– Она отключилась! – испуганно сказал он, приподнимая обмякшее тело.
– Вытащи ее на улицу! – проворчал Женя. – Как не вовремя! Я чуть не сжег раствор!
Леша потащил девушку на выход, откидывая ногами осколки банки. Ее полушубок был залит молоком. Леша совсем некстати подумал, что, если бы она облилась молоком, которое продают в городе, жирного пятна не было бы. А от следов этого, деревенского, можно только химчисткой избавиться.
Он уложил ее на опилках под навесом, где был оборудован дровник, и стал шлепать ей по щекам ладонью – другого способа привести человека в чувство он не знал. Дыхание девушки было слабым, пульс едва прощупывался. Леше стало страшно. Он заглянул в распахнутую дверь и крикнул:
– Иди сюда!
Женя вышел не сразу. Сорвал с лица противогаз, под которым обнажилась улыбающаяся физиономия.
– Кажется, все нормально. Осталась последняя стадия – и все! Грамм триста сухой фракции получим точно.
– Да подожди ты со своей фракцией! – оборвал его Леша. – Ленка все никак в себя не придет.
– Надо ей на лицо водичкой побрызгать.
Они зашли под навес. Женя опустился на колено, провел ладонью по лбу девушки.
– Оклемается, – сказал он с оптимизмом.
– У нее губы посинели, – заметил Леша. – Слушай, давай ее в больницу отвезем?
– Обалдел? – пожал плечами Женя и взглянул на часы. – Мне еще доалкирировать осталось… Через семь минут…
– Женя, – с непривычной для себя строгостью произнес Леша. – Она надышалась фосгена.
– Да что ты меня все время пугаешь! – вспылил Женя. – Вон, она уже глаза открыла!
Не сразу взгляд девушки обрел осмысленность. Она села, развязала платок и стянула его с головы. Волосы рассыпались по ее бледному лицу.
– Что со мной? – тихо спросила она. – А банка где?
– Ты как? – спросил ее Леша.
– Голова болит… И перед глазами все плывет.
Она попыталась встать, но ее повело, и она упала бы, если бы ее вовремя не подхватил Леша.
– В общем так, – сказал он твердо. – Ее надо везти в больницу… Беги за машиной.
Женя недовольно засопел. Он смотрел на лежащую у его ног девушку и думал, что она может искусно притворяться, чтобы подольше пробыть в центре внимания двух таких замечательных и образованных москвичей.
– Я все доведу до конца, – заверил Леша, поймав вопросительный взгляд Жени. – Давай, не тяни время.
– Беги за машиной! – проворчал Женя. – А где я ее сейчас найду? Может, у Славки трактор попросить?.. Слушай, а что я скажу в больнице?
Ему так не хотелось заниматься сейчас этой непутевой девчонкой, когда было дело куда более важное. Но Леша твердо стоял на своем, и Женя не стал лезть на рожон. Сходил к вечно пьяному трактористу Славке, который жил рядом с церковью, и попросил у него трактор.
– Три бутылки! – сразу согласился Славка. – Если, конечно, заведешь.
Судьба, видимо, жалела Лену. Трактор завелся, и по разбитой донельзя грунтовке Женя повез Лену в районную больницу. Она была в сознании, но тяжело дышала, и ее лицо было мертвенно-бледным.
– Я тебе писала в институт, – бормотала она. – Ты мое письмо получил?
– Какое письмо? – не понял Женя. Он сейчас думал о том, что сказать в приемном отделении.
– Я выслала тебе фотографии… которые мы летом снимали…
Трактор трясло на колдобинах, и Женя скакал на протертом сиденье, как на лихом коне.
– Слушай меня! – говорил он громко и отчетливо, чтобы девушка все поняла и не переспрашивала. – Скажешь, что мылась в бане и угорела. Понятно? Скажешь, торопилась очень, и пошла мыться, когда еще уголь до конца не прогорел. И тебе стало плохо. Понятно?
– Понятно, – едва слышно ответила девушка.
Когда Женя вернулся в "лабораторию", все горелки уже были выключены, и Леша, сидя на корточках перед "буржуйкой", закидывал в печь дрова.
– Ну? – нетерпеливо крикнул Женя, жадно оглядывая рабочий стол. – Как дела?
Леша кивнул на колбу с темной жидкостью.
– Очень сильная концентрация получилась, – ответил он. – А Лена как?
– Да что с ней случится! – махнул рукой Женя, бережно приподнимая колбу над столом. – Сдал в приемное отделение. Пару укольчиков сделают и выпустят… Сама виновата! Не надо было заходить туда, куда не просят… А ты уверен, что у нас все получилось?
– Какая тут, к черту, уверенность, – пробормотал Леша и взялся за бутылку с самогонкой.
Жене не понравился такой тон.
– От методики Хлыстуна, надеюсь, ты не отходил? – с подозрением спросил он, добиваясь внятного ответа, и все рассматривал жидкость.
– Методика, методика, – проворчал Леша. – Хлыстун шел своим путем, через бензил, а мы – через метил. У него бензильная защита, а у нас метильная! У него была возможность гонять все в высоком вакууме, а у нас нет! У него лаборатория, а у нас сарай!
Женя опустился на табурет, глядя на жидкость в колбе уже с ненавистью.
– Это для меня вопрос жизни и смерти, – едва слышно произнес он. – Я тебе обо всем как-нибудь потом расскажу.
Леша в душу не полез, не стал расспрашивать, что означают слова Жени. Выпил рюмку самогонки, на минуту вышел из сарая, а вернулся со своей сумкой. Женя молча смотрел, как его друг достает из накладного кармана шприц в упаковке, ампулу с дистиллированной водой для инъекций и резиновый жгут. Затем он стеклянным капилляром выбрал из колбы каплю концентрата и растворил ее в ампуле.
– Вперед! – сказал Леша и кивнул на шприц. Сам сел в старое плетеное кресло, засучил рукав и стянул руку жгутом.
На зелье он отреагировал мгновенно и неожиданно. Не успел Женя выдернуть иглу из его вены, как Леша потерял сознание. Его голова безжизненно упала на грудь, и руки повисли как плети. Испугавшись, Женя вытащил Лешу на воздух. Филин быстро пришел в себя, но еще долго молчал и, глядя в одну точку, неподвижно сидел в кресле.
– Уйди куда-нибудь далеко, – наконец произнес Леша, – и вылей эту гадость… Никакого кайфа. Даже намека на него не было. Одно ощущение – будто дубиной по затылку шарахнули…
А утром поселок облетела страшная новость: в районной больнице умерла Лена. Причиной смерти врачи назвали отравление угарным газом.
Глава 36. СТРЕЛЬБА В КАБИНЕТЕ
Может быть, самое грустное в работе следователя – видеть в качестве преступника бывшего коллегу. Сергею Анатольевичу выпала печальная миссия вести уголовное дело, заведенное на бывшего старшего оперуполномоченного Чижика.
Чижик был задержан по обвинению в перевозке и сбыте наркотических веществ и доставлен в Лефортово. Он был допрошен Новоселовым с использованием материалов прослушивания телефонных переговоров, изобличающих Чижика в совершении преступлений. Глубокой ночью допрос закончился.
– Снимите, пожалуйста, наручники, – попросил Чижик.
Новоселов выполнил просьбу человека, с которым еще совсем недавно стоял в одном строю защитников правопорядка. Чижик был сильный, высокого роста – вылитый дядя Степа, символ справедливости, надежности и доброты. А вот ведь какую злую шутку сыграла с ним судьба. Не удержался от соблазна быстро разбогатеть на преступной ниве и покатился в пропасть. Теперь между ним и Новоселовым – непреодолимая бездна.
Еще два часа Чижик знакомился с протоколом допроса. В это же время эксперт в криминалистической лаборатории заканчивал проведение тестового экспресс-анализа жидкости, изъятой из посылки Чижика.
– Сергей Анатольевич! – хриплым от бессонницы голосом сказал по телефону заместитель начальника отдела В. Козлов. – Эксперт закончил работу. Это кокаин.
"Это кокаин…" Это был приговор Чижику. Новоселов опустил трубку и взглянул на бывшего опера. Все, не осталось никаких шансов спасти этого человека.
Новоселов стал набирать на компьютере текст протокола. Чижик в волнении прохаживался по кабинету. Вдруг он схватил с журнального столика декоративный нож и попытался нанести себе удар в живот.
Новоселов вскочил из-за стола и кинулся на помощь двум оперативникам, которые уже навалились на Чижика. Через мгновение к ним присоединился стоящий в дверях полковник Д. Воронков, но тотчас получил удар ножом по руке.
Новоселову удалось вырвать нож у обезумевшего человека. Офицеры сразу же начали надевать на Чижика наручники, но тот, обладая недюжинной силой, оказывал яростное сопротивление. К схватке присоединился и старший оперуполномоченный УЭК ФСБ В. Жеглов, который до этого дремал в соседнем кабинете. Он был сбит с ног сильным ударом. Падая, Жеглов выронил пистолет…
Как оружие оказалось в руках Чижика – осталось загадкой для Новоселова. Прогремел выстрел. Первая пуля прошла по касательной, проделав дырку в рубашке полковника Воронкова, вторая угодила ему в руку. Еще два выстрела – и вдруг резко побледнел и стал оседать на пол сотрудник УЭК ФСБ Р. Маликов. Затем Чижик выстрелил себе в живот и мешком повалился на пол.
