– Вы знали, что у вашего отца несколько лет назад уже был инфаркт? – спросила она. – Ему сделали шунтирование.
Он уставился в свой стакан с мартини:
– Вот черт.
– После этого Рон начал вести себя по-другому. Он расширил соцпакет, стал чаще устраивать корпоративные мероприятия, занялся гольфом. Многие считают, что таким образом он наверстывал упущенное за предыдущие годы, в которые создавал компанию. Что он жалел о том, что не начал наслаждаться жизнью раньше.
– А вы что думаете?
– Я не знаю. Наверное, он жалел не только о том, что слишком много работал.
– Вы говорите прямо как его нотариус. Тот предположил то же самое. Вполне возможно, что Рон просто хотел, чтобы компанию продолжил возглавлять человек с фамилией Бишоп. – Допив мартини, Чарльз поставил стакан на стол и положил мяч на газету. – Мы никогда не узнаем, о чем действительно думал Рон.
В его голосе было столько горечи, что защитная стена внутри ее рухнула. Поставив стакан, она подошла ближе к Чарльзу и погладила его по щеке. Его лицо было мрачным и сосредоточенным, зрачки так расширились, что глаза казались почти черными. Затем он накрыл ее губы своими.
Все их предыдущие поцелуи были подготовкой к этому. Губы Чарльза были жаркими и настойчивыми. У них был вкус джина. Женское начало, так долго дремавшее внутри ее, вдруг пробудилось и вырвалось на свободу. Застонав, она обвила руками его шею и крепче прижала его к себе. Это было все равно что бросить горящую спичку на кучу хвороста. Вспыхнувший огонь было невозможно потушить.
«Боже, как мне не хватало этого», – подумала она, когда Чарльз положил ее на пол среди разбросанных бумаг.
Несколько часов спустя Лиз ехала домой на своей машине. Ее тело до сих пор горело от ласк Чарльза.
– Останься, – попросил он, когда они отдыхали в объятиях друг друга после бурной близости.
После того, как он нежно провел кончиками пальцев по внутренней стороне ее бедра, она чуть не поддалась искушению и не сказала «да».
Но она не могла этого сделать, потому что ей нужно было ехать домой к сыну. Поэтому она быстро оделась, причесалась и подкрасилась. Когда они с Чарльзом прощались в прихожей, она увидела на столике стопку бумаг, которую не заметила до этого. Документы из «Синхуа Пейпер» напомнили ей о том, каким образом Чарльз сколотил свое состояние. Ей следовало сожалеть о случившемся, но она не могла. Она не ждала от Чарльза ни обещаний, ни клятв в вечной любви, поскольку не хотела ни того, ни другого. Любовь делает человека уязвимым, пустые обещания разбивают сердце.
Нет, она не настолько глупа, чтобы думать, что их близость имеет какое-то отношение к любви. Она занялась с Чарльзом сексом, чтобы получить удовольствие. Чтобы позволить себе впервые за много лет побыть женщиной.
Она свернула на подъездную аллею, ведущую к ее дому. Свет горел только в гостиной. Это было странно. Обычно Эндрю оставлял свет включенным везде, даже когда ложился спать. Она посмотрелась в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что ее прическа и макияж выглядят нормально. Она надеялась, что Эндрю уже спит и ей не придется ничего ему объяснять.
Внезапно что-то привлекло ее внимание. Нет… Этого не может быть… Они не…
Внутри у нее все оборвалось, когда она увидела малолитражку Виктории, припаркованную у обочины.
Выбравшись из машины, она ворвалась в дом и включила свет. Эндрю соскочил с дивана. Его рубашка была расстегнута.
– Мам! Ты вернулась! Я не слышал, как ты приехала.
– Охотно верю. – К большому удивлению Лиз, ее голос прозвучал спокойно. Посмотрев на диван, она увидела Викторию, которая дрожащими руками поправляла блузку.
– Вик и я… – начал Эндрю.
– Желали друг другу спокойной ночи, – закончила за него Лиз.
– Да. – Он протянул руку, чтобы помочь девушке подняться с дивана.
Не будь Лиз в такой ярости, она сочла бы его поведение галантным.
Пристыженные, подростки стояли на месте и молчали. Тогда Лиз отправилась на кухню и стала ждать, когда Эндрю проводит Вик и вернется.
– Мам, – обратился он к Лиз через несколько минут.
– Не говори ничего. Ты даже представить себе не можешь, как я сейчас на тебя зла. Как ты мог здесь, в нашей гостиной… О чем ты только думал?
– Мы не занимались сексом.
Она рванула на себя дверцу одного из шкафчиков:
– Я считала тебя более разумным.
– Мы с Вик разумны. Я же сказал тебе, что мы не…
– Не были близки? В этот раз, возможно, нет, но как насчет следующего? Я не глупа, Эндрю. Как ты мог быть таким… – Черт побери! Она так злится, что не может подобрать подходящих слов. – Ради бога, Эндрю. Тебе всего семнадцать. О чем ты думал?
– Чья бы корова мычала… – пробурчал он.
Эти слова подействовали на нее как удар. Сейчас они оба слишком взвинчены и не смогут договориться.
– Марш в свою комнату! – процедила Лиз сквозь зубы. – Я не хочу тебя видеть до завтрашнего утра. И мобильный оставь здесь, – добавила она.
Ему следует думать о своем поведении, а не набирать сообщения Вик.
Эндрю тяжело вздохнул и закатил глаза. Вот наглец! Ведет себя так, словно он жертва. К счастью, он не стал спорить и, оставив свой телефон на журнальном столике, пошел наверх.
Как только захлопнулась дверь его спальни, Лиз достала из шкафчика бутылку красного вина. Она чувствовала себя опустошенной. Ее мальчик…
«Мы не занимались сексом».
Она покачала головой. Один невероятный поцелуй – и ты уже не в силах устоять перед соблазном. Она слишком хорошо это знает.
В конце концов, на ее коже все еще остается запах Чарльза.
Глава 9
Невероятно. Снег пошел снова. Он здесь когда-нибудь прекращается надолго? Чарльз был уверен, что вчерашняя оттепель продлится еще какое-то время. Похоже, в Новой Англии погода может меняться каждые пять минут.
Чарльз смотрел в окно своего кабинета. Снегопад не был сильным, но за серыми тучами не было видно гор. Ему их не хватало. За то время, что он здесь находится, он успел к ним привыкнуть.
Но даже пасмурный день не мог испортить ему настроение.
Вчера вечером внутри его что-то переключилось. Он не знал, как это назвать, но его переполняло новое чувство. Ему казалось, что он подошел к краю обрыва и сделал прыжок.
Разумеется, все дело в Элизабет. Нежной и страстной Элизабет. До нее у него было достаточно женщин, но… У него не нашлось слов, чтобы описать их близость. Он не мог ею насытиться. Ему хотелось стать ее частью. Поскорее бы они снова остались наедине.
Черт побери, сейчас только полдевятого утра, а он уже рвется в бой.
Телефонный звонок прервал ход его мыслей. Увидев номер, он сосчитал про себя до пяти, прежде чем ответить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
