, став темой для пересудов тех счастливиц, которые вышли за мужчин, охочих до женщин. Кровь вытекала из ее тела, унося последние крупицы жизни, крупицы тепла; пылающий мозг охладевал, мысли замедлялись и успокаивались. Как это прекрасно – наконец перестать его любить! Отныне – никаких мучений, гнева, унижений и вина. Она просила его научить, как разлюбить его, и он научил. Спасибо, Сулла. Ты был так любезен напоследок, любимый… И все же последняя ее мысль была о детях. По крайней мере, от нее что-то останется – в них… И она мягко погрузилась в светлые волны океана Смерти, желая детям своим долгой жизни – и счастья.

Сулла вернулся к столу и сел.

– Вот вино, налей мне немного, – обратился он к Метробиусу.

Как мил этот мальчик, ставший мужчиной! В чем-то он прежний… Когда-то этот мальчик отверг роскошь, которую ему предлагали, чтобы остаться со своим любимым Суллой.

Нежно улыбаясь, Метробиус принес вино и сел на кресло для клиентов.

– Знаю, что ты хочешь сказать, Луций Корнелий. Нам не следует превращать это в привычку.

– Да. – Сулла отпил вина. – Это невозможно, дорогой малыш. Лишь изредка, когда боль или тоска одолеют. Я вынужден отказываться от многого, к чему лежит моя душа. Значит, и от тебя! Если бы мы жили в Греции! Увы, это – Рим. Если бы я еще был Первым Человеком… Но я им не являюсь. Первый – Гай Марий.

Метробиус опустил голову:

– Я понимаю.

– Ты все еще в театре?

– Конечно. Игра – это все, что я умею. Кроме того, Скилакс – хороший учитель, да славится он. У меня много работы, и отдых выпадает нечасто. – Метробиус прокашлялся, в его взгляде промелькнула тревожная мысль. – Есть лишь одно изменение. Я стал серьезен.

– Серьезен?

– Да. Случилось так, что у меня нет истинного комедийного дара. Я смотрелся хорошо, пока был ребенком, но сейчас я вырос из крылышек Купидона и миртового веночка. Я понял, что мое истинное призвание – трагедия. Так что теперь я играю в трагедиях Эсхила и Аккия, а не в комедиях Аристофана и Плавта. И не жалуюсь.

Сулла пожал плечами:

– По крайней мере, это значит, что я могу придти в театр без опасения опозорить себя, поскольку ты занят в серьезных постановках. Ты уже гражданин?

Нет, к сожалению.

– Пожалуй, тут я смогу кое-что для тебя сделать, – Сулла вздохнул, оставил кубок и сложил руки, как банкир. – Мы будем встречаться, но не слишком часто и не здесь. У моей жены не все в порядке с головой, и я ей не доверяю.

– Было бы чудесно, если бы время от времени мы могли встречаться.

– У тебя есть какое-нибудь место для встреч, или ты еще живешь с Скилаксом?

Метробиус удивленно вскинул ресницы:

– Я думал, что ты знаешь! Хотя, конечно, откуда же – ведь тебя несколько лет не было в Риме… Скилакс умер шесть месяцев назад. И оставил мне все, чем владел, включая жилище.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 88
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Первый человек в Риме. Том 2 - Колин Маккалоу бесплатно.
Похожие на Первый человек в Риме. Том 2 - Колин Маккалоу книги

Оставить комментарий