— Сколько еще?
Рогов с нетерпением взглянул на часы, отсчитывающие последние секунды до настоящей атаки.
— Пятнадцать секунд.
Последние мгновения времени тянулись, как всегда, мучительно долго. Но вот где-то далеко-далеко, за пределами досягаемости всех имеющихся у противника сенсоров полыхнуло гигантское пламя. Началось! Адреналиновая волна заставила забыть обо всем. Там, в нескольких световых секундах от места боя со своего места двинулась огромная глыба камня, величиной в несколько десятков километров, разгоняясь следом за мощными буксирами. Именно пламя, изрыгаемое их дюзами, и засек генерал. Напряжение в рубке стало таким, что ощущалось физически. Его, казалось, можно было резать ножом и намазывать на хлеб. Вновь потянулся отсчет, пока корабли спешно перестраивались из сотового построения в нападающие порядки. Вперед выдвигались самые мощные и большие корабли, штурмносцы готовились выпустить стаи маленьких, юрких, но от того не менее смертоносных истребителей, штурмовиков и торпедоносцев. Это уже была не отвлекающая атака легких сил, на которых ради такого случая установили дополнительные пусковые установки, а настоящая атака. Тщательно просчитанная и проигранная десятки раз за время похода на тактических логгерах. А равным им у Альянса не было. Те использовали компьютеры. Панически боясь дать своим процессорам хоть чуточки индивидуальности. Отчего и назывались электронные приборы у противника по старинке — компьютеры, а русских — логгерами, от слова логически мыслить. Потому что империя не стеснялась и не боялась искусственных личностей, раз и навсегда решив проблему теоретически возможного восстания машин. Но время шло, и огромный, в несколько миллионов тонн космический булыжник уже достиг скорости почти двух сотен километров в секунду. Мизер, по сравнению с тем, что могли развивать стандартные космолеты разумных, но учитывая массу астероида в тридцать пять с лишним миллионов тонн, последствия от его появления в системе могли быть фатальными… Вот камень миновал боевые порядки Союза, еще несколько сот тысяч километров разгона, вспышки отстрела буксирных тросов, практически неразличимые глазом из-за длинных факелов двигателей тягачей, которые начали описывать плавную дугу, уходя в тыл нападающих… И тут же все корабли Рогова, абсолютно синхронно, медленно набирая скорость двинулись вперед. Михаил боялся сглазить удачу, но это действительно было то, что задумали асийчи — булыжник неотвратимо надвигался на сгрудившиеся по приказу командующего-демократа корабли обороняющихся! Видеть камень они не могли — все компьютеры были задавлены мощнейшим полем подавления, генерируемым станциями РЭБ, радиоэлектронных помех, установленных на поверхности каменюки. Генерал не заметил, что даже перестал дышать, таким было напряжение. Последние, невероятно мучительные секунды, и… Ярчайшая вспышка озарила все пространство на несколько парсеков. Гигантские протуберанцы взрывающихся реакторов, ливень энергии практически стерли львиную долю кораблей обороны. И тут же корабли Рогова словно прыгнули с места, врезаясь в противника, словно раскаленный нож в масло. Михаил с удовлетворением увидел, как его подчиненные набросились на альянсовцев, буквально разрывая их на куски. Вот мошки истребителей и штурмовиков облепили неуклюжий авианосец американского производства, заклепывая ворота, через которые могли появиться их противники. Вспышка — уродливый тяговый двигатель на ажурном пилоне медленно валится на корпус, проламывая его, и оттуда вырывается протуберанец пламени, тут же гаснущий из-за отсутствия кислорода. Но истребители Аари-Смерти уже разносят на куски рубку, возвышающуюся нелепым горбом сбоку корпуса. Еще несколько мгновений, и лишь груда обломков медленно распадается под воздействием гравитационных сил звезды. Эсминцы, израсходовавшие свои ракеты и торпеды в первой части исполняемого плана, сейчас спешно перезаряжаются у кораблей снабжения. Пополнив запасы топлива и боеприпасов, малыши смещаются в сторону пространства — им еще предстоит немало работы впереди, но пока экипажи могут передохнуть и восстановить силы. В дело вступили «большие дядьки», щедро отпускающие противнику лучи лазеров и килограммы взрывчатки, рвущие прочные корпуса в клочья, пробивающие броню, добирающиеся до нежных внутренностей и их человеческой начинки. Но это уже агония — сейчас нападающим противостоят жалкие остатки былой мощи. И до окончательного разгрома остались считанные минуты. Лейя поднимает красиво очерченную бровь, и Виура торопливо отдает распоряжения по мыслесвязи — Михаил видит, как два красивых пальчика касаются виска и тонкое личико становится напряженным. На тактической голограмме видно, как эсминцы и фрегаты торопливо бросаются в сторону колоссальных конструкций орбитальных верфей. Следом спешат десантные корабли, несущие пехоту. Все. Оборона полностью подавлена и уничтожена. Сейчас малые корабли зачистят немногие турели, установленные на модулях орбитальных заводов, и в дело пойдут бойцы. Им предстоит самое сложное — сломить сопротивление охраны и службы безопасности производств, взять ценных языков, ученых и высококлассных инженеров, захватить банки данных, ну и, естественно, обеспечить спокойную эвакуацию простых рабочих, занятых на производстве. Их руки еще пригодятся на русских верфях… В рубке снова повисло напряженное молчание, томительно и тягуче тянулись минуты. Что-то треснуло, затем прорезался встревоженный голос командира десанта:
— Вызываю командующего! Вызываю командующего!
В голосе, что совершенно неожиданно, слышались панические нотки. Рогов встревоженно бросил взгляд на асийчи, Лейя стояла прикрыв свои глаза, остальные две уткнулись в голосферу. Молчат? Ну и ладно.
— Рогов на связи.
— Командир! Это невозможно! Здесь некого спасать! Их нужно уничтожить! Немедля, пока кто-нибудь не увидел это!
— Картинку!
В следующее мгновение его едва не вывернуло наизнанку. Он не был новичком на войне и повидал всякое, но подобное… Головы людей, прикрепленные к металлическим и пластиковым блокам управления конвейера. Обычные человеческие руки, поставленные вместо манипуляторов сборочных автоматов. Ноги вместо шагоходов грузовых платформ. Но самое жуткое — несколько десятков детских тел, спаянных неведомым способом вместе, внутрь которых уходили прозрачные гофрированные шланги, булькающие непонятным раствором. И таких картин было полно. Генерал побледнел, но взял себя в руки:
— Живые там есть?
— Генерал! Они все живые! Все!
Это была едва ли не истерика. Но трудно ожидать чего-то иного, при виде подобного изуверства. Живые, полностью осознающие себя личностями платформы, точно такие же киберсборщики, внутрь которых вместо процессора пересажен мозг человека. Огромный, состоящий из сотен отдельных мозгов центральный управляющий процессор биокомпьютера. Вместо трубопроводов — гигантские артерии и вены. Вместо системы обеспечения — тысячи, если не десятки тысяч человеческих легких. Невероятных размеров желудок, явно выращенный искусственно, снабжал состав захваченной фабрики питательными веществами. Вскрытые установки очистных сооружений представляли собой изъятые у людей человеческие органы, соединенные тысячами капилляров и артерий. Вместо связи — нервные волокна. Вместо соединительных систем — хрящи и кости. Людей просто перерабатывали на составляющие для производства… Биопридатки! Лучше не скажешь. С промытыми напрочь мозгами, с имплантированными чипами подчинения, с тотальным стиранием любых чувств, которые могут повредить работе. Живых, в смысле нормальных людей здесь не оказалось. Михаил напрягся — сейчас он как нельзя лучше понял то, что хотела донести ему Лейя. Затем, словно принимая на себя невидимую, но колоссальную тяжесть ответственности, глухо оборонил в микрофон:
— Изъять все материалы, заложить мины, уничтожить все.
В ответе командира десанта прозвучало явное облегчение:
— Слушаюсь товарищ генерал!
Щелчок отключения, голос оборвался, а Рогов застыл в своем кресле, опустив голову и упершись глазами в пол. Есть ли предел тому, на что способны пойти те, кто называет себя людьми? Настоящими людьми? Но вместе с тем, прикрывающих громкими словами чудовищные преступления?
— Командир, что делать с пленными?
— Пленными?!
Он словно очнулся, вскинул опущенную ранее голову, злобно процедил:
— Откуда тут пленные?!
— Но, товарищ генерал…
Переходя на официальный тон, произнес командир флагманского корабля:
— …Спасательные капсулы. Уцелевшие в отсеках, народа хватает.
Решение, от которого зависят тысячи жизней, пусть и вражеских…
— Будь моя воля — я бы сейчас сказал только одно: пленных не брать! Но… Есть законы войны. Подобрать всех. Под жесткий арест. В конце концов, не уверен, что они знали, что тут творится…
