Подобная идеологическая реформация потребовала бы и развенчания Маркса с Лениным, как убежденных сторонников воплощения в жизнь коммунистической (безгосударственной) утопии. Вот тогда и было бы логичным потребовать переформатирования СССР в единую Российскую Республику. А требовать этого в условиях, когда марксизм-ленинизм имел статус официальной идеологии, было совершенно нелогичным. Сталина моментально обвинили бы в отходе от ленинской национальной политики и в попытке ликвидировать Союз. Сказав «А», нужно было бы сказать и «Б», и «В», и так далее. Иными словами – открыто отказаться от марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма.
Многие критики Сталина считают, что так и надо было сделать. Что ж, выдвигать радикальные требования задним числом – тут никакой смелости не надо. Бумага, как говорится, все стерпит. Но Сталин возглавлял страну, и ему надо было думать о том, как сохранить ее целостность. Декларативный отказ от коммунизма вызвал бы грандиозный политический конфликт. Многие до сих пор считают, что в 30-е годы у Сталина не было или почти не было никаких противников в партийно-государственном руководстве. Но такие представления – это вчерашний день исторической науки. В последнее время вышло множество работ, в которых доказывается, что даже и в 30-е годы внутри ВКП(б) существовали самые разные группы. Здесь особо стоит выделить монографию Ю.Н. Жукова «Иной Сталин». Наряду со сталинской «национал-большевистской» группой были регионалы – персеки областей и нацреспублик – со своими собственными местническими устремлениями (С. Косиор, И. Варейкис, П. Шеболдаев, Р. Эйхе, Р. Икрамов и др.). Были милитаристы, кучкующиеся вокруг Тухачевского, и т. д. Все они вели между собой ожесточенную политическую борьбу, которая вылилась в «большой террор» 1937–1938 годов. (Причем на репрессиях особо настаивали именно регионалы. Это видно хотя бы из выступлений на февральско-мартовском пленуме 1937 года.) Даже осторожные, закамуфлированные попытки Сталина ревизовать марксизм-ленинизм и провести необходимые национальные преобразования натолкнулись на ожесточенное сопротивление самых разных групп, слоев и структур. А что произошло бы, призови Сталин отказаться от марксизма-ленинизма? Скорее всего – вторая гражданская война, которую мы бы уже не вынесли. (Собственно говоря, «большой террор» и был «маленькой» гражданской войной.)
Но даже и после репрессий, даже и после войны партократия никогда бы не сдала своих позиций без боя. И этот бой мог бы стоить нам целого государства.
Сложная машинаМногие русские патриоты критикуют Сталина за создание новых союзных республик – Казахстана и Киргизии, а также ликвидацию Закавказской Федерации. Они обращают внимание на то, что сталинская политика вела к созданию некоей этнической чересполосицы. А между тем если разобраться, то вместо минуса тут заметен весьма жирный плюс.
Начнем с Казахстана и Киргизии. Сталин уделял огромное внимание равновесию в национальных отношениях. Он не хотел, чтобы тюрко-мусульманские республики обладали слишком уж большим весом в РСФСР, которая была прежде всего великорусским ядром державы. Сталин понимал, что в будущем пантюркисты или же религиозные фундаменталисты могут попытаться создать внутри России грандиозный полюс напряженности. Кстати, небезызвестный тюркский «национал-коммунист» и ответственный работник наркомнаца М. Султан-Галиев как раз и выдвигал проект создания внутри РСФСР четырех образований с главенством тюркского элемента – Урало-Поволжской федерации, Общекавказской федерации, Казахской республики и «Туранской» республики, включающей в себя республики Средней Азии.
Также кстати – представим себе, что в 1991 году в РСФСР, кроме Татарстана, Башкортостана и мусульманских республик Северного Кавказа, были бы еще Казахстан с Киргизией. Думается, что вот тогда-то РФ и пришел бы конец. И так ведь все висело на волоске.
Теперь о ликвидации Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики (ЗСФСР). Это наднациональное образование имело некоторые плюсы (в плане улаживания противоречий в сложнейшем регионе). Но конфликтный его потенциал все-таки очевиден. Столь гигантское образование легко могло бы вступить в конфронтацию с центром. А если учитывать, насколько сильно было влияние региональной бюрократии, то это противостояние становилось попросту неизбежным. К слову сказать, в 1930 году персек Закавказского комитета партии в. Ломинадзе создал довольно-таки сильный антисталинский блок. Причем сам он, будучи скорее левым, действовал в союзе с предсовнаркома РСФСР Н. Сырцовым, симпатизирующим Бухарину. Блок носил явно региональный характер. В случае же серьезных межнациональных конфликтов ЗСФСР вряд ли смогла бы сдержать центробежные устремления в регионе. Ну что оно значило бы, отвернись от него три закавказские республики – Грузия, Армения или Азербайджан? Вообще же этнонациональная общность всегда будет сильнее общности территориальной. История давала уже не один урок на эту тему.
Роспуск ЗСФСР вполне укладывался в логику сталинской политики разукрупнения регионов, которую он проводил в 30-е годы. И эта политика была архиправильной и своевременной. Дело в том, что в предшествующее десятилетие сложились мощные региональные центры силы. Лидеры местных парторганизаций воспользовались тем, что ЦК погряз во внутрипартийной борьбе, и сумели под это дело создать нечто вроде красного феодализма. Именно тогда в РСФСР были ликвидированы губернии, а на их месте возникли гигантские края. Их насчитывалось 14, и они по своей мощи вполне были сопоставимы с союзными республиками. Не случайно же их руководители частенько вступали в конфронтацию с руководителями республик. Так, в 1926–1929 годах шли ожесточенные споры между украинскими и сибирско-уральскими лидерами по поводу того, где строить стратегически важные металлургические комбинаты. А в 1934 году самарское руководство взяло да и завернуло составы с хлебом, направленные в Среднюю Азию.
Но, несмотря на все разногласия, регионалы были едины в своем стремлении подчинить себе центр. Так, во время XVII съезда (1934 год) группа регионалов («местных» и «национальных») попыталась сделать генсеком ленинградского лидера С.М. Кирова. (На протяжении 30-х годов Сталин постоянно ослаблял позиции местной бюрократии, разукрупняя региональные парторганизации.) В свете всего этого ликвидация наднациональной ЗФ представляется вполне обоснованной. Сталин ликвидировал еще одну феодально-бюрократическую вотчину – и только.
Почему русские оказались в другой республике?И, наконец, об этнической чересполосице. Сталина любят упрекать в том, что он передавал земли, населенные одним народом, в состав республик, где «титульной» нацией был другой народ. Так, многие националисты не могут простить ему передачи в состав Казахстана русских областей. Очень характерно, что в основе всей аргументации находится указание на события недавнего времени. Дескать, посмотрите, что стало – русские оказались в составе другого государства. А вот если бы не было передачи земель…
Получается, Сталин должен был исходить из того, что СССР обязательно развалится и надо подумать о том, как бы этот процесс сделать оптимальным? Так по этой логике ему нужно было сразу распустить Союз.
Сталин же думал о том, как оптимизировать то, что было в наличии. «Чересполосное» проживание разных народов он рассматривал как залог сохранения и укрепления единства. Так, проживание русского большинства в Казахстане прикрепляло к стране и эту республику, и весь макрорегион («Туркестан»). При этом сами русские вовсе не находились в каком-либо приниженном положении. Именно при Сталине была введена практика, когда вторым секретарем ЦК национальной компартии в обязательном порядке назначался русский – причем именно из Москвы. Таким образом укреплялось единство страны, а русское население получало прямую поддержку из столицы. В этих условиях никому и в голову не могло прийти хоть как-то тронуть русских, нарушить их права.
К слову, Сталин не считал сложившееся при нем положение полностью оптимальным. Он считал необходимым провести важную административную реформу, предоставив русским, находящимся вне РСФСР, свои национально-политические образования. Исследователь А. Чичкин сообщает: «Сталиным было запланировано усиление, что называется, русско-славянского фактора в ряде республик, а именно – создание в 1953–1954 гг. русских национально-автономных округов в Латвии (с центром в Даугавпилсе, которому должны были вернуть русское название «Двинск»), на северо-востоке Эстонии (с центром в Нарве), в северо-восточном Казахстане (с центром в Усть-Каменогорске), Закарпатской автономной области, где в тот период преобладали родственные русским православные русины. Причем последний проект многие вовлеченные в это сталинское решение небезосновательно называли «Новая Закарпатская Русь» («Чего не позволили Сталину?»).
