свою зелень, от запаха сирени свербит в носу. Группа странных людей выходит на охоту за девушкой.
За сумасшедшей берендейкой.
– На юг!
Короткая команда и охотники срываются с места, берендеи следом. Я не успеваю за более опытными берендеями, а те безнадежно отстают от летящих охотников. Мы мчимся по полям, проскакиваем перелески, снова бежим по высокой траве. На синее небо наползают тяжелые тучи, юркие ласточки предсказывают скорый дождь.
Сколько мы бежим? Час, два, три?
Вдалеке мелькает цветастый сарафан, и русоволосая девушка мчится прочь от лежащего человека. Одна цветная точка удаляется от другой. Мы бежим к оставленному человеку.
– Живой! – выдыхает тетя Маша, когда мы подбежали ближе. – Не зараженный!
Мужчина сидит на траве и озадаченно смотрит на нас. Похоже, что мы помешали романтическим посиделкам, так как расстегнутая рубашка открывает волосатое брюхо, и ремень болтается освобожденной пряжкой.
– Какого х..
Федин кулак не дает мужчине закончить вопрос.
Звучно лязгают зубы, и мужчина обмякшим манекеном валится на спину. По черным волосам ползет божья коровка.
– Не благодари за спасенную жизнь! – цедит Федор.
Александр проверяет наличие пульса у мужчины и, не говоря ни слова, кидается за удаляющейся цветной точкой. Как бездушная машина. Как робот.
Пища охотится…
Перепрыгивая через ямы, рытвины, канавы мы несемся вслед за мелькающим сарафаном. Понемногу мы отыгрываем расстояние. Пот струится по лбу, футболка прилипает к спине. Кроссовки дают трещину, и в дыру засыпается земля. Просыпается мелкий дождик, вмиг трава превращается в скользкий каток. Как только не падаем?
– Стой, Марина! Стой! – кричит Федор, когда девушка подбегает к расколотой березе. К той самой, где они первый раз поцеловались.
То ли её влечет домой, то ли она не знает куда бежать, но мы оказываемся именно там, где я первый раз перекинулся на чистом воздухе.
– Феденька, милый, не подходи! – Марина прячется за деревом, видимо опасается, что охотники бросят иглы.
Мы останавливаемся, тяжело дыша. До дерева около пятидесяти метров, Александр вопросительно смотрит на Федора. Дождик упругими струями хлещет по разгоряченным телам, точно в душе из широкой лейки.
– Я постараюсь сам всё уладить. Марина! Давай поговорим? – Федя встает между нами и деревом.
– Феденька, я тебя люблю! Я не виновата! Я… я не знаю, что со мной происходит! Я не могу остановиться! Я чудовище! – доносится из-за дерева плачущий голос.
– Марина, я договорился с охотниками! Мы уедем в Сибирь, к Сидорычу, ещё дальше! Там нет людей, и мы будем только одни! Ты со временем успокоишься, и мы вернемся! – Федор кричит в сторону дерева, знаками приказывая нам помалкивать.
– Фёдор, ты же знаешь… – начинает Александр, но Фёдор не дает ему закончить.
Он подмигивает левым глазом, прося поддержать игру, и подскакивает к Александру. Тот невольно поднимает руки. Фёдор хватает его за куртку и начинает трясти:
– Я же с тобой договаривался! Вы мне сказали, что отправите нас двоих и забудете!! Мы вам такую помощь оказали, что за век не расплатитесь!!! Так оставьте нас двоих в тайге, и забудьте про нас навсегда!
– Хорошо! Перестань трясти, Фёдор! – Александр отстраняется от кричащего и брызгающего слюной берендея.
– Марина, мы уедем вместе! Сейчас я подойду к тебе! Один! Мы уйдем, вместе! Нас не будут преследовать! Слава, братишка, не серчай, так надо, – Фёдор подмигивает крепышу. – Михал Иваныч, спасибо за всё, извините, что так вышло, но я тоже кусал человека. Евген, ты уж на неё не обижайся, жаль, что не успели познакомиться поближе. Охотники, удачи вам в охоте. Мы сейчас уйдем…
Он отворачивается и неторопливо идет к дереву. Марина выглядывает из-за расколотого ствола и полностью выходит наружу. Дождик обтягивает сарафан по сочному телу, более сексуальное зрелище трудно себе представить. Прямая спина Фёдора удаляется от нас.
Мы молчим. Далекий раскат грома заставляет вздрогнуть. Дождик усиливается. Сумерки подкрадываются незаметно.
Фёдор доходит до берёзы. Заплаканная Марина кидается ему на грудь, обнимает, сдавливает в объятиях.
– Я вот не понял, к чему он свою речь толкнул? Будто прощался с нами, – спрашивает Вячеслав у Александра.
– Он прощался, – сухо отвечает Александр и раскрывает ладонь.
На мозолистой ладони поблескивает металлический стерженек с блестящим кольцом.
Предохранительная чека!
– Стой! Федя!! Не надо!!! – кричит Вячеслав.
– Ложитесь! – гаркает тетя Маша.
Александр четкой подсечкой сваливает рванувшегося берендея и наваливается на него сверху. Тетя Маша пролетает мимо меня и толкает в грудь двинувшегося Иваныча. Тот отлетает назад, но сохраняет равновесие, лишь виновато опускает голову. Гремит гром, уже ближе. Я падаю самостоятельно – заставляет инстинкт самосохранения.
– Я сказала – ложись!!! – и тетя Маша кидается ничком на землю.
В один миг все приникают к мокрой траве, и молния освещает обнимающуюся пару. Расколотая береза укрывает их от дождя. Их губы соединяются в поцелуе.
Я вижу глаза Марины, когда Федя разжимает ладонь, и бордовая «фляжка» падает на землю. Блестящая планка отлетает в сторону.
Марина знала, что так будет!
Она подмигивает мне!
Она крепче прижимает Федора. Тот сдавливает её в объятиях…
Спешу по дороге любимой навстречу,
Сердце поет, ожидая свидания.
Дождик бисером ложится на плечи,
И капли смывают слезы прощания.
Память
– Чего это ты прогнал? – интересуется Вячеслав.
Я вздрагиваю (меня беспардонно вырывают из воспоминаний) и недоуменно пялюсь на него.Вячеслав, в ожидании ответа, склоняет голову и становится похожим на огромного сенбернара, что внимательно слушает хозяина. О, как! Оказывается, я куплет из сказочной песенки вслух продекламировал. Людмила тоже это поняла и показала Вячеславу на отложенную книгу:
– Я сейчас Ульянушке сказку читала, вот Женя и рассказал стишок оттуда. О чем вспоминал-то, Жень?
– О Марине и Федоре, как-то на ум пришло, что очень похоже.
Вячеслав берет книгу, рукой по пути «нечаянно» касается плеча Людмилы. Та улыбается на прикосновение и скашивает на меня глаза – не видел ли?
Я делаю вид, что не видел, и смотрю в черную плоскость оконного стекла. Из-за того, что в комнате светло, на улице ничего невозможно разглядеть: ни высоких мохнатых елей, ни мощных сосен, что по форме ствола и кроны напоминают вогнанные в землю огромные ржавые гвозди, ни звездного неба.
– «Сказки для взрослых»… Не рано такое Ульянке читать? – Вячеслав поворачивается к Людмиле и показывает обложку, с которой улыбается миловидное лицо девушки в цветастом платке.
– Нет, там в основном добрые истории. Нет грязи и пошлости. Ульянке нравится, – кивает Людмила.
Вячеслав не успевает вчитаться, когда от двери раздается стук. Стучат требовательно, по-хозяйски. Вячеслав выпрямляется, в руках возникает топор, в больших ладонях он кажется детской игрушкой. Шерсть на тыльной стороне
