– Пойдем, – кивнул Саша. – Как тебе удалось так быстро доехать?
– Частника. Взял, – отмахнулся тот, стаскивая туфли и одновременно лихорадочно срывая с тощей шеи шарф. – Заплатил. За скорость. Они прошли в кухню. Саша указал на стул:
– Присаживайся, – и сел сам. – Чаю хочешь?
– Книгу, – умоляющим тоном протянул Андрей. Саша, пробормотав: «Одно другому не мешает», подвинул Андрею книгу, а сам занялся ужином. Андрей несколько секунд восторженно рассматривал фолиант, затем осторожно, затаив дыхание, взял его в руки. И только спросил сдавленным шепотом:
– Ты рядом с ним ешь?
– А что мне делать? – удивился Саша. – Читал, пока готовил.
– Ты же мог жиром на нее попасть, – почти простонал Андрей. – Жи-иром! – Он открыл книгу, полистал, рассматривая титул, достал из кармана мощную лупу. Затем открыл какую-то известную только ему страницу, отыскал нужную строчку, провел по ней пальцем, выдохнул с отчаянием человека, убитого рухнувшей надеждой: – Подлинник, – и тут же горячо воскликнул: – Продай!
– Нет, – Саша, не прерывая ужина, покачал головой. – Не продам, извини. Она мне еще нужна.
– Хорошие деньги заплачу. Десять тысяч!
– Нет, Андрюш, извини. Она мне по работе нужна. Закончу – пожалуйста, забирай хоть за десять рублей. Но сейчас не могу. А Андрей уже не мог выпустить книгу из рук.
– Десять тысяч долларов, дубина! Не рублей, а долларов.
– Нет.
– Двадцать! Больше у меня сейчас нет. Саша доел, поставил тарелку в раковину, вытер салфеткой губы.
– Она что, настолько редкая?
– Ты представить себе не можешь насколько, – отчего-то шепотом ответил Андрей. – Их было напечатано всего четыре экземпляра. В октябре 1887 года. Говорят, заказал какой-то иностранец. То ли англичанин, то ли американец. Первый экземпляр он увез с собой. Второй хранился у… ну, ты все равно не знаешь, у одного коллекционера. Потом у него дома случился пожар и вся библиотека погибла. «Благовествование» в том числе. Ходят слухи, что третий экземпляр находится в спецхране «Ленинки» и выдается только по спецзаказу очень высоких лиц. О четвертом же никто ничего толком не знает. Скорее всего, именно его ты и купил сегодня. – И добавил с невероятной тоской: – За десять рублей.
– Интересно, – пробормотал Саша. – И что, если я сейчас напечатаю четыре экземпляра какой-нибудь книги, она тоже будет цениться, как это «Благовествование»?
– Да что ты, – Андрей нервно усмехнулся. – С тобой никто не станет связываться. Самиздат – и то больше шлепает. А четыре экземпляра, скажут, дешевле на ксероксе переснять или отсканировать, а потом сбросить на лазерный принтер и переплести. Эту же книгу отпечатали типографским способом, понимаешь? Ради всего-то четырех экземпляров верстали, набирали гранки, печатали, резали, брошюровали. Даже сейчас такая работа стоила бы бешеных денег, а уж тогда-то… Зато «Благовествование» – одна из немногих книг, которые, будучи изданными ничтожным тиражом, все-таки попали в общий книжный каталог.
– Понятно. Саша оценил мизерность тиража и состоятельность заказчика, но испытывать больше почтения к самой книге не стал. Мало ли кому какая вожжа под хвост попадет. Захотелось какому-нибудь миллионеру заграничному напечатать книгу – взял да и заказал.
– Но это еще не все, – поглаживая «мраморный» переплет фолианта, добавил Андрей. – Даже тираж и каталог, возможно, не сделали бы ее столь ценной, если бы не одно «но». Точно такие же книги были отпечатаны в Лондоне, Мюнхене, Париже, Мадриде, Риме, в Афинах и в Пекине. В Китае ее, правда, переписывали вручную, но и там она зарегистрирована официально.
– Что, точно такие же книги? – поинтересовался Саша, кивая на фолиант.
– Ну, не точно такие же, конечно, – ответил Андрей. – На разных языках, наверное.
– Почему «наверное»?
– Да потому, что почти все экземпляры утеряны. Якобы по одной книге лондонского и мюнхенского изданий было вывезено в Штаты еще во время Второй мировой войны, и теперь они хранятся в Библиотеке Конгресса. Я пытался выяснить через Интернет, но так ничего и не узнал. То ли они не предназначены для открытого доступа, то ли это просто байки. Не знаю, врать не стану. Какие-то тома погибли. Другие ушли в частные руки. – Андрей продолжал поглаживать переплет «Благовествования». – Слушай, – он пожевал губами. – Может быть, все-таки продашь, а? Хорошие же деньги плачу.
– Нет, – в третий раз отверг заманчивое предложение Саша. – Недельки через две, максимум через месяц, заберешь и так. У тебя даже сохраннее будет. А то и верно жиром еще заляпаю. Такое-то сокровище. – Он улыбнулся, однако приятель шутки не понял, помрачнел от одной только мысли, что Саша может заляпать подобную ценность жиром. – Но пока она мне нужна.
– Ладно, – вдруг легко согласился Андрей и поднялся. – Нужна так нужна. Как говорится, хозяин – барин. А где купил-то, говоришь?
– На Сухаревке, в метро.
– А что ты делал на Сухаревке? – удивился Андрей.
– Да в Склиф ездил, – отмахнулся Саша. – К одному деятелю.
– А, – понимающе мотнул головой Андрей. – Ясно. На Сухаревке, значит? А как выглядел этот тип? Ну, тот, что книгу продавал?
– Тебе-то зачем?
– Так. Съезжу на всякий случай. Вдруг он еще что-нибудь из раритетов принесет? По червонцу, – Андрей нервно улыбнулся.
– Низенький, примерно вот такой, – Саша рукой обозначил рост давешнего продавца. – Серый плащ, кепка. Рыжая щетина. Пожалуй, все.
– Не густо, – оценил Андрей. – Ладно. Найдем как-нибудь. Он поднялся из-за стола. Помялся, поглядывая на книгу, затем решительно махнул рукой:
– Нет так нет. Андрей прошел в коридор, натянул еще сырые туфли, намотал на шею шарф, сам открыл замок и потерянно вышел на площадку. Он пошел вниз по лестнице, и вид у него при этом был такой, словно случилось большое-большое несчастье. Саша закрыл за ним дверь и на всякий случай заперся на все замки. Отчего-то он вспомнил давешнего вагонного собеседника. Интересно, знал ли высокий красавец об истинной стоимости «Благовествования»? Если да, то велик, наверное, был соблазн. А вообще… Крайне любопытная история получается с этим «Благовествованием». И ведь, как нарочно, срастается все один к одному. Сначала Потрошитель рассказывает ему историю Лота, затем забулдыга в метро продает за смехотворную, как выяснилось, сумму редчайшую книгу. То есть не просто редкую, а абсолютно редкую. И страницу он раскрыл именно ту… Нет, насчет страницы оно, может, и совпадение, но вот насчет всего остального… Саша в случайности не верил. У каждого случая имеется своя предыстория, и, когда начинаешь ее изучать, как правило, выясняется, что случайность и не случайность вовсе, а неизбежность. Но неизбежная встреча с алкоголиком в метро… Саша вернулся в кухню, посмотрел на «Благовествование». Стало быть, иностранец напечатал в каждой сколь-нибудь значительной европейской стране по четыре экземпляра. Зачем? Ну, тут более-менее ясно. Скорее всего дело в языках. Европейские языки. Английский, немецкий, французский и так далее. А вот зачем он это сделал? Причуда? Дороговато для простой-то причуды. И уж больно эксцентрично как-то. Кстати, и содержание «Благовествования» необычное. Не каноническое. Саша не очень хорошо разбирался в Священном писании, но историю-то Содома и Гоморры знал. В общих чертах. Ничего даже отдаленно похожего. Кстати, надо бы посмотреть в Библии, как там излагается история царя Аннона и Дэефета. Помнится, была у него Библия. Подарил один из благодарных пациентов. Но прежде… Он снял трубку, набрал номер. Косте можно было звонить в любое время. Тот привык к поздним звонкам и жену приучил. Аглаю, Костину жену, Саша недолюбливал за шумность и вздорный характер. На Косте она только что верхом не ездила, но тот терпел. Говорил: «Любовь». Любовь так любовь. Ему виднее. Саша слушал длинные гудки и представлял себе, как на другом краю Москвы Аглая, досматривая очередную серию какого-нибудь «долгоиграющего» мексиканского шедевра, лениво поворачивает голову и кричит: «Это тебя!» Костя, моющий после ужина посуду, матерится беззвучно, вытирает руки полотенцем и рысью мчится к телефону. Наверное, так все и обстояло, потому что, когда приятель снял трубку, голос у него был как у загнанного аутсайдера.
– Кто? – переспросил Костя сипло. – А-а-а, это ты. Я думал, со службы.
– Слушай-ка, – деловито сказал Саша. – Завтра нам с тобой надо будет съездить в «Ленинку».
– На кой? – недоумевающе поинтересовался тот.
– Понимаешь, сегодня… – Саша подумал, что рассказывать приятелю о книге, об алкоголике, о визите Андрея, об экскурсе в книгоиздание конца прошлого века слишком долго и незачем, наверное. Поэтому он просто сказал: – Это очень важно и, возможно, касается твоего Потрошителя.
– Да? – сразу встрепенулся оперативник. – Давай съездим. Нет вопросов. А когда? Давай с утреца с самого. В девять нормально?
– Нет, Костя. В девять рано. У меня завтра выходной. Я хотел отоспаться.
