— Вава, ты как?
— Я-то нормально, а ты? Опять напился? — фыркнула в трубку Эльза.
— День-то какой!
— А что тебе врач говорил?
— Я, Вава, в порядке. Даже шофера отпустил. Еду сам.
— А то я по голосу не слышу, что ты пьяный! Горбатого могила исправит!
— Поговори мне! — разозлился Мамонов. — Нет чтобы поздравить! Дура!
— Ты позвонил мне, чтобы поругаться?
— От избытка чувств я тебе позвонил. Потому что мне хорошо. А ты — дура. Потому что не поняла.
— Сам дурак, — по-детски ответила Эльза и дала отбой.
— Тьфу! — сплюнул Сила Игнатьевич. И врубил магнитолу на полную громкость.
Обиделась, что не взял ее на открытие торгового центра? Но там были важные персоны, люди умные, образованные. Не хватало только Вавы с ее глупостями! Он представил, как жена с упоением рассказывает какому-нибудь банкиру о главной своей проблеме: ногтях. И моментально вспотел. Нет уж. Пусть дуется, но сидит дома. Он и так пошел на уступки: психотерапевт, да еще и астролог. Обе — ее подружки. И в один голос твердят:
— Ах, какая у вас замечательная жена! Вы должны ее ценить! Вы с женой должны как можно больше времени проводить вместе!
А Василиса все лезет с гипнозом. Мол, давайте я вас того… вылечу. Нашла дурака! Хочет под гипнозом внушить ему неземную любовь к Ваве! Чтобы всю жизнь мучился. И все-таки, как бы ее… В общем, хорошо было бы, если бы она…
Сила Игнатьевич представил, как ее душит рыжий мужик с бородой. А потом — как она лежит на кровати с ножом в груди, на простыне расплывается кровавое пятно. Как много, оказывается, способов… Эх! Размечтался! На дорогу смотри!
А вот здесь не повезло: на дороге в сторону области сегодня были пробки. Впрочем, а когда их нет? Если без пробок да на хорошей машине, то до загородного дома полчаса езды. А так приходится ехать и час, и полтора, и два. Это огромный минус жизни в столице. Пробки. И чем дальше, тем больше. Он не ехал — плелся. Музыка в салоне по-прежнему гремела.
Домой Сила Игнатьевич добрался в половине десятого. Уже стемнело, и окна его особняка ярко светились. Мамонов выругался: устроила иллюминацию, курица! На обоих этажах свет, причем во всех комнатах, и даже на веранде свет! Электроэнергию не экономит! Ну он ей сейчас устроит!
Сила Игнатьевич бросил машину у дома и взлетел на крыльцо. Пинком распахнул входную дверь и закричал:
— Вава! А ну живо сюда!
Ответом ему было молчание. Впрочем, нет. Он услышал, как кто-то тихонько поскуливает. Как-ее-там? Но где? Почему? Эльза опять заперла собак?
— Вава! — заорал он. — А ну спускайся! И выпусти свою собаку!
Никакого движения. Только Как-ее-там завыла вдруг и начала царапать когтями дверь. Мамонов еще раз со смаком выругался. Как бы жена на него ни дулась, свои обязанности она знала. Встречать мужа в каком бы виде он ни приходил и кормить ужином. Разумеется, он не голоден, с банкета возвращается, не откуда-нибудь, но… Мамонову страсть как хотелось поскандалить, выпустить пар. Весь день он улыбался направо и налево, был таким медовым, что к вечеру стало тошно и скулы свело. И Сила Игнатьевич заорал во все горло: — Вава!!!
Он скинул пиджак и махом взлетел наверх. Ах она, дрянь такая, спит! Он работает, упирается, а Вава только и знает, что лениться да спускать его денежки!
На последней ступеньке Мамонов споткнулся. Что за черт? Опять! Сила Игнатьевич машинально спустился на пару ступенек вниз и вытер пот со лба. «Пить надо меньше, — подумал он. — Врачи ведь меня предупреждали».
У него опять были галлюцинации. Он видел труп жены. Она лежала в холле на полу, в луже крови. Рядом валялся пистолет. Сила Игнатьевич сразу его узнал. Оружие подарил ему партнер по бизнесу, любитель редкостей. В знак расположения и в надежде на взаимовыгодное дальнейшее сотрудничество. Сказал, что пистолет редкий, производства США, установочная партия. А всего в начале прошлого века было выпущено три с половиной тысячи экземпляров. Мол, в России таких единицы, все по частным коллекциям. Мамонов в оружии не разбирался и вообще относился к нему прохладно. Знал только, что имеющийся у него пистолет называется Кольт — Браунинг. Он был большой и очень уж тяжелый. Пистолет все это время лежал в его кабинете в загородном доме, в одном из ящиков письменного стола. Мамонов редко о нем вспоминал. Однажды, перебрав коньяку, он выскочил во двор и начал палить по воронам, долбившим только-только созревшую вишню. Соседи залегли и вызвали участкового: пули летели к ним в сад, ни одну ворону спьяну подстрелить не вышло. Скандал удалось замять, но с тех пор Мамонов пистолет не доставал.
Вот этот кольт и валялся теперь рядом с телом жены, метрах в двух. Не похоже было, что она застрелилась. Если она вообще мертва. Впрочем… Сила Игнатьевич закрыл глаза и медленно досчитал до десяти. Как его учила Василиса на сеансах психотерапии. Потом несколько раз глубоко вздохнул. И открыл глаза. Труп не исчез.
«Мираж… — подумал Мамонов. — Галлюцинации. Никакого трупа нет. И оружия тоже нет. Мне только кажется, что оно там лежит. А если всего этого нет… Где же тогда Вава? Да мало ли где она шатается! Разозлилась и уехала в московскую квартиру, к маме. А раз никакого трупа нет…»
Он решительно поднялся по ступенькам и твердой поступью направился к мертвому телу, якобы лежащему на полу. Первым делом Сила Игнатьевич поднял с пола пистолет. Он был еще теплым, его рука это почувствовала. Мамонов слегка растерялся. Выходит, не мираж? С пистолетом в руке он подошел к телу жены, нагнулся и тихонько позвал:
— Эй, Вава. Это ты?
«Трупа нет. Это галлюцинации», — внушил он себе и потрогал жену. Его рука явственно ощутила что-то материальное. А именно — мертвое тело. «Не может быть!» — Сила Игнатьевич облился холодным потом. Жена лежала на боку. Он осторожно перевернул ее на спину — и тут только сообразил, что стоит в луже крови. Парадные ботинки из тонкой светлой замши моментально намокли, его руки и рубашка тоже испачкались. Кто бы мог подумать, что в ней столько крови!… Мамонов растерялся. Выходит, это не мираж? Ее действительно убили? Но как же тогда…
Он попятился назад, к ступенькам. И осторожно начал спускаться вниз, на первый этаж. Какое-то время Сила Игнатьевич стоял у подножия лестницы и смотрел на свои руки. Они, без сомнения, были в крови, и в одной он держал пистолет.
— Фу ты, черт! — вслух сказал Мамонов. — Мне все это снится. Дважды я думал, что ее убили. А потом она появлялась.
Он вновь поднялся наверх, глянул: а что там происходит, в холле на втором этаже? Вдруг она опять исчезла? А вскоре исчезнет и пистолет, и кровь с его рук. Потому что это — всего лишь галлюцинации. Он сегодня много выпил, и видения случились вновь.
Но Эльза по-прежнему лежала в луже крови. В той позе, в которой он ее оставил. И, похоже, не собиралась исчезать.
«А где мой телефон? — подумал Сила Игнатьевич. — Надо же звонить в милицию!» Он смутно представлял, что следует делать. Дважды он уже ошибался. И ему внушили, что труп жены — это мираж. Навязчивая идея. В милиции над ним теперь смеялись.
А ведь Леонидов предупреждал: не подходить к трупу, оружия в руки не брать, следов не затаптывать.
Но Василиса сказала: никакого трупа нет. И оружия тоже нет.
— Как это «нет»? — Сила Игнатьевич поднес к лицу пистолет. И даже понюхал его. Запах пороха. Запах войны. Нет, это не мираж. — Вот же он! Пистолет! Еще теплый! Из него явно стреляли. Причем недавно. Как это «нет»?
После этого Мамонов несколько раз обошел труп. И опять-таки убедился: он есть. И кровь есть. Вот же она, на одежде и на руках. На ботинках. Сила Игнатьевич вновь спустился вниз, в гостиную, где оставил пиджак. В кармане лежал мобильный телефон. Как-ее-там, услышав его шаги на лестнице, завыла и заскреблась в дверь. Неожиданно к ней присоединился Дружок.
— А ну, тихо! — крикнул Мамонов, но собаки не слушались.
Он переложил пистолет в левую руку, а в правую взял мобильник. Дрожащим пальцем стал давить на кнопки. Нашел наконец в записной книжке номер Алексея Леонидова из уголовного розыска, послал вызов.
— Что, опять труп жены? — спросил тот вместо приветствия.
— Он самый, — подтвердил Мамонов.
— А не пошли бы вы!
— Послушай! На этот раз он есть! Клянусь! Мою жену действительно убили!
— Вам не надоело, Сила Игнатьевич? И что сказал врач?
— Врач? Какой врач?
— Психиатр, черт вас возьми! Лечиться вам надо, господин Мамонов!
— Но что же мне делать? — Сила Игнатьевич растерялся. — В холле на втором этаже лежит труп, а у меня в руке пистолет. Еще теплый!
— Какой пистолет? Откуда у вас пистолет?
— Партнер по бизнесу подарил.
— Вместе с разрешением?
— С каким разрешением?
— На ношение огнестрельного оружия, — зло сказал Леонидов.
— Нет, разрешения не дарил. Да я и не собирался из него стрелять! Я вообще забыл, что он у меня есть! И вот ее убили! Из этого пистолета! Я не знаю, что мне делать!
