Жертвами налётов немецкой авиации стали более 2000 москвичей. Во время бомбёжки 29 октября 1941 г. погиб драматург Александр Афиногенов, находившийся в этот момент в здании ЦК ВКП(б) на Старой площади. Он возглавлял литературный отдел Совинформбюро.
Но, несмотря на то, что Москва была прифронтовым городом, масштабных разрушений налёты не принесли. Лондон пострадал от фашистской авиации куда более серьёзно. Причина в том, что система ПВО советской столицы была построена по принципу глубокой круговой обороны, позволявшей сбивать самолёты противника ещё на дальних подступах к Москве, за 200–250 км.
Эффективно организованная противовоздушная оборона позволила не пропустить к столице большую часть немецких самолётов – из девяти тысяч к Москве прорвались лишь 243 самолёта. Войска ПВО в наиболее напряжённые дни осени 1941 г. сбивали до 40 самолётов противника. А всего за войну Москва пережила 141 воздушный налёт, причём половина налётов пришлась на октябрь-ноябрь 1941 г.
Успешная война с немецкой авиацией в воздухе была бы невозможна без участия самих москвичей в защите столицы от вражеских бомбёжек и их последствий, без привлечения сил местной противовоздушной обороны. Почти в каждом доме были созданы специальные «группы самозащиты». Одних лишь пожарных команд из москвичей было сформировано 13 тысяч.
Строжайшее внимание уделялось маскировке и светомаскировке. Зачехлили кремлёвские звёзды. Чтобы ввести в заблуждение немецких лётчиков, на пустынных окраинах Москвы устраивали ложное освещение, вызывая тем самым отвлечение огня вражеских самолётов.
Москву наводнили аэростаты. «Широкая и малолюдная улица Горького, витрины магазинов, сверху донизу заложенные небольшими мешками с песком. За спиной Пушкина расселилась странная семья невиданных зверей – аэростатов, они заняли весь бульвар. По утрам они мирно дремали на газонах, потом девушки в пилотках и военных гимнастёрках водили их на поводу по улицам: аэростаты плыли над тротуарами, медлительные, важные и непонятно-послушные. А вечером, когда золотая летняя заря гасла и всё не могла погаснуть над тёмной, без единого огня Москвой, аэростаты поднимались в небо, их было многое множество, небо казалось испещрённым телеграфными чёрточками и тире – аэростаты несли караульную службу», – вспоминала находившаяся тогда в Москве Лидия Либединская.
Площади Москвы буквально за несколько дней превратились в густые городские кварталы, нарисованные краской и малярными кистями. Многие известные московские здания, ставшие её символами, преобразились. Взять хотя бы Мавзолей – его замаскировали до неузнаваемости. Наиболее важные городские магистрали «накрыли» сверху фальшивыми фанерными крышами. Таким же образом замаскировали и Обводной канал Москвы-реки.
Столица оказалась для немецкой авиации крепким орешком, который ей так и не удалось расколоть. То, что Москва не была разрушена и не сгорела, – заслуга наших лётчиков, зенитчиков, артиллеристов, а также простых москвичей, мужественно защищавших крыши родного города от немецких бомб. Вспомним же их сегодня.
Александр ВАСЬКИН
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
Пойду к народу и займу огня
Они сражались за Родину
Пойду к народу и займу огня
ДЕТИ ВОЙНЫ
Геннадий ХОМУТОВ
Родился 10 мая 1939 г. С 1964 г. является бессменным руководителем Оренбургского литобъединения имени Владимира Даля. Автор нескольких книг, лауреат литературных премий.
ТЕТРАДИ
Сорок пятому году не досталось тетрадей –
За войну всю бумагу похоронки истратили.
Мы в школу с собой притащили тома.
И они пригодились для урока письма.
Между строчек классических, строчек печатных,
Между строчек весёлых и строчек печальных,
Над которыми в юности будем мы плакать,
Над которыми будут гореть ночники,
Мы сидим и старательно пишем каракули –
Палочки и крючки.
Наши беды предвидели беллетристы с поэтами.
И для нас между строчек оставляли просветы.
Катерина Ивановна ходит по классу.
Катерина Ивановна наблюдает урок,
А ей помогают учить нас Некрасов,
Горький, Гоголь и Блок.
Эй, товарищ музей!
Наш урок посети.
С нами рядом за партами посиди.
Посмотри, как мы учимся, посмотри, как мы пишем,
Посмотри, как на пальцы холодные дышим.
Мы подарим на память тебе наш урок.
И тетради.
Надёжней их спрячь в уголок.
САМОДЕЛЬНЫЕ ЧЕРНИЛА
Скорей, скорей, скорей оттаивайте,
Чернила наши самодельные.
И ничего вы не утаивайте
Про тыловые дни метельные,
Про наши беды неисчётные,
Про будни строгие и хмурые...
Скорей оттаивайте, чёрные!
Оттаивайте, красно-бурые!
Из бузины и жирной сажи,
Из бурой свёклы и из глины!
И мы напишем,
мы расскажем
Свои житейские былины!
И нам чернила намекали
(Так нам казалось каждый раз),
Как будто перья мы макали
В траншейную слепую грязь,
В огонь и дым больших пожаров
Той, фронтовой
родной земли.
И строчки чёрные бежали,
И строчки красные текли.
А до победы долго топать
Солдатам нашим
до Берлина...
В чернилах копоть, копоть,
копоть,
Огонь и дым,
и кровь и глина...
ОГОНЬ
А сколько спички стоили, кто скажет?
У нас в тылу, во времена войны?
Да их тогда и не было в продаже,
И значит – спичкам не было цены.
Простые спички нам огонь хранили.
Далёкая, военная пора...
А если в доме печи протопили –
Над жаром колдовали до утра.
Когда ж огонь из дома упускали
И в топке холодела головня,
Тогда меня с жаровней посылали:
– Иди к соседям и займи огня.
Мне в жизни видеть приходилось всякое,
Но мысль одна таится у меня:
Когда в душе моей огонь иссякнет –
Пойду к народу и займу огня.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Орёл Великой войны
Они сражались за Родину
Орёл Великой войны
КНИЖНЫЙ РЯД
Бодрихин Н.Г. Кожедуб . – М.: Молодая гвардия, 2010. – 432 с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; вып.1216).
«На второй день решающего наступления Красной армии на Зееловских высотах, 17 апреля 1945 года... пара Кожедуб–Титаренко совершила четыре боевых вылета. Видя напряжённую обстановку на земле и в воздухе, они вновь попросили вылет... В этом бою Кожедуб сполна оправдал звание лучшего лётчика-истребителя страны-победительницы. За три недели до конца войны он без раздумий поднялся в пятый боевой вылет за день, когда и три вылета за сутки на «лавочкине» считались перебором. Он принял сложный воздушный бой с многократно численно превосходящим противником, самоотверженно ворвался в центр ядовитого клубка хорошо вооружённых «фоккеров», резкими маневрами сумел расстроить их боевой порядок, смутить неприятельских лётчиков».
